Анжелика. Мученик Нотр-Дама - Анн Голон

Может быть, именно в тот день Анжелика заподозрила в странном незнакомце виновника поразивших их бед? Потом странный эпизод стерся из ее памяти.

И теперь то испытанное ранее ощущение вернулось к Анжелике, стоило другому человеку произнести слово «проклятие».

— Снегопад закончился, — сказал Дегре, — пойдемте.

И она пошла вместе ним по широкой улице, на которой уже была однажды с дядюшкой своего зятя Фалло, когда они ходили смотреть на строительство триумфальной арки у моста Нотр-Дам. Тогда улица Барильри, позднее названная Дворцовым бульваром, показалась ей похожей на реку, разделявшую остров на два мира. С одной стороны — собор Парижской Богоматери, с другой — Дворец правосудия со всеми его пристройками, простирающимися до Нового моста.

Они уже почти миновали мост Нотр-Дам, как вдруг Сорбонна сделала стойку и навострила уши.

В нескольких шагах от них стоял здоровенный оборванец и, казалось, нагло ждал, пока они подойдут к нему. Под вылинявшей фетровой шляпой с пером виднелась физиономия с фиолетовым наростом и черной повязкой, скрывающей глаз. Мужчина ухмылялся.

Сорбонна прыгнула на него, но тот с ловкостью акробата отскочил в сторону и исчез за дверью одного из домов на мосту Нотр-Дам. Собака рванулась следом.

Послышался звонкий всплеск воды.

— Чертов Весельчак! — проворчал Дегре. — Прыгнул в Сену, и лед ему не помеха. Держу пари, он сейчас удирает между свай. У него настоящие крысиные норы под всеми парижскими мостами.

Сорбонна вернулась, опустив уши.

Анжелика пыталась побороть в себе страх, но мрачное предчувствие оказалось сильнее. Ей чудилось, что нищий оборванец, неожиданно возникший на ее пути, был предвестником ужасной судьбы.

Часть третья

На ступенях Дворца правосудия

Глава 12

День едва занимался, когда Анжелика и монахиня перешли Мост Менял и оказались на острове Сите. Было холодно. Вниз по течению Сены плыли большие льдины, и старые сваи деревянного моста угрожающе поскрипывали под их ударами.

Снег выбелил крыши, украсил кружевом карнизы домов и превратил в ветку цветущей вишни шпиль Сен-Шапель, возвышающийся над массивными зданиями Дворца правосудия.

Не будь на ней монашеского одеяния, Анжелика охотно купила бы стопку фруктовой водки у разносчика. Этот красноносый человек торопился предложить горячительный напиток своим товарищам — ремесленникам, бедным клеркам, подмастерьям, всем, кому нужно вставать первыми, чтобы пораньше открыть лавочку, мастерскую или контору.

Массивные часы на угловой башне пробили шесть раз. Башенные часы, великолепный циферблат которых — золотые лилии на лазурном фоне — был обновлен Генрихом III, все еще оставались непривычной деталью городского пейзажа. Они считались одной из достопримечательностей Дворца правосудия. Разноцветные фаянсовые фигурки на них: голубь, символизирующий Святой Дух, и осененные его крыльями Любовь и Справедливость — сверкали в тусклом утреннем свете красной, белой и голубой эмалью.

Анжелика и ее спутница прошли по улице Барильри, зашли за ограду, пересекли просторный двор и поднялись по лестнице. Их встретил магистрат, в котором Анжелика с удивлением узнала адвоката Дегре. Он даже вызвал в ней некоторую робость своей просторной черной мантией, белоснежными брыжами и белым париком с тщательно завитыми локонами под квадратной шапочкой; он нес новую сумку для бумаг, распухшую от документов. Дегре сказал, что только что посетил заключенного в Консьержери, тюрьме при Дворце правосудия.

— Он знает, что я буду в зале? — спросила Анжелика.

— Нет! Это может слишком его взволновать. А вы?.. Вы даете мне слово, что не потеряете самообладания?

— Даю.

— Он… Он сильно покалечен, — произнес Дегре дрогнувшим голосом. — Его страшно пытали. Но столь явные беззаконные действия следователей могут произвести впечатление на судей. Вы будете держаться, что бы ни случилось?

Дыхание у нее перехватило, и она смогла лишь утвердительно кивнуть.

У входа в зал королевская стража потребовала предъявить подписанные пропуска. Анжелика немного удивилась, когда монахиня протянула билет и прошептала:

— На службе у его высокопреосвященства кардинала Мазарини!

Судебный исполнитель, проявив заботу о монахинях, провел их в центр зала, уже заполненного народом, где черные мантии судейских смешались с сутанами и рясами священников и монахов.

Небольшая группа дворян украшала собой второй ряд кресел зала заседаний. Среди них Анжелика не увидела ни одного знакомого лица. Надо полагать, придворных сюда не допускали, а может быть, они ничего не знали об этом процессе, проходящем за закрытыми дверями, или боялись себя скомпрометировать.

Анжелику и ее соседку усадили немного в стороне, но так, что им все было видно и слышно, и молодая женщина удивилась, заметив еще нескольких монахинь из того же ордена, что и ее спутница; казалось, что за ними незаметно наблюдает священник высокого сана. Анжелика сперва недоумевала, что могло привлечь этих женщин на процесс о колдовстве и алхимии, но по одежде инокинь догадалась, что медицинские сестры ордена Святой Екатерины направлены сюда администрацией тюрьмы. Сестры отвечали за прием заключенных, когда их накануне суда переводили в замок Консьержери. Согласно своему уставу, они также обмывали и закутывали в саваны выловленные в Сене тела утопленников, которые доставляли в Шатле. Надо сказать, что забота об этих покойниках требовала от монахинь истинного христианского милосердия.

Сестра Дегре также была одной из монахинь этого мужественного ордена.

Готические арки зала, находившегося в одной из старейших частей Дворца правосудия, были украшены розетками с ниспадающими акантовыми листьями. Из-за витражей здесь царил полумрак, а несколько свечей только усиливали зловещую атмосферу помещения. Тепло давали две-три голландские печки, облицованные сверкающим фаянсом.

Анжелика жалела о том, что не спросила адвоката, удалось ли привести Куасси-Ба и договориться со старым рудокопом из Саксонии насчет демонстрации опыта.

Напрасно она искала в толпе знакомые лица.

Ни адвокат, ни обвиняемый, ни судьи все еще не появлялись. Но зал, несмотря на ранний час, был переполнен, многие даже стояли в проходах. Видимо, люди пришли сюда как на спектакль, даже, скорее, как на урок судопроизводства, судя по тому, что большую часть присутствующих составляли молодые клерки из судейских.

Группа людей перед Анжеликой вела себя весьма шумно, что было особенно заметно на фоне всеобщего молчания; они негромко отпускали замечания, несомненно, предназначенные для менее осведомленных посетителей, сидевших рядом.