Афганская война глазами военного хирурга - Александр Карелин

Около 2 часов назад в расположении одного из блокпостов на запад от Кандагара начался обстрел. Этот парень, рядовой Юрский Сергей, помощник гранатометчика. Они вдвоем вели огонь в своей «зоне ответственности» из подствольного гранатомета ГП-25. В непосредственной близости от них разорвался реактивный снаряд, начали рваться и ящики с боеприпасами. Напарник Юрского был убит. А самого Сергея еще во время боя перевязали санинструктор и сопровождающий теперь лейтенант, командир взвода.

— Уж очень большие дырки в груди я увидел. Но мы их закрыли прорезиненной упаковкой от перевязочных пакетов (ППИ), все как учили, чтобы дышать мог. Не сомневайтесь, сделали на совесть. Плотно перебинтовали. Сразу после окончания боя «вертушку» вызвали по рации, хорошо, быстро прилетела. Думаю, его крупнокалиберная пуля пробила. Или…

— Что или?

— Или сама граната пробила, их потом много вокруг него нашли разлетевшихся. Он ведь этими гранатками набивал ленты.

— Как же она не взорвалась при ударе об него, а прошила насквозь?

— Эх, док, чего не бывает в жизни, — лейтенант сокрушенно покачал головой.

— А что эта граната, далеко летит?

— Прицельная дальность стрельбы до 400 м. Можно вести огонь гранатами ВОГ-25, это осколочная и ВОГ-25П, это прыгающая, которая, упав на землю, подпрыгивает в воздух и разрывается на высоте 1–1,5 м, увеличивая поражающее действие. — Лейтенанту явно нравилось блеснуть своими знаниями в области вооружения.

— Чего только не придумают люди, чтобы убивать друг друга. — Невский передернулся.

— Да, доктор, мы калечим друг друга, а доктора потом обеих сторон за головы хватаются, лечить пытаются.

Принесли первый готовый снимок грудной клетки, Невский быстро посмотрел, кивнул и заторопился в отделение, напомнив, чтобы быстрее везли раненого после всех снимков.

Обстоятельно доложил начальнику отделения ситуацию, описал свои действия. Борисов уже собирался сам идти в приемное, беспокоясь долгим отсутствием помощника. Теперь внимательно выслушал, задал ряд уточняющих вопросов. Кивал головой на ответы. По всему получалось, что у раненого кроме переломов ребер слева (два) и справа (три) есть и разрушение ткани самого легкого справа, есть гемоторакс (кровотечение из ткани легкого). Сейчас на снимке было видно скопление в плевральной полости крови и воздуха.

— Ну, что же, Саша, э-э-э, так сказать, будем начинать с тобой операцию, потом и майор Копытов вернется, подключится. Что-то его долго нет…Время не ждет. Надо парня спасать. Скорей всего у него окажется и ушиб легкого, хорошо, если только справа, в зоне наибольшего повреждения. Наша с тобой задача, — начальник отделения начал расхаживать по ординаторской, заложив руки за спину, словно читая лекцию. — Это раннее и полноценное дренирование полости плевры (удалить кровь), проведение мероприятий по скорейшему расправлению легкого (ты говорил, справа оно спалось), обеспечить проходимость дыхательных путей, купировать боль, восполнить кровопотерю, загерметизировать грудную полость (зашить дыры, елки-моталки), а затем — антимикробная и поддерживающая терапия. Это ведь все так просто! — Он неожиданно улыбнулся.

— Не робей, Санек, прорвемся! Так, наша большая операционная после нас с тобой теперь кварцуется, там должны были сделать уборку. Будем оперировать в малой. Пойду всех предупрежу. А ты еще чаю попей. Сил много опять понадобится.

Иван Владимирович, словно сбросив с себя груз, расправил плечи и вышел в коридор.

Все хирургические отделения всех госпиталей живут в одинаковом ритме: как только начинается операция- все силы бросаются туда, остальные дела отступают на второй план. Главное — обеспечить всем необходимым оперирующих хирургов. Плох тот начальник отделения, который не смог этого добиться. Иван Владимирович был очень хорошим начальником. Он произнес две-три фразы, и отделение буквально «забурлило». По коридору стали слышны пробегающие каблучки, быстрые шаги мужской обуви. Хлопанье дверей, короткие реплики. Готовилась большая операция. Все делалось для того, чтобы вырвать из лап смерти очередную жертву.

Невский выключил магнитофон, не дав допеть Высоцкому про «Парус», вышел в коридор. Надо было готовиться к операции тоже. Мытье рук занимает много времени. В малой операционной уже настраивал аппаратуру анестезиолог. Они поздоровались с Семеном, словно не виделись еще сегодня. Но такова была обязательная традиция, тем самым они желали друг другу удачи (Это ввел Иван Владимирович, строго следил за таким ритуалом).

Постепенно все необходимые приготовления были сделаны, вкатили функциональную каталку с раненым. Он уже был раздет, укрыт простыней до пояса, только на груди и руках оставались пропитанные кровью бинты. Постовая сестра вошла вместе с ним, держа подсоединенную капельницу, поставила стойку в изголовье, тихонько вышла. Сразу за ней вошел санитар из числа выздоравливающих, остановился в уголочке, с интересом осматривал все вокруг. Наконец, вошел и начальник отделения, держа перед собой стерильные руки в перчатках, встал рядом с Невским, словно копируя его позу.

— Всем здравствуйте! — Иван Владимирович произнес это торжественно, обводя присутствующих взглядом. Он глянул на настольные часы на тумбочке в уголке комнаты — еще один необходимый атрибут. Перед каждой операцией часы заносили, ставили на видное место. Начальник всегда хотел знать время, особенно, когда проходили многочасовые поэтапные операции. «Хирургия — это наука точная, требует дисциплины и пунктуальности»- частенько повторял Борисов.

— Итак, время 17 часов ровно. Приступаем к операции. Оперирующий хирург- майор Борисов, ассистент — старший лейтенант Невский. Врач-анестезиолог — капитан Гренц. Старшая операционная сестра Мелких Алла, операционная сестра — Крауз Олеся. Сегодня работаем с двумя операционными сестрами, так как предстоит большая травматическая операция. Сестра — анестезистка, красавица Зиночка Митячкина. Так, кто еще здесь? Перевязочная сестра Криваксина Тоня. А кто там в углу прячется? — обратился Иван Владимирович к санитару.

Тот вышел из угла, стал по стойке «Смирно», громко доложил: «Рядовой, выздоравливающий, Жеребчиков Георгий, исполняющий обязанности санитара».

— Иш, ты! Жеребчиков! Зинуля, мотай на ус. Так вот, Георгий, все, что ты здесь увидишь и услышишь — является строгой военной тайной. Не вздумай проболтаться, по органам затаскают. Будешь выполнять мои и присутствующих здесь поручения. Все понял?

— Так точно!

— Проходи, садись на табуреточку, помалкивай в тряпочку!