Ковчег. Обречённые на выживание - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Может, чего полезного найдём? – буркнул кто-то.

Другой тут же поддержал, уже ковыряя носком сапога подгнивший деревянный ящик. И тогда один из дядей увидел его. Комбинезон. Почти новый, только весь в крови. Он был зажат среди бетонных обломков, будто туда его затянуло ураганом.

– Гляньте-ка! – Мужчина с ухмылкой шагнул вперёд, хватаясь за ткань. – Добротная вещь, почти не тронутая!

Словно опасаясь, что его кто-то опередит, охотник сделал несколько быстрых шагов, и приблизился е находке практически вплотную. А потом… Он дёрнул комбинезон к себе. Резко. Щелчок. Вжик. Стрела вылетела откуда-то из-под обломков, молниеносно, со свистом рассекла воздух и ударила его в лицо. Глухой звук. Как если бы кто-то с размаху ударил молотком по сырому мясу. Конвульсивный шаг назад, и тело рухнуло на спину. Его глаза ещё были открыты, но уже ничего не видел. Изо его рта вырвался тихий хрип, но лёгкие больше не вдыхали воздух.

Остальные тут же замерли на месте. Тишина упала на них, тяжёлая, удушающая. Кто-то отшатнулся, схватившись за оружие. Кто-то уставился на труп, не в силах поверить. Но было уже слишком поздно. Они сделали очень глупую ошибку.

Ведь не просто так были установлены те самые столбы из костей? Не просто так опытный охотник Пётр, который уже почти сорок лет ходит в Зелёную зону, опасался этого места? Судя по всему, этот мёртвый с виду посёлок не прощает гостей, которые приходят без дара. Мгновение тянулось, как запутавшаяся в колючем кусте ткань. Все ещё смотрели на мёртвого товарища, стрела всё так же торчала у него из лица, короткая и толстая, словно выпущенная из их собственного самострела, но сделавшая своё дело, когда всё резко изменилось.

Гробовую тишину, обрушившуюся на это место, внезапно нарушил еле слышный щелчок. Кто-то обернулся. Кто-то успел увидеть, как среди бетонных глыб, между корнями, тянущимися по земле, что-то шевельнулось. Щелчок. И ещё одна стрела вылетела из-под груды мусора. В этот раз она ударила молодого мужчину в бок, пробивая ткань комбинезона, пронзая тело.

– Чёрт! – Он вскрикнул, и отшатнулся. Попытался даже схватиться за рану, но ноги подкосились. И он начал оседать.

– Ложись! – Крикнул Павел, но было уже поздно.

Третья стрела. В шею. Он снова конвульсивно дёрнулся от этого удара и повалился на бок. Резко побагровевшие губы медленно раскрылись, словно он хотел что-то сказать, но воздуха в его лёгких уже не было. И в этот момент паника накатила на оставшихся в живых охотников, словно волна.

– Бежим! – Выкрикнул Павел, вдруг полностью осознавший величину той ошибки, которую совершил, банально поддавшись на уговоры собственного деда, и отправившись на эту охоту за трофеями. И они побежали. В хаосе гулких шагов, в грубых рывках, когда оставшийся в живых старший родственник едва не сбил Павла, но потом сам споткнулся и растянулся на металлическом покрытии, он вдруг понял – его никто не звал. Никто не кричал ему «давай!» или «за мной!». Он просто бежал сам по себе. Но уже было слишком поздно думать об этом. Позади всё ещё раздавались шаги, хриплые вздохи, гортанные ругательства. И вдруг… Раздался ещё один звук… Глухой… Как если бы тяжёлый мешок свалился с телеги на камни.

Павел резко обернулся. И увидел… Его дядя… Последний из пошедших на эту лёгкую охоту родственников Павла… Тот самый, что тащил плоды… Что даже в панике не забывал про добычу… Он всё ещё стоял. Но его тело конвульсивно дёрнулось, словно что-то оборвалось внутри. А его голова… Просто упала, плавно, и как-то страшно отделившись от его шеи… Медленно… Тяжело… Ударилась о металлическое покрытие площадки рядом с их рассыпанными трофеями.

Тело дяди ещё мгновение стояло на месте, а потом рухнуло рядом с его же головой, напоминавшей ещё один перезревший плод, который кто-то мог бы забрать в виде трофея. А за его спиной Павел внезапно заметил какую-то странную, словно сутулую тень, что была похожа на какого-то изуродованного гуманоида, с очень длинным когтем. Именно в это мгновение Павел даже не понял того, что сам завопил от снова накатившей на него паники. А потом побежал. Бежал так, что лёгкие горели… Бежал так, что позабыл обо всём… О добыче… О товарищах, что погибли в этом походе… О долге перед семьёй… О том самом позоре, что его ждёт при возвращении из этого похода, который, именно по его рассказам, все воспринимали как лёгкую прогулку за богатством…. Сейчас он бежал из этого проклятого места, зная лишь одно: Его личные неприятности только начинались.

И понял это всё Павел именно при входе в охраняемую зону сто четырнадцатого посёлка. Ведь, при возвращении перепуганного всеми этими событиями парня в ту самую зону, которую контролировали стражи их родного посёлка, его встретил тот самый Пётр. Который, едва увидев бледное и мокрое от испарины лицо Павла, как и его пустые руки, сразу же указал на него стоявшему рядом деду этого мальчишки. Раньше этот старик явно рассчитывал на то, что доход от такой охоты позволит его семье решить вопрос с штрафами, которые его семейству всё равно придётся платить за нарушение правил, принятых среди охотников. Вот только теперь всё стало куда хуже. Ведь из-за того, что произошло на территории заброшенного посёлка, а также и в плодовой роще, в ближайшее время, по крайней мере как минимум месяц, там лучше вообще никому не появляться. А это был просто невероятно огромный урон. Как самому семейству старого охотника, который уже потерял четверых родственников в этом походе, но и другим разумным. Которые входили в группу Петра. И всё это именно виновным и придётся компенсировать. А в том, что руководство посёлка станет на сторону Петра и его людей, сам дед Павла уже не сомневался. Так как слишком уж явная польза была от его походов.

Теперь же, именно по вине семейства Павла, посёлок останется без поставок столь важных ресурсов. И об этом буквально через полчаса знали все жители этого поселения. Так что ни о каком успехе молодого парня, который сделал глупость и пошёл на поводу у своей семьи, тут и речи идти не могло. Ведь те самые семьи, которые ранее хотели с ним породниться, выдав за него замуж своих дочерей, тут же забыли про него, стараясь найти для своих дочек более подходящих женихов… А дед… А что дед? Этот злобный старик тут же свалил всю вину на Павла. И принялся утверждать, что всё это было только его идеей. И