По волчьему следу - Джеймс Кэрвуд

В тот вечер, когда Серая волчица и Казан отправились на север, было совсем еще светло, и Сломанный Зуб взобрался на вершину плотины, стряхнул с себя воду и огляделся, вся ли его армия была при нем в сборе. Освещенная звездами вода в образовавшемся перед плотиною бассейне заволновалась и заплескалась от множества двигавшихся в ней тел. Некоторые из пожилых бобров всползли вслед за Сломанным Зубом, и старый патриарх спрыгнул в уже узкую реку по ту сторону плотины. Блестящие, шелковые фигуры эмигрантов последовали за ним при ярком свете звезд. Они переползали через плотину по одному, по два и по три и вели с собой по целой дюжине бобрят, родившихся всего только три месяца тому назад. Легко и быстро они шествовали вдоль реки, причем молодежь, чтобы поспеть за взрослыми, старалась плыть изо всех сил. Всех их было, в общем, около сорока штук. Сломанный Зуб плыл впереди всех со своими старыми сотрудниками и бойцами позади. В хвосте же следовали матери и за ними дети.

Путешествие продолжалось всю ту ночь. Выдра, самый злейший их враг, более злой, чем человек, тотчас же при их приближении спряталась в самую гущу ивняка. Природа, которая гораздо дальновиднее человека, нарочно создала ее врагом для этих созданий, которые проходили ночью мимо ее убежища. Питаясь исключительно рыбою, выдра так же хорошо и охраняла тех животных, за счет которых питалась, как и уничтожала их. Может быть, природа подсказывала ей, что устроенные бобрами плотины задерживали ход рыбы, поднимающейся вверх по реке, чтобы метать икру, и что там, где селились бобры, всегда было мало рыбы. Возможно, что она в то время голодала и решила, что охота все равно будет плохая. Поэтому, будучи не в силах справиться в единственном числе с целой армией бобров, она подтачивала с усердием их плотину. А как это, в свою очередь, расстраивало планы бобров, будет видно из той непримиримой борьбы, в которой природа уже назначила заранее играть роль Казану и Серой волчице.

Несколько раз в течение этой ночи Сломанный Зуб останавливался, чтобы оглядеть запасы пищи, имевшейся на берегах. Но в двух или трех местах, где имелось в достаточном количестве на деревьях коры, которой бобры, собственно, и питаются, оказалось довольно трудным делом построить плотину. Его удивительные инженерные способности стояли в нем впереди всяких других практических соображений. И всякий раз, как он вновь отправлялся вперед, ни один из сопровождавших его бобров не заявлял протеста и не оставался позади. На рассвете они пересекли погорелое место и уже вторглись в те места, которые Казан и Серая волчица считали своими. По праву находки и первого завладения это болото принадлежало собаке и волку. В каждом месте его можно было увидеть признаки их собственности на него. Но Сломанный Зуб был животным водяным и обонянием вовсе не обладал. Он шел и шел, продвигаясь вперед уже гораздо медленнее, когда бобры вступили в заросли. Только около самого логовища Казана и Серой волчицы под валежником старый вожак остановился, выполз на берег ручья, поднялся на задние лапы с перепонками, побалансировал на них и подперся своим широким четырехфунтовым хвостом. Вот именно здесь он нашел самые идеальные условия для постройки плотины. Не представит ни малейшего труда возвести плотину поперек этой узенькой речки, а затем вода затопит всю местность вокруг и окажутся в ней все эти тополя, березки, ивы и ольхи. К тому же и все эти поросли находятся близко от строевого леса, следовательно, будет тепло и зимой. Сломанный Зуб тотчас же дал знать всей своей команде, что ее новое жилище будет именно здесь. Они тотчас же стали подкатывать к ручью с обоих берегов его бревна и закопошились, как рой пчел. Их ребятишки, проголодавшиеся за дорогу, принялись за обгладывание нежной коры на тополях и ольхах. Взрослые, каждый став инженером, с самым деловым видом производили изыскания, только изредка успевая набить рот корой и жуя ее во время работы.

В этот день началась постройка только жилищ. Сломанный Зуб сам выбрал для себя огромный пень от сломавшейся когда-то и упавшей поперек ручья березы и стал обрабатывать его своими острыми зубами на десять дюймов от земли. Хотя этот патриарх и потерял уже один зуб, но у него остались еще целых три, которые не были испорчены его старостью. Концы их были покрыты самой твердой эмалью, а внутренняя часть была мягка, как слоновая кость. Они походили на самые лучшие стальные долота, эмаль на них никогда не стиралась, а мягкая часть восстанавливалась с каждым годом, как бы сильно ни изнашивалась. Усевшись на задние лапы, охватив передними пень и опершись на свой тяжелый хвост, Сломанный Зуб стал выгладывать вокруг пенька узкое кольцо. Он работал без устали целые часы, и когда наконец останавливался, чтобы отдохнуть, то его тотчас же заменял другой. Тем временем другие бобры пилили зубами деревья. И прежде чем часть пня, которым был занят Сломанный Зуб, успела перевалиться по ту сторону ручья, небольшие соседние тополя уже валялись в самой воде. Поверхность же пня от березы оказалась такою гладкою и такой формы, как стекло на часах. И хотя все вообще бобры большую часть своей работы исполняют обыкновенно только по ночам, но и как дневные работники эти именно бобры оказались превосходными; Сломанный Зуб и во все следующие затем дни не баловал их отдыхом. Почти с человечьим разумением эти маленькие инженеры исполняли свою сложную работу. Малые деревья были подпилены и затем каждое из них разрезано на четырех- или пятифутовые куски. Один за другим эти куски были вкатаны в речку, причем бобры подталкивали их лбами и передними лапами, и привязаны лыком к поперечной березе. Когда эта подготовительная работа была выполнена, то началась уже удивительная постройка из цемента. В этом отношении бобры были учителями еще первобытного человека. Под своими похожими на чашки подбородками бобры стали сносить с берега смесь из грязи и мелких веточек, каждый не более как по полуфунту, и принялись смазывать этой смесью уже устроенный ими каркас из бревен. Это их работа казалась поразительной по медленности, и, тем не менее, инженеры Сломанного Зуба за день и ночь успели перенести этой смеси грязи с ветками целую тонну. Через три дня вода в речке уже стала подниматься, пока наконец не покрыла пеньки и не затопила кустарники. Тогда работа пошла скорее. Можно было уже заняться пилкой прямо в воде и гнать сплавом. И пока одна часть бобров заработала именно в воде, другая все еще подкатывала деревья к берегам речки по суше и тем удлинила остов плотины до ста футов с каждой стороны.

Они почти уже окончили свою работу, когда однажды утром Серая волчица и Казан вернулись к себе домой.