Невеста сумеречной Тени (СИ) - Дюкам Мари

Киваю, не в силах вымолвить ни слова. Он провожает меня за руку до кровати, тактично отворачивается, давая время снять платье и юркнуть под одеяло.

— Спокойных снов, Лия.

Когда Эмиль уходит, погасив светильники и оставив только маленький ночник на дальней тумбе, я зарываюсь лицом в подушку. Когда я успела так увлечься им, что позабыла о гордости? Это он должен вымаливать хоть минуту наедине, жаждать мимолётного касания пальцев, как самого большого подарка. Но получается всё наоборот.

Вспоминаю наш единственный чувственный поцелуй из прошлой жизни и с головой накрываюсь одеялом. Видят боги, я очень старалась сбежать от него! Так старалась, что не заметила, как влюбилась по уши.

Обнимаю подушку, представляя Эмиля рядом. Сил бороться с чувствами совсем не остаётся, и я провожу пальцами по шее, там, где в другой реальности он нежно целовал мягкую кожу. Кажется, я схожу с ума.

Честно пытаюсь заснуть, выбросив дурацкие воспоминания прочь, ворочаюсь с одного бока на другой, но еле уловимый аромат — его аромат — не даёт забыться спасительным сном. Откидываю одеяло и сажусь. Горячими, словно в лихорадке, ладонями, тру лицо, когда замечаю полоску света, пробивающуюся из-под двери.

«Я просто спрошу, просто ещё чуть-чуть побуду рядом», — успокаиваю себя, дрожащими пальцами накидывая на плечи расстёгнутое платье.

Тихонько открываю дверь, боясь разбудить Эмиля, если он всё-таки спит. Но князь лежит на диване, подоткнув под голову подушку, и читает ту самую древнюю книгу. Услышав мои несмелые шаги, оборачивается.

— Не спится? — с улыбкой спрашивает он, садясь прямо и освобождая мне место.

— Так неловко получилось: лишила тебя кровати. — Обнимая себя за плечи, сажусь рядом.

— В последнее время я тоже плохо сплю, — тихо отвечает Эмиль. — Я ведь так и не извинился, что уехал, не дождавшись твоего пробуждения после того нападения. Прости, я должен был сам тебе всё рассказать, а не заставлять искать ответы.

— Всё в порядке, — скованно улыбаюсь я. — Кажется, что это было сто лет назад — так много всего случилось после…

— Будем надеяться, новые неприятности заставят себя подождать.

Я кладу ладонь на кисть Эмиля, и мы сплетаем пальцы. Приказываю себе не дышать так часто, но даже эту простую задачу проваливаю, когда он подносит мою руку к губам и легонько целует.

— Что читаешь? — спрашиваю, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Восстановленные дневники Альберта Адельберга. — Эмиль пододвигает ко мне книгу, показывая вручную написанные строки.

— Последнего императора Тени? — недоумённо хмурюсь я. — Но зачем?

— В очередной раз надеюсь понять, как снимается проклятье. Кажется, я знаю их наизусть. Вот, послушай: «Сегодня революционеры захватили Мейбург. Как бы ни была сильна Тень, это лишь наша привилегия. Я не могу оказаться в двух местах одновременно, чтобы помочь остаткам армии, которая ещё подконтрольна короне. За ужином Алессия предложила способ, как мы можем распространить Тень даже среди простых солдат, но мне не кажется это разумным. Если они обернутся против нас… Это будет катастрофа».

От этих строк у меня по телу пробегают мурашки. Всю жизнь я думала, что теневики передают свою магию, как заразную болезнь, а теперь оказывается, что так было не всегда. Раньше Тень была мощью императорской семьи, той силой, что объединила земли Сиории под их рукой. Сейчас же она разрушает страну, даже когда самих Адельбергов уже не существует.

— Ты думаешь, слова пленённого мага — ложь? — тихо спрашиваю я, сильнее впиваясь пальцами в руку Эмиля. — Про наследницу?

— Ему очень хочется в это верить, — хмурится Эмиль, успокаивающе поглаживая мою ладонь. — Прошёл целый век, но активничать они начали только сейчас. Сдаётся, это лишь сказки для объединения их адептов, что не отметает необходимости найти эту лже-императрицу и казнить на глазах у всех.

— Вдруг маги Тени знают, как снять проклятье, но намеренно не делают этого? — предполагаю я. — Как-то же они додумались ускорять его процесс, значит, должны понимать и как от него избавиться?

— Я тоже об этом думал. Поверь, если этот маг знает хоть что-то о проклятии, мы получим ответы раньше или позже. — Голос Эмиля становится твёрже стали, и теперь уже я поглаживаю его пальцы, отчаянно впивающиеся в мои собственные.

— Ты не боишься, что он расскажет о тебе? — Спрашиваю шёпотом, словно кто-то может нас подслушать.

— Пусть попробует. Такой бред никто не воспримет всерьез. — Эмиль чуть расслабляется. Его губы кривятся в горькой усмешке, когда он закрывает книгу и возвращает её на столик. — Если бы ты знала, как я устал прятаться, — вдруг тихо говорит он. — Твоё появление в моей жизни — лучшее, на что я только мог надеяться. Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— За что? — дрожащим голосом спрашиваю я, чувствуя, как краснеют щёки и пылает в груди.

Эмиль долго смотрит на лежащий перед ним фолиант, а потом, наконец поворачивается. Взгляд его серых глаз переворачивает душу, опутывает, привязывает к себе.

— Я втянул тебя во всё это, — холодно отвечает он. — Угрожал твоим близким. Не принимал в расчёт твои желания. Поставил твою жизнь и жизнь дорогих тебе людей под удар. Мне очень жаль, Лия.

Несмело протягиваю вторую руку, касаюсь его лица, заправляю тонкую прядь чернильно-чёрных волос за ухо. Кончиками пальцев скольжу по шее. Накинутое на плечи платье падает, и я остаюсь в одной ночной сорочке, через тонкую ткань которой просвечивает обнажённое тело.

Пусть Эмиль выгонит меня, пусть скажет вслух, что между нами ничего нет и будет лишь договорной брак. Пусть сам растопчет моё сердце, ведь сопротивляться его зову я больше не могу.

Но он молчит, лишь вглядывается в меня так, словно силится прочитать мысли. Позабыв обо всём на свете, я сжимаю ворот его рубахи, притягивая Эмиля к себе. Легко касаюсь его губ своими, и он осторожно отвечает на поцелуй.

— Если я должна просить, — выдыхаю в его приоткрытые губы, — то пожалуйста, будь со мной сегодня ночью.

— Не должна. — Он легонько кусает меня за нижнюю губу, и я жадно отвечаю на поцелуй, обвивая его шею обеими руками.

Мы приникаем друг к другу. Его прохладные пальцы обнимают моё лицо, нежно гладят чувствительное местечко за ухом, ласкают и тянут пряди волос. В груди разгорается жар, словно кто-то разводит огромный пылающий костёр.

Хрипло дышу, когда Эмиль целует мою шею, спускаясь к ключице. Я запускаю пальцы в его волосы, дрожу под осторожной лаской его рук и губ, забываю обо всём, лишь бы дальше прижиматься к нему всем телом, быть рядом и никогда не расставаться.

Он подхватывает меня на руки, несёт в спальню. Бережно опускает на кровать.

— Если хочешь, чтобы я ушёл, сейчас самое время сказать, — хрипло говорит Эмиль, а его прохладные пальцы скользят по бедру, медленно задирая ткань сорочки вверх.

— Не хочу, — шёпотом отвечаю я, боясь, как бы не подвёл голос.

Его ладони ложатся на мои рёбра, а губы приникают к животу. Мурашки гуляют по всему телу, когда Эмиль бесконечно неторопливо освобождает меня от одежды. Я проникаю пальцами под его рубаху, помогаю снять её, тяну завязки на брюках. Отчаянно стремлюсь прижаться к нему, чтобы ощутить его всем телом, но он отстраняется.

— Не торопись, — шепчет он, целуя нежную кожу у самого колена. — Верь мне.

Я ахаю и закрываю глаза руками, когда его губы поднимаются выше по бедру. Лёгкая щекотка сменяется всё нарастающей волной жара. Я дрожу под мягкими, но настойчивыми руками и губами Эмиля, отдаваясь их власти. В венах будто течёт раскалённое пламя. Оно поднимается от ступней к животу, мурашками проносится по спине и груди и ослепительной вспышкой взрывается в голове. Я прикусываю костяшки пальцев, глуша стон удовольствия.

Только теперь Эмиль обнимает меня, прижимаясь телом к телу. Сплетённые руки, спутанные пряди наших волос, одно дыхание на двоих — мы становимся единым целым. Его движения, сначала осторожные, потом всё более ритмичные, наполняют меня эйфорией, доводят до дрожи в коленках, бросают в озноб. Я отдаю ему себя, позабыв все страхи.