Черная Пасть - Павел Карпов

- Не собираюсь роптать. Смещения кое-какие в понятиях и представлениях у меня происходят, но в основном я придерживаюсь прежних устоев и убеждений. Сульфато-сборочные машины сегодня сделали весьма серьезную заявку. Иван Волков, сразу видно, в жизни не просто прохожий! В новое дело он не просится, а вторгается! И тут ты, Сергей Денисович, совершенно прав: если печь пока в какой-то мере вещь условная, то комбайн ленинградца Волкова можно считать на вооружении добытчиков Кара-Богаза. Конечно, хотелось бы и с печью такой же ясности, но не все сразу дается.

- Вы уловили пока, можно сказать, только фактуру, но советую вникнуть и в тенденции. Для меня Иван Ильич не только помощник, но и образец советского инженера и гражданина, - предупредив шофера, чтобы тот без них не уезжал, Сергей заметил Пральникову: - Вот они - две новинки у нас: печь и сборочные машины. Печь всеми правдами и неправдами нам навязывают, а за машины - весь химический оазис, сама жизнь. Я рад, что вы разобрались в этом, Виктор Степанович. Жаль, что в этой науке не моя заслуга.

- Я и другое уловил: когда ты чем-то не доволен, то стараешься все выместить на себе. В меру это, быть может, и полезно, но повседневный шахсей-вахсей и самобичевание похожи на кликушество.

- О, я польщен! Хотя бы в этом открытии оказывается моя заслуга, - Брагин взял из рук Виктора Степановича карандаш, повертел его и положил гостю в карман. - Сейчас я ругаю не только себя, но и тех, кто с мелкой коммерцией пытается опекать Кара-Богаз. Не хочется верить, но, кажется, и в такой тонкой науке, как галургия, есть заправские коновалы! Пойдем к печной установке: там сейчас эпицентр всех наших технических потрясений! Хочу еще раз увериться; там надо мне быть.

- Иных желаний нет?

- Желаний... Хочется в море. Бросился бы с разбегу и плыл долго, с дикой злостью и радостью!

- По волнам... плыви, мой челн, по воле волн.

- Против волн. Навстречу буйному ветру и самой высокой волне, могучей и бурной, как наша жизнь!..

14

...Природа создала человека, чтобы познать себя... Значит, в человеке заключено все величие и могущество мира, его смысл и тайны... Сколько об этом написано гениальных стихов, слышано философских откровений. Сергей нередко предавался таким раздумьям. Близость чего-то могучего, огромного, поражающего своей силой и величием, невольно заставляет вглядываться в себя, оценивать соразмерно с этой огромностью свои силы и свой полет... Таким удивительным великаном для Сергея было море. Около моря он всегда чувствовал не только беспокойство, радостно-тревожную будоражность, но и приток новых сил, желание испробовать их до конца, вложить всего себя в такое дело, чтоб дух захватило! Ему, человеку быстро увлекающемуся, не страшившемуся юношеской романтики, всегда казалось обидным, что всё, с чем он соприкасался в жизни и работе, не шло ни в какое сравнение с морем, уступало ему не только в мощи и огромности, но и в устойчивой основательности, безудержном размахе. Сергей рисовал в своем пылком и вольно-прихотливом, но разумно контролируемом воображении какое-то еще невиданное, величественное творение рук человеческих, и видел его около моря. Оно не только не уступало морю, но было еще более сильное, разумное. Только создав такое, думалось ему, можно обрести власть над природой и взять у Каспия и его дитяти - залива Кара-Богаз трудные, но несметные сокровища. Брагину постоянно казалось, что все добытчики химических богатств должны переживать не только чувство досады, неудовлетворенности, но и горького стыда от того, что в течение стольких лет чудотворный, сказочно богатый Кара-Богаз-Гол не стал щедрее к людям, что часто за красными, громкими словами кроется примирение с неподатливой природой и непростительная самоуспокоенность. Средств на научно-изыскательские работы, на различные экспедиции, экспериментальные поиски и строительство государство всегда отпускает с лихвой, однако народное хозяйство не получает пока должной отдачи. И это досаднее всего, ведь есть же все возможности брать из кладовой природы больше и оправдывать затраты разумно. ...В своих очерках писатель Виктор Пральников приводил много интересных материалов о развитии производства на Кара-Богазе с первых дней образования Советской власти. Еще в апреле 1918 года в знаменитой работе "Очередные задачи Советской власти" В. И. Ленин писал о том, что Советская республика располагает гигантскими запасами руд, топлива, леса, сырья для химической промышленности, и называл - Карабугаз. В. И. Ленин говорил: "Разработка этих естественных богатств приемами новейшей техники даст основу невиданного прогресса производительных сил". В одном из очерков Виктор Пральников рассказывал весьма примечательную историю одного письма В. И. Ленину. В Центральном государственном архиве народного хозяйства СССР обнаружен интереснейший документ - письмо Н. П. Горбунова, председателя Научно-технического отдела при ВСНХ Владимиру Ильичу Ленину. Вот выдержки из этого послания:

"28 ноября 1918 г.

Дорогой товарищ Ленин.

Мне очень нужно было с Вами поговорить о моей работе, но я думаю, что у меня это плохо выйдет. Мне очень 'нужна сейчас Ваша моральная поддержка, и поэтому я решил написать это письмо.

Чтобы по-прежнему продолжать свою работу раскачивания русской науки и приспособления ее к нуждам Республики, чтобы по-прежнему целиком отдаваться этой работе, может быть и незаметной вначале, мне совершенно необходимо знать, считаете ли Вы мою работу важной и нужной. Это очень трудно сдвинуть наши ученые силы с мертвой неподвижной точки, на которой они замерзли уже десятки лет. Очень трудно сломать стену... Но видно уже, что зашевелились всюду. После вчерашнего совещания о Карабугазе, о роли его, Баку и всего Каспийского района, как мирового центра будущей химической промышленности, о тех химических работах, которые нужно ставить немедленно, чтобы найти, изыскать методы применения сульфата, который десятками миллионов пудов ежегодно отлагается по берегам Карабугаза, о технических процессах, которые нужно придумать, чтобы дешево превращать сульфат в соду и серную кислоту - основу всякой большой химической промышленности..."

В своем письме Н. П. Горбунов рассказывает о профессорах, специально приехавших из Петрограда на совещание о Кара-Бугазе. Речь идет об ученых, вскоре объединившихся вокруг Института прикладной химии, которые с энтузиазмом работали над проблемами залива.

...Тогда же в 1918 году был создан специальный Кара-Бугазский комитет. Душой всего дела был ученый с мировым именем академик Николай Семенович Курнаков. Под его руководством комитет в самые тяжелые месяцы гражданской войны и интервенции разработал детальные программы научного промышленно-технического изучения Кара-Бугаза, который, по образному выражению одного ученого, "является в полном смысле заводом, ежегодно автоматически добывающим из воды Каспийского моря чистую глауберову соль".

Владимир Ильич Ленин проявлял неизменный интерес к проблемам освоения богатств Кара-Бугаза. Когда в 1921 году на страницах "Правды" один из видных советских хозяйственников назвал Кара-Бугаз "золотым дном", Владимир Ильич сейчас же пишет Горбунову: "Надо выяснить дело насчет Кара-Бугаза. Если очень заняты, можно отложить на несколько дней, но не больше".

По решению Совнаркома в 1921 году в Кара-Бугаз отправилась научная экспедиция, на которую было отпущено несколько десятков тысяч рублей золотом. Страна не пожалела средств, чтобы как можно лучше снарядить "разведчиков будущего". Возглавлял экспедицию видный специалист Николай Иванович Подкапаев, ближайший сотрудник академика Курнакова. Экспедиция работала в очень сложных условиях: в стране только что окончилась гражданская война. Экономическая разруха давала о себе знать на каждом шагу. И только благодаря поддержке правительства и заботе Владимира Ильича Ленина экспедиция успешно справилась с заданием. Были проведены физико-химические, гидрографические, метеорологические и геологические исследования Кара-Бугаза. Только тогда Н. С. Курнаков мог с полным основанием заявить: "Необычайная и единственная в своем роде мощность месторождения, относительная легкость добычи и дешевизна сообщения ставят Кара-Бугаз на первое место среди других источников глауберовой соли не только в нашем отечестве, но и в целом мире".

Началось освоение Кара-Богаза. Это были уже не отдельные поединки человека с Черной пастью, а планомерная, повседневная, трудная борьба за полное покорение залива. Никогда не забывал об этом Сергей Брагин, как не забывал и о самом главном в своей работе: что бы ни было, какие бы ни совершались открытия и сколько бы ни строилось по его соляным плесам приисков и городищ, чем бы ты ни был занят и какую бы ни держал сторону в самом ожесточенном техническом или просто человеческом споре о будущем Кара-Богаза, - ты не должен никогда и ни при каких самых сложных обстоятельствах забывать о главном - о том, сколько сделал для этой забытой богом и человеком дикой окраины Ильич. Ты обязан делом оправдать ленинскую заботу о процветании и богатствах этой химической провинции. Заботы Ленина и народа о судьбе Кара-Богаза должны стать твоей личной заботой и судьбой. Ты пришел сюда не временщиком, а полноправным и заинтересованным тружеником, и ты - в ответе за исполнение ленинской мечты и заботы!..- Такие слова строго говорил себе Сергей Брагин, возвращаясь мысленно к прошлому Кара-Богаза, и к главному - жизнь здесь вызвана по воле партии, Ленина. И когда заходила речь о революционных традициях, заветах отцов и преемственности этих традиций, то Сергей видел свою революционность не только в готовности выполнить боевой приказ, рискуя жизнью, он видел святость традиций и в продолжении и завершении трудовых свершений отцов, старших братьев, чья высокая гражданственность, не на словах, а в повседневных трудах и тяготах; чье бескорыстие, задушевная человечность, уважительность, товарищество и какая-то удивительно чистая и величественная простота - все это целиком должно стать достоянием сегодняшнего молодого поколения. Иногда юношам и девушкам, да и нам самим не хватает, не достает именно всего этого. А ведь не только в прострелянных пулями флагах и стягах, найденных гильзах с паутинками в горлышках, не только в первых листовках и революционных прокламациях, в предсмертных надписях на стенах, в окропленных кровью партийных и комсомольских билетах наше революционное наследие, но и во всем этом - трудовом и творческом. А бывает, мы забываем про это, слово "революционное" понимаем иногда ограниченно, и, тем самым, невольно сужаем это победное в своей конкретности понятие. Бои на баррикадах и ленинские субботники, красный террор и борьба народа с беспризорностью, разруха, голодовка страшного двадцать первого года и - это драгоценное, народное золото на экспедицию в неисследованный, дикий Кара-Богаз... И на всем этом лежит революционность и титаническая ленинская мысль, здесь виден живой Ильич, самый человечный человек - Ленин!.. У Сергея Брагина, рядового партии, эти мысли все более обретают стройность и последовательность, и оттого вся его жизнь становится еще более стремительной, творчески активной и понятной в своей революционной ленинской основе.