Межмировые капитаны для землянки - Хелен Гуда

не до того было сейчас. Нужно остановить Косту, нужно предотвратить нападение на планету.

Интуитивно бегу по коридору, останавливаюсь на развилках. Судорожно выбираю, куда бежать дальше. И понимаю, что сглупила. Конкретно так сглупила. Если б дала этому противному трехглазому медику осмотреть меня и внять все показания приборов, то уже, наверно, говорила бы с Костой. Резко повернула за угол и с размаху врезалась в кого-то. И повалилась на пол вместе с этим “кем-то”. Во время падения рассмотреть этого “кого-то” так и не смогла. Меня накрыло ворохом каких-то вещей.

– Как ты? – знакомый до боли голос чуть не заставил расплакаться.

– Максус, миленький! – я схватила лежащего подо мной мужчина и крепко обняла, уцепившись за шею.

– Я тоже очень рад тебя видеть, любимая. Но ожидал тебя увидеть в медблоке, – мужчина убрал с лица и головы вещи, которые он и нес в руках. И как я понимаю, нес он их мне. Пропускаю мимо ушей слово “любимая”, потому как сейчас не до того.

– Мне срочно надо увидеть Косту! Надо отменить атаку на планету! – я забилась в мужских руках, пытаясь встать и снова куда-то бежать. Перед глазами почему-то появилась картинка, как космические корабли приближаются к планете. Шарет стоит во главе скудного отряда и смотрит, как к его родной планете приближаются снаряды, которые превратят планету в выжженную пустыню.

Слезы сами собой потекли по щекам и лишь усилили панику и чувство безысходности.

– Тише, тише, – Максус не пускал меня, не давал толком встать. А сам уселся и прижал к себе, заставляя сесть на колени к нему и успокоиться.

– Прошу, – всхлипывала и не могла остановиться, чтобы нормально все объяснить. – Они не держали меня в плену. Я сама не говорила, что нужно связаться с Костой, – выдавила я наконец-то из себя сквозь рыдания. – Там же люди! Они погибнут.

– Не погибнут, – голос капитана корабля раздался над нашими головами, и я резко вскинулась.

– Коста? – я смотрела на хармита и не понимала, что чувствую. Внутри что-то дернулось и потянулось к нему, но его взгляд, сведенные брови заставили оборвать этот порыв.

– Как только мы подобрали твой шлюп, я велел эскадрилье отойти от планеты на безопасное для них расстояние. До выяснения обстоятельств, – сухо произнес мужчина. – Так что никто не погибнет на этой убогой, но так горячо любимой тобой планете, – последние слова он словно выплюнул, развернулся на каблуках и пошел по коридору. Затем остановился и, не разворачиваясь, а лишь слегка повернув голову, проговорил, обращаясь к Максусу: – отведи ее в медблок и не оставляй одну, чтобы она снова не напала на дока. С этим-то заданием ты справишься?

– Справлюсь, – тихо отвечает Максус. Мы остаемся одни. Там и сидим на полу.

– А он и не изменился, – тихо заметила, пытаясь встать. – Винит тебя в моем похищении? – мужчина помог мне подняться и встал сам.

– Да. И он прав, – Максус смотрел на меня так, что я смутилась. Осмотрела пол и подняла все, что разлетелось в разные стороны.

– Ты мне нес это все? – я посмотрела на одежду и сложила все, что держала в руках.

– Да, нес к тебе в каюту. Но потом пришел сигнал тревоги из медблока. И я побежал туда. Видимо, Коста тоже, – ответил Максус. Во взгляде парня мелькало что-то такое, отчего щеки залил румянец смущения. Я протянула стопку одежды, и Максус взял ее, накрыв мою руку своей. Меня словно током пробило. Подняла глаза и встретилась взглядом с продолговатыми зрачками внутреннего зверя. Я потонула в этих глазах и увидела все те чувства, что обуревали сейчас мужчиной. Его муки, когда он понял, что я пропала. Его зависть, когда он видел татуировки на руках Косты. И то, что он считал меня своей. Щемящая нежность и разрывающая душу тоска накрыли меня с головой, и я сама первая сделала шаг навстречу и потянулась к его губам. Это был поцелуй-успокоение, поцелуй-ласка, поцелуй-нежность. Все, что хотела сказать, я попыталась вложить в этот поцелуй, и меня накрыло новой волной. Волной любви, нежности, безграничного обожания и трепета. Вещи снова оказались на полу, а меня подхватили под попу и прижали к стене, держа на весу. Я цеплялась за мужчину и обвила ногами его бедра, чувствуя нешуточное возбуждение, упирающее в меня.

– Любимая, – прошептал мне в губы мужчина, а я снова расплакалась. Столько эмоций и чувств не вывозила моя хрупкая психика. Слишком много всего, и я была на грани сумасшествия. – Почему ты плачешь? – Максус напрягся всем телом. – Ты из жалости меня поцеловала, да? – по-своему понял мужчина мое поведение и слезы.

– Нет. Я почувствовала все, что чувствуешь ты, – призналась мужчине. – Что это значит? – увидела неподделюю радость парня, и он сжал меня в объятиях, снова целуя. Но теперь это были уже мелкие быстрые поцелуи.

– Потом объясню! Идем скорее в медблок, пока Коста не вернулся, – и Максус так радостно и задорно улыбнулся, что я тоже улыбнулась в ответ.

Мы вернулись к доку. Я ожидала чего угодно, но только не того, что теперь местный медик шарахался от меня. При этом ни слова упрека. Кровь у меня брал робот. И показания с приборов снимал тоже робот, но уже другой.

– Не обращай внимания. Он тебя немного боится, – прошептал Максус, который остался со мной в медблоке.

– Извините, это все гормоны, наверно, шалят. Надеюсь, я вас не сильно ушибла? – прокричала трехглазому доку, который шарахнулся от меня, как только я чуть повысила голос.

– Все мои показатели в норме, если вы об этом, – проворчал доктор, и я решила больше не приставать с вопросами.

Пока с меня, а если точнее, с живущего во мне ребенка, снимали все показания, Максус посмотрел на мой живот и осторожно протянул к нему руку.

– Можно? – и перевел взгляд с живота на меня.

– Да, – и я откинулась на подушки, смотря, как мужчина осторожно прикасается к моему животу.

– Расскажи, что произошло, когда меня похитили? – снова почему-то резко начала чувствовать эмоции Максуса. Не скажу, что мне было неприятно, но это было пугающе и немного странно. Прямо сейчас он завидовал Косте и хотел бы, чтобы этот ребенок внутри