Золото мертвых - Александр Прозоров

— Отлично. И клинок уравновешен, и древко плотно сидит. С таким оружием сам черт не брат. Давай, Левший, попробуй. Прикройся… вперед выброси, с протяжкой, чтобы резало все, чего касается. Вскинь и рубани тут же. Теперь укол. Вперед кончиком лезвия, назад подтоком… Вот видишь, получается.

— На одной ноге много не накрутишься, Андрей Васильевич, — оперся подтоком о землю холоп.

— А я тебя перед трапом поставлю. Там ни отступать, ни крутиться не надо. Просто стой до конца, и вся недолга.

— Андрюша… Может, пока тихо все, покушаешь?

— Трифон, кстати, где? С Пахомом я его не посылал, здесь тоже не вижу.

— Он, Андрей, пару дней после того, как ты его к дереву велел привязать, тут крутился, помогал. Дров, вон, один сколько напилил и наколол. Опосля пропал. Уж не знаю, что и думать. Случилось, верно, что с холопом? Может, зверь дикий напал? Или эти, мертвые, загрызли.

— Знаю я, кто его загрыз, паразита, — сплюнул Зверев. — Пользуется, алкаш, что в последние дни у меня хлопот много было. Совсем про него забыл. Ладно, с колдуном управлюсь — за все сквитаемся. Он у меня до самой смерти про отраву свою забудет.

— Ты так говоришь про него, милый… А вдруг беда с ним? А ты, не зная, с такой ненавистью про него сказываешь. Не сбежал же он. Куды здесь бежать?

— Отчего с ненавистью? С любовью, Полюшка, с любовью. Пить отучу — золото, а не человек будет.

— Это хорошо. Так снеди велеть достать? Коли гречу с салом и мясом вяленым запарить, то совсем как свежее будет… — Княгина хлопнула в ладоши: — Агафья, Софья, куда вы пропали? Кувшины чистые доставайте, крупу, сало… Левший, где у нас крупа и сало?

— Дык, в подвале, матушка. Велишь достать?

— Ой, что это? — Со стороны деревни послышался странный звук — точно лошадиный вопль боли и отчаяния, усиленный стократно. — Ужель еще какое бесовство случилось?

Мужчины, прислушиваясь, крепче сжали бердыши.

Прошло минут пять — ничего не происходило. Княгиня, спохватившись, захлопотала:

— Так ты покушаешь, сокол мой ясный? Мы-то с девками хоть пирогов перехватили. О чем я? Крупа, сало… Левший, чего стоишь?! Неси! И девкам моим покажи, где припасы лежат, дабы впредь сами знали. Левший, чего застыл?

Холоп ее словно не слышал — он вперился круглыми глазами в тропинку, идущую к причалу. По ней, постоянно подпрыгивая, бежал забрызганный кровью и увешанный какими-то склизкими ошметками мужичок в мохнатых штанах и вывернутой наизнанку меховой душегрейке на голое тело. Влажные взлохмаченные волосы украшали куски мха и прошлогодние перепрелые листья. За этим чудищем мчались крестьяне, сжимая в руках косы, вилы с острыми деревянными зубьями, топоры. У некоторых баб имелись серпы и даже кухонные ножи. Возглавлял процессию Фрол, глаза которого горели праведным гневом.

Скатившись к самому причалу, чудище остановилось, вперило палец в Андрея и снова запрыгало:

— Колдун, колдун, колдун!

— На костер колдуна! Смерть колдуну, смерть! — Толпа обогнала уродца, выхлестнулась на причал.

— Что здесь происходит, смертные?! — Андрей, чувствуя, как вскипает в груди ярость, сделал шаг навстречу и рубанул бердышом воздух. — Это кто колдун?! Вы куда приперлись, шпана голозадая?! Вы на кого голос повышаете?! Страх совсем забыли, смерды?!

Толпа затормозила, завороженно наблюдая за сверкающим на солнце огромным стальным полумесяцем.

— Я князь ваш, смерды! Первый после Бога над землей здешней! Власть, Господом и государем поставленная! Забыли, олухи царя небесного? Так ведь я и напомнить могу!

— Колдун, колдун, колдун! — продолжало подпрыгивать страшилище, указывая на Зверева пальцем.

Князь Сакульский, гневно втянув воздух, отбросил бердыш и, как есть, в одной ферязи, наброшенной поверх тела, пошел прямо на косы и вилы. Смерды своего оружия не опустили, но попятились, расступаясь в стороны. Андрей склонился над мохнатым страшилищем, схватил за подбородок, вонзился в его глаза взглядом:

— Ты что про своего князя молвил, отрыжка старого енота? Тебя кто этому научил? Кто-о?! Левший! — Сграбастав знахаря за шиворот, он проволок примолкшего уродца мимо смердов и швырнул холопу: — Пятьдесят плетей юродивому! Коли ума нет, пусть задницей уроки запоминает. Только сперва в реке прополоскайте, а то кнут испачкается. Фрол, мальца по деревням послал?

— Послал, Андрей Васильевич, — как-то неуверенно дернул головой староста.

— Вернулся?

— Нет еще, княже…

— Тогда тебе гонца ждать надобно, а не за безумцами немытыми бегать… — Зверев походя влепил какому-то мужику затрещину: — Почему в шапке перед князем?

Снизу послышался визг: Левший, отложив оружие, спихнул знахаря с причала, а теперь, улегшись на живот, пытался выловить обратно. Ушкуй стоял, естественно, на глубине, а умел плавать несчастный провидец, нет — никто не поинтересовался.

— Так ты кушать будешь, князюшка мой, — кашлянув, вернулась к главному вопросу Полина.

— Обожди, милая. Сперва деревню от напасти хоть как-то оборонить нужно. Раз уж я тут князь, то на мне эта обязанность и висит, за меня мой долг никто не исполнит.

— Что, так не емши и пойдешь?

— Я быстро, Полина, — пообещал Зверев и осенил себя крестным знамением, после чего вытянул нательный крестик, поцеловал: — Вот те крест святой, быстро управлюсь.

Доказав этим жестом свою принадлежность к православию, а не темным магическим наукам, Андрей уже совсем уверенно повел притихшую крестьянскую толпу обратно в Запорожское, на ходу лихорадочно вспоминая уроки и заговоры мудрого Лютобора. Эх, конспект надо было вести, конспект!

— Святой воды, стало быть, у вас нет. Нет воды… — задумчиво пробормотал он, подходя к деревне. — Нет воды. А как с нею хорошо бы было… Фрол!

— Чего велишь, княже? — Староста молниеносно сдернул с головы «пирожок».

— Колодцев сколько в деревне?

— Два, княже. За двором моим и у Авдотьи, что на отшибе.

— Значится, так, — остановился на околице Зверев. — Принеси мне сюда котел медный, по ковшу воды из каждого колодца, по горсти золы из каждой печки и ветку полыни. То есть целиком сорви, а не отростки ощипывай. Это только так называется. Стой! Я еще не все сказал. Вон, у вас луг не вспаханный. Пусть хозяева мертвецов туда выгонят, чтобы на виду были.

— Сожжешь, княже?

— Не жалко родичей-то? Не трону я их. Просто вас пока огражу, смертные. Все, ступай.

Селяне, выслушав наказ, послушно разошлись — лишь после этого Зверев позволил себе ощутить меж лопаток предательский холодок и облегченно перевести дух. Косу как оружие не оценит лишь тот, кто не пробовал остроту ее каленой кромки, кто не видел, с какой легкостью смерды ею владеют. Да и на вилах окончить свои года князю Сакульскому не хотелось. Превратиться в обугленную тушку — не продав добытого с таким трудом золота, не проведя еще одной ночи с Варей в ароматном стогу, так и не узнав, чем окончился сериал Джорджа Лукаса? Ну уж нет! Так просто он ни мужикам, ни мертвецам в руки не дастся.