Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина

сразу после твоего семинара по фонетике,— окрыленно воскликнул он.

— Ты что, все мое расписание знаешь? — удивилась Марика.

— Наизусть!

— Ну ладно, ладно... Только не звони мне так поздно. А то у нас баба Фиса очень ругается.

— Не буду. О'кей, я пошел стирать. Завтра предъявлю тебе доказательства моей правдивости и обязательности. Тебе все мои носки принести или хватит одной показательной пары?

Марика рассмеялась:

— Ты невозможный тип. Пока. — И она повесила трубку.

Ночью Алекс долго не мог заснуть. В его голове вновь и вновь прокручивался телефонный разговор с Марикой и строились планы на завтрашний день. А еще он думал о том, что Жекина идея насчет сапог выиграла бы первый приз в конкурсе «Самый бездарный способ завлечения девушки». Вот грязные носки — совсем другое дело!

 

Марика еще долго стояла над телефоном, прижав ладонь к губам: в посольство пригласил!

В голове носились безумные мысли: «Пойти? Не пойти?»

Там на входе дежурят милиционеры — а вдруг фамилию запишут и в институт cообщат? В этом случае выговором без занесения не отделаешься.

А если отказаться? Но все Марикино существо восставало против этого.

«Я никогда себе не прощу, если не пойду туда, — обреченно подумала она. — Это же почти заграница! Вернее, даже больше, чем заграница: там собирается самая изысканная публика — дипломаты, актеры, политики…»

Медленно, как будто в первый раз, Марика оглядела себя в зеркале. Клетчатая рубашка, тапочки, треники с вытянутыми коленками — принцесса подъездного значения.

«Там, наверное, все в бриллиантах будут. А у меня даже бального платья нет».

Марика собрала волосы на висках и подняла их к макушке. Если одеться получше, да заплестись, да накраситься хорошей косметикой, можно из себя такую красотку сделать, что все послы в обморок попадают.

«Неужели отважусь?»

Марика заглянула себе в глаза.

«Отважусь! И черта с два кто меня остановит!»

Тем более это был отличный предлог, чтобы попросить у Алекса взаймы.

Найдя себе оправдание и немного успокоившись, Марика отправилась в ванную умываться.

Алекс… Как его понимать? То он говорит гадости, то устраивает скандалы, то звонит и приглашает в посольство. Вот скажите, что ему опять надо?

Марика много думала о нем в последнее время. Конечно же, она была страшно зла на него — ведь именно он был виноват во всех ее несчастьях. А тут — здрасьте-пожалуйста! — явился! Да еще с таким умопомрачительным предложением.

«За то, что он сделал, не прощают! — твердила себе Марика, ожесточенно водя щеткой по зубам. — В посольство схожу, а простить его — фигушки! Пусть даже не надеется».

И все же вспоминая подробности их сегодняшнего разговора, она оплывала как свеча.

Ох, нет, нет! Стоит один раз потерять бдительность — и пиши пропало. Ведь Марика уже однажды пошла у него на поводу: довела себя фантазиями до того, что чуть не влюбилась.

«Он же презирает русских, — напоминала она себе. — Наверняка ему просто было скучно, вот он и вспомнил обо мне. Решил сделать из меня эдакую игрушку… А что? Очень удобно: охмурить бедную туземную девушку, а потом развлекаться с ней до отъезда».

Это было похоже на правду.

«Пусть думает, что я купилась на его приманку, — решила Марика. — В посольство я пойду— все ж таки любопытно посмотреть, что там и как. Потом попрошу у Алекса денег. А если после этого он полезет ко мне, то сделаю возмущенные глаза и заявлю ему, что у нас слишком мало общего».

 

Ночью Марике снилась какая-то нелепица. Светский бал, вальсы, дамы в изысканных платьях… Потом появился Алекс во фраке и при бабочке и начал вербовать Марику.

В чем заключалась эта вербовка, она не запомнила, но ей было очень страшно. Алекс говорил ей, что если она не согласится сотрудничать с ЦРУ, то он всем расскажет, что она ходила на бал во вражеское посольство.

— На одной чаше весов — комсомол, институт, все твои друзья и родственники; на другой — несильное предательство Родины. Что ты выбираешь?

Пробудившись, Марика резко села на кровати. Во рту пересохло, в голове все еще плавали обрывки кошмара.

«Это сон, всего лишь сон», — принялась успокаивать она себя. Но ей еще долго не удавалось прийти в себя и заснуть.

ГЛАВА 13. ЗОЛУШКА ЕДЕТ НА БАЛ

Алекс сказал, что американская охрана без всяких проблем пропустит Марику, если она придет в качестве его гостя. Другой вопрос — советские милиционеры на входе: они никогда не спрашивали документов у иностранцев, но вот к своим придирались почем зря. У них была строгая инструкция: никто из простых советских граждан не должен посещать вражеское посольство.

— Ты должна выглядеть как американка, — cказал Алекс Марике.

Легко сказать! А как они выглядят-то? Марика видела его одногруппниц в институте, но все они носили джинсы, свитера и футболки. Разве так ходят на великосветские приемы?

— Ох, у меня никогда бы не хватило отваги пойти в американское посольство! — воскликнула Лена, когда Марика объявила ей о своих планах.

Но та была преисполнена решимости.

— Понимаешь, если я откажу Алексу, то он ни за что не даст мне денег. И вообще, кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Марика была очень довольна тем, как она интерпретировала всю ситуацию. Мол, ей не столько хочется пощеголять на посольском балу, сколько помочь подруге в трудную минуту.

И все же Лена сомневалась: ведь с Марикиной стороны это была такая жертва!

— Так ты уверена, что Алекс не даст тебе денег, если ты просто попросишь у него?

В ответ Марика лишь иронично приподняла бровь.

— А ты что, все еще ждешь от него каких-то благородных шагов? Единственный способ заставить его раскошелиться — это вскружить ему голову. Он в принципе наполовину готовенький: сам звонить начал, приглашениями на приемы раскидывается… Но его надо дожать. А для этого я должна раздобыть более-менее приличное платье.

Лена смотрела на подругу с нескрываемым восхищением.

— У меня дома есть польские журналы, — объявила она. — Мы найдем какую-нибудь модель и сошьем тебе самый сногсшибательный наряд.

Ленина мама занимала важный профсоюзный пост на мебельной фабрике и в силу этого распоряжалась дефицитными журналами мод, выписываемыми на имя трудового коллектива. Справедливо полагая, что на работе их непременно растащат, она принесла их к себе домой и давала смотреть лишь своим и дочкиным подругам.

—