От ведьмы слышу! - Надежда Первухина

Мы опустились на крышу.

— Что это за здание?

— Офис… нашей фирмы… — Даже мысленное общение давалось ему с трудом. Однако… Как бы он на моих глазах не развоплотился. Что я тогда буду делать с его бренными останками?

Лучше об этом не думать…

Вампир нашел крышку люка аварийного выхода и с видимым усилием пытался ее открыть.

— Дай помогу. — Я вытянула руки ладонями вперед и изрекла Отверзающее заклинание. По крышке заструился голубоватый свет, запахло нагретым железом… Люк не открылся. Крышка просто распалась на молекулы.

— Извини, я переборщила, — смутилась я, но Кадушкин даже не обратил внимания на мою оплошность. Он молча принялся спускаться вниз. Я двинулась следом, стараясь не наступать на безвольно волочащиеся по узким ступеням металлической лестницы крылья.

Комната, в которой мы оказалась, была явно служебным помещением — ведра, полотеры, пылесосы занимали все полезное пространство.

— Знаешь, здесь чересчур темно. Света нельзя зажигать?

— Нет.

Понятно. Значит, придется пользоваться ресурсами собственного истинного зрения.

— Идем. — Вампир хотел было взять меня за руку, но я вывернулась:

— Не нужно. Я найду дорогу.

Из служебного помещения мы выбрались в коридор — длинный, обшитый панелями из карельской березы и устланный ковром, мягко ласкающим босые ноги. (Ну разумеется! Какая ведьма полетит на дело обутой?! Чем больше на тебе одежды — тем больше ты создаешь препятствий для собственной Силы. Это простых людей одежда защищает. Настоящая защита для ведьмы — ее нагота…)

Но ковер и стены — не главное. Уже в коридоре я почувствовала нечто…

Непонятное.

Тревожащее.

Так, наверное, настоящие саперы чувствуют, где поджидает их мина.

И мне, как и саперу, ошибка может очень дорого стоить.

Вампир, шедший впереди, покачнулся, словно хотел упасть в обморок. Не упал, конечно. Обмороки и вампиры — понятия несовместимые. Но, обернувшись, он посмотрел на меня, и в его стеклянномерцающих глазах я увидела какой-то всепоглощающий страх.

— Чего ты боишься? — подбодрила я его.

Он молчал, только теперь шел, опираясь рукой о стену, медленно и неуверенно.

— Хочешь, я пойду впереди? Ты слишком плох. Укажи мне направление.

Он слабо кивнул. В сознании у меня словно раздался щелчок, и я теперь видела весь офис глазами Романа Кадушкина. И знала, куда идти.

Коридор закончился высокими белыми дверями с позолоченной резьбой и бронзовыми ручками в виде обнаженных девушек. Игривый у вампиров вкус, нечего сказать… Я распахнула двери и…

Игривые мысли мигом вымело у меня из головы!

Видимо, это когда-то было демонстрационным залом. Слишком много диванов, шкафов, стеллажей…

Вернее, обгорелых и оплавившихся остатков наверняка дорогой и прекрасной мебели.

Но даже не это было главное.

Здесь была Сила.

Незнакомая, чуждая и потому страшная.

— Здесь словно взорвали объемно-детонирующую бомбу… — прошептала я.

Хотя по сравнению с непонятной Силой объемно-детонирующая бомба показалась бы игрушкой для группы продленного дня, да и стекла были целы, как ни странно…

Я ступила было на оплавленную, спекшуюся до угольной черноты поверхность пола и со сдавленным криком поджала ногу. Поверхность была горячей и какой-то… жидкой. А еще…

Если повнимательнее присмотреться…

В черное смоляное месиво пола было вплавлено тело.

Я подавила в себе приступ дурноты, невысоко приподнялась над полом в воздух и в таком положении разглядела, чье это было тело.

— Это не человек, — протелепатировала я Роману. Он, кстати, стоял у дверей, обессиленно прислонившись к косяку и не пытаясь шагнуть вслед за мной. Одного взгляда на вампира было достаточно, чтобы понять: он еле держится.

— Да. Это вампир. Наша сотрудница. Инга Серая. Менеджер…

— Кто-нибудь еще умерщвлен? — спросила я, разглядывая то, что осталось от Инги. А потом двинулась по периметру зала и поняла, насколько неуместен мой вопрос.

…Такое впечатление, что этих вампиров жгли даже не пламенем, а чем-то похлеще.

И это что-то явно сверхъестественного происхождения.

Потому что иначе здесь уже вертелась бы половина пожарных нарядов Москвы.

Скорчившиеся, чудовищно перекрученные адским пламенем тела устилали пол, слоистым жирным пеплом оседали на покореженную мебель…

Мне стало трудно дышать.

Воздух был мертвым и каким-то липким от гари и копоти.

— Что это было? — спросила я Романа.

— Не знаю. Я думал, ты сможешь ответить на этот вопрос.

— Пока не могу. Ясно одно: это какая-то не наша Сила. Хорошо. А как это произошло, можешь сказать?

— Когда я появился здесь, уже было так…

— Понятно. А камеры слежения у вас тут стояли?

— Посмотри вверх. Те бурые пятна — все, что осталось от камер слежения.

Я с трудом передохнула. У меня начала кружиться голова и странно покалывало в висках…

— Роман, здесь я увидела все, что… нужно. Выйдем на воздух. Иначе я не выдержу.

Выбрались мы прежним путем. На крыше меня обдуло ночным ветерком. Сразу полегчало. Да и вампир слегка ожил. До такой степени, что мог отвечать на мои вопросы, не прибегая к помощи телепатии.

— Это произошло сегодня ночью?

— Да. Точнее, до полуночи. Потому что я прихожу в офис в полночь.

Нормально. Хорошо, что салон мебели «Кадушкинъ и Сынъ» расположен на отшибе от спальных районов. Такой бы поднялся переполох…

Хотя о чем я?

Разве москвичи — поголовные колдуны и ведьмы, чтобы почувствовать всплеск такой Силы?!

— Почему ночью в офисе находились сотрудники?

— Ночь — наше рабочее время. — Вампир глянул на меня с оттенком удивления. Мол, ведьма, а спрашивает заведомо известные вещи!

— Извини. Тогда еще вопрос: убиты все?

— Я… не знаю. Похоже, что так. Разве только…

— Да?

— Мой отец… Он сегодняшней ночью должен быть в храме.

— В храме?! Вампир?!

— Это старый, заброшенный, оскверненный в тридцатые годы прошлого века храм на том самом кладбище, где возведен наш фамильный склеп… Когда-то в нем венчались отец с матерью. А сегодня — очередная годовщина ее смерти.

— А почему ты не пошел в храм?

— Я собирался. Но перед этим у меня возникло предчувствие, что с нашими товарищами что-то не так. Я услышал… мысленно… как они кричали… Это страшно.

— А что произошло с тобой с того момента, как ты заглянул в офис и увидел происшедшее? Ты слабеешь?