Нариманов - Илья Дубинский-Мухадзе

Выборы те — 19 ноября. Стало быть, после Октябрьской революции. Только календарь у Кавказа свой, особый. Как и место в истории. Даже в городах-побратимах Баку и Тифлисе при всей общности конечной судьбы события долгие месяцы, годы будут развиваться по-разному. На долю Баку выпадут испытания не в меру драматические, кровавые — далеко не всем посильные.

Тринадцатого октября уходит в отставку эсеро-меньшевистский Исполком Бакинского Совета. Пятнадцатого Совет совместно с представителями промыслово-заводских комиссий, полковых, корабельных и ротных комитетов выражает полное недоверие «правительству, идущему против народа, правительству, затягивающему войну… Необходимо отобрать власть у врагов народа и передать ее в руки самого народа в лице Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Это решение принято за сутки до призыва ЦК большевиков «к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания», к поддержке создаваемого для этого Военно-революционного центра.

Двадцатого числа конференция промыслово-заводских комиссий Балахан, района, где большей частью рабочие-мусульмане и преобладает влияние «Гуммет», заявляет:

«Мы требуем, чтобы власть перешла в руки Советов, а всех царских ставленников устранить.

Мы требуем контроля над производством и промышленностью и распределением предметов первой необходимости. Промышленников, злоумышленно закрывающих предприятие, немедленно арестовывать.

Мы требуем немедленно сформировать Красную гвардию из рабочих.

Причем за проведение в жизнь всех указанных требований мы будем бороться и отстаивать до последней капли крови».

А в Петрограде уже началось.

Вечер двадцать четвертого октября девятьсот семнадцатого года. Рубиновый отблеск пылающих костров, яркие лучи граненых зеркал прожекторов высветливают наведенные на город стволы полевых пушек, пулеметов с аккуратно заправленными лентами, двуколки со снарядами и походные кухни у колоннады Смольнинского института благородных девиц. Вооруженный народ приготовился.

«Нельзя ждать!! Можно потерять все!! — торопит Ленин членов Центрального Комитета партии… — …Решать дело сегодня, непременно вечером или ночью.

…народ вправе и обязан решать подобные вопросы не голосованиями, а силой…»[52]

Всю ночь самокатчики доставляют на третий этаж Смольного, в комнату с эмалированной дощечкой «Классная дама» — резиденция, самая подходящая для Военно-революционного комитета, — сообщения о победном шествии восстания. Занята центральная телефонная станция… Городской почтамт… Электростанция… Балтийский и Николаевский вокзалы… Здание градоначальника… Поставлен караул у Государственного банка…

Двадцать пятое. Два часа тридцать пять минут пополудни. Огромный беломраморный актовый зал Смольного. Чрезвычайное заседание Петроградского Совета. В предельной тишине, будто люди даже перестали дышать, Владимир Ильич, внешне совершенно спокойный, обычным голосом произносит бессмертные слова:

«Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась»[53].

Вести из восставшего Питера доходят до Баку на исходе следующего дня. Поспешно собирается Временный Исполком Совета совместно с представителями политических партий, профессиональных союзов, воинских частей, моряков. Тут же уполномоченные мусульманского и армянского национальных советов, городской думы.

Двухчасовую речь на тему «большевики — явление временное и крайне грубое» произносит вконец разгневанный Сако Саакян. Ему вторит не менее испытанный ревнитель демократии Айолло, репортер газеты «Баку», состоящей на иждивении Совета съезда нефтепромышленников. В последние недели, став лидером меньшевиков, Айолло щеголяет в визитке с огромным красным бантом… Общими тяжкими хлопотами эсеры, меньшевики, дашнакцаканы, националисты крайнего толка, «беспартийные» поклонники твердой генеральской руки сколачивают «Революционный комитет общественной безопасности».

Наутро быстроногие мальчишки-газетчики разносят по притихшему Баку: «Пагром-резня!!! Спасательный комитет! Пакупай комитет!..» «Спасательный» от резни, затеянной большевиками, обнадеживают доброжелатели…

Сами большевики сурово оценивают сложившееся в городе положение. Бакинский комитет партии обращается «Ко всем рабочим нефтепромыслового района»:

«Товарищи!

27 октября ваши представители в Совете отвергли предложение заявить, что в решающей схватке, происходящей ныне в Петрограде, поддержка Баку на стороне революционных борцов… Заседавшие на расширенном Совете ваши представители поддались еще раз словесным обманам соглашателей, они дали себя заговорить краснобаям-оборонцам, дали себя запутать прочитанными лживыми телеграммами. Почему социалисты-революционеры дней 10 тому назад шли в блоке с большевиками, а теперь вновь оказались с умирающей партией меньшевиков и с партией «Дашнакцутюн», которую они же, эсеры, называют несоциалистической?

Товарищи! Очнитесь! Подумайте, куда заводят вас ваши вожди-оборонцы!

Пересмотрите решение, принятое вашими представителями и скажите, согласны ли вы быть в лагере контрреволюции, куда вас загнали фактически. Мы переживаем время, когда нельзя колебаться, нельзя топтаться на месте. Петроградские рабочие и солдаты говорят вам: кто не с нами, тот против нас. Или революция, или контрреволюция. Или власть буржуазии, или власть Советов. Выбирайте одно из двух!

…Мы требуем пересмотреть принятое 27 октября позорное постановление! Бакинские рабочие не могут быть изменниками революции!..»

Всей борьбой идей многократно подтверждено: правда, пусть самая горькая, но полная правда — неодолимое оружие. В субботу, 28-го, Воззвание Бакинского комитета читают на всех промыслах, на всех заводах и кораблях. С утра в воскресенье — митинг на площади Свободы. От имени собравшихся матрос Николаев заявляет: «Немедленная передача власти в руки Совета рабочих и солдатских депутатов. Настоящее наше требование немедленно сообщить Петроградскому геройскому Совету!»

И бесконечное — уже при вечерних огнях — шествие. Промысловый люд, матросы, солдаты, заводские и фабричные колонны. Тысячи. Десятки тысяч. Идут, идут, Кто путается на пути, того сметают, отбрасывают.

По хитросплетению событий в это самое воскресенье мятежные казаки генерала Краснова под колокольный звон вступили в Царское Село. Керенский ехал впереди на белом коне. В отличном настроении он продиктовал радиограмму, оповещая мир и главным образом историю: