Том 1. Педагогические работы 1922-1936 - Антон Макаренко

В рецензии уже достаточно уделено места индивидуалистическому уклону программы. Не будем здесь больше говорить об этом. Но тут есть и другая сторона.

1. Как увязать это со вступительной статьей?

2. Где же тогда разница между нами и детсудом? У них личность, и у нас личность. Выходит, что разница только в подходе: у нас более деликатный подход к той же личности. Думаем, что это не случайная оговорка автора.

Много копий было поломано в свое время в борьбе с правонарушительским уклоном, и вдруг читаем: «дети комиссии все же до некоторой степени заброшены, даже те, которых комиссия оставляет под присмотром родителей» — и дальше: «собранные в юношеском уголке рабочего клуба, они вольно или невольно будут иметь связь с детьми, которые обычно посещают клуб, и эта связь может иметь плохие последствия». Комментарии излишни.

Странно звучит такое место (с. 162): «Во вспомогательный детдом направляются трудные дети… которые своими побегами создали невозможность охвата их педагогической работой».

Точно во вспомогательном детдоме педагогическая работа не ведется.

Вот пример очень неудачной редакции: «и поэтому детей, которые направлены в социальные учреждения постановлениями комиссии, нельзя переводить или исключать из этих учреждений без постановления комиссии, комиссия, определяя тип учреждения» или «чтобы она (беседа) имела определенный эмоциональный тон».

Подобных мест, к сожалению, много.

5. «Юридическая помощь»

Раздел составлен хорошо.

Общее заключение.

Считаем, что в таком виде, как оно подано на рецензию, «Руководство» пускать в печать нельзя. «Руководство» — это официальный документ НКП, каждое его слово — это директива или совет НКП, и поэтому здесь не может быть неудачных, скороспелых, а тем более идеологически неточных мест.

«Руководство» необходимо на местах, в материале есть много ценного, но его необходимо переработать самым тщательным и ответственным образом. Думаем, что такая осторожность при издании официальных руководств необходима, так как было уже несколько случаев выпуска наспех проредактированных и недостаточно проработанных материалов.

Что касается индивидуалистического уклона, то, конечно, это дефект не только «Руководства», а и всей работы комиссий, и прис составлении «Руководства» это не могло не отразиться.

Надо сказать, что так небрежно поданный материал, просто не выправленный после машинки, с пропусками букв, описками и т. д., производит впечатление недостаточной серьезности.

Мнение «шарошки»

Секретарем совета командиров назначен Камардинов, как кандидат. Это очень хорошая кандидатура. Он коммунар старый, знающий все правила коммуны и хорошо грамотен. К тому же он очень активен и пользуется авторитетом среди коммунаров.

Кандидатура в КК — самое больное место. На этом посту должен стоять энергичный человек и не шляпа. Он должен вмешиваться во все дела коммуны и проверять все. На эту работу намечено две кандидатуры — Долинный и Никитин. Долинный еще очень молодой коммунар. С этой работой ему будет трудно справиться. Никитин — коммунар старый и человек энергичный. Приветствуем Никитина.

Очень важным органом является совет заместителей заведующего. Он соединяет в себе и распорядительный комитет, и штаб соревнования. Кроме того, мы должны помнить, что в начале лета воспитатели пойдут в отпуск и членам СЗ придется очень часто заменять заведующего. Летом у нас много бывает разных экскурсий, и наших и заграничных, — их нужно принимать, показывать коммуну.

Намечены все кандидатуры дельные — все ребята хорошие и с этой работой справятся. Мы возражаем только против Фролова С., который уже намечен к выпуску из коммуны и должен много заниматься. Кандидатуры в дежурстве по коммуне. Их намечено 9 человек. Это хорошо, реже будут дежурить и не будут так уставать. Намечены все коммунары хорошие. Мы высказываемся только против кандидатуры Каплуновского. Он еще не знает хорошо всех коммунарских правил, да и без этого о нем много пишут нехорошего: плохо он относится к девочкам и замечен в похабных выражениях — такой человек не способен поднять культуру нашего быта, а в этом главная задача дежурства.

Все предложенные в санкомиссию — чистюльки, а для этой работы такие и нужны.

Что касается кандидатур в командиры, то о них сказать трудно. Как будто отрядам виднее, во всяком случае, среди намеченных есть и кандидатуры неудачные. Например, Петкова явно командир будет никудышный — совершенно несерьезная особа. Каплуновский, безусловно, не годится в командиры, да еще такого заслуженного отряда, как второй. О Прасове тоже нельзя сказать ничего особенного — парень еще далеко не дисциплинированный и не вполне сознательный коммунар.

А для чего выдвигают Грушева? Можно подумать, что для того, чтобы в отряде было больше беспорядка и чтобы каждый делал то, что хотел. Швед, прекрасный парень, но командир будет определенно слабый.

Семенцов до сих пор хамоват немного, пусть бы еще капельку «обкультурился» до следующих выборов. А там для Крыма это будет хороший командир — он человек разбитной и знающий. Наконец, почему наметили Сычова в бельевую комиссию? Человек меньше всего подходит для такого тонкого дела.

Заметка в стенгазете «Дзержинец»

В сегодняшнем номере я обратил внимание на две статьи. Одна об ужасном браке в литейном цехе, по случаю которого автор закричал: — Ай, ай, ай, ужас, ужас… Вторая — письмо к коммунарам товарища Когана, в котором он без всякой злобы описывает, как работают коммунары. Меня неудача с глиной в ужас не привела. Ошибки бывают во всяком деле, особенно часто бывают и в новом деле, каким для нас и наших условий является литье.

Напротив, все обстоятельства этой ошибки показали мне, что у нас «кропачевщина» среди руководящего персонала производства кончилась. Как только установили, что глина не годится, товарищ Коган и все мастера приняли самые решительные меры к исправлению ошибки. Я прямо говорю: проявленная ими энергия и находчивость могут послужить прекрасным примером прежде всего для коммунаров. В течение всего одного дня им удалось сговориться по телефону с заводом «Свет шахтера», съездить на завод, узнать, где они достают глину, и даже достать у них несколько возов глины, которая оказалась вполне подходящей.

И вот получилось такое, чему коммунары могут позавидовать. Вчера установили ошибку, а сегодня уже произвели отливку с новой глиной, и произвели хорошо. Почему-то коммунары не заметили и этой энергии, и этой находчивости, не заметили и очевидного мастерства Поляченко. А это нужно было заметить прежде всего для того, чтобы поучиться. Больше того, мастера-литейщики отказались от своего трехдневного заработка, чтобы не вводить коммунаров в убыток. Это совершенно лишнее: честно совершенная ошибка в начале такого дела не может идти за счет наших рабочих. Я считаю, что рабочим должно быть оплачено время полностью, но то, что они сами предложили им не платить, делает им честь. Спросим себя прямо: многие коммунары готовы были бы на подобную жертву? Если в руководящей части производства «кропачевщина» кончилась, то она, кажется, не кончилась среди самих коммунаров. Во всяком случае, еще и теперь приходится наблюдать отвратительные картины: «клубов» возле кузницы, шатания по коммуне без дела, ухода из мастерских, курения и матерщины в цехах. Многие наши герои при всяком случае готовы симульнуть, но это не мешает им геройски ругаться, нисколько не хуже любого холодногорского кавалера и душки.

«Кропачевщину» надо решительно гнать теперь из рядов самих коммунаров. Мы не должны больше видеть лежащих лентяев на травках и восседающих в пустословных болтаниях языком возле кузницы. Мы также не должны больше наблюдать, что коммунар уходит из цеха и просто шатается по коммуне и мешает другим работать. Все эти штучки, товарищи, надо решительно бросить. Довольно, в самом деле, прикидываться и такими, и сякими — хорошими, а на самом деле просто лодырничать и лежать. Дело о возмутительном поведении бригады Редько передал к расследованию.

А. С. Макаренко

Докладная записка члену правления коммуны им. Ф. Э. Дзержинского

Я Вас очень прошу считать это письмо совершенно неофициальным. Это просто попытка изложить мои взгляды человеку, который не хочет ограничиваться по отношению ко мне одним цуканьем и нажимом.

Я сильно и глубоко убежден, что моя педагогическая работа всегда была и есть настоящая советская работа. Я при этом совершенно не склонен падать ниц перед многими утверждениями и положениями так называемой советской педагогики только потому, что они высказаны от имени советской власти. Я позволяю себе затруднить Ваше внимание некоторыми общими педагогическими соображениями. Я убежден (я так себе представляю, что я это ясно вижу, у меня никаких сомнений нет), что что «советская педагогика» на самом деле есть в значительной мере безответственная выдумка нашей российской интеллигенщины. К этому я приходил очень медленно и сам в двадцатом году начинал работу, будучи убежденным ее сторонником.