Воздушная война над СССР. 1941 - Геннадий Корнюхин

Когда взлетели и взяли курс на цель, справа виднелось большое зарево. Подлетев ближе, убедились, что это горит Минск. Вниз страшно было смотреть, там бушевало море огня, что-то взрывалось, рушилось. Улицы, освещенные заревом, были видны как на ладони. Мы только могли догадываться, сколько ни в чем не повинных людей — детей, женщин, стариков гибнет там под горящими стенами, обваливающимися потолками. Фашисты варварски сжигали, разрушали город, уничтожали его население.

В груди поднималась такая злоба, такая ненависть, что хотелось врезаться самолетом прямо в скопище зверей-фашистов».

25 июня 1941 года военная обстановка на Западном фронте продолжала ухудшаться. Из-за плохой организации и отсутствия надежной связи между соединениями удары мехкорпусов в районе Гродно не увенчались успехом. К тому же стал сильно ощущаться недостаток боеприпасов и особенно топлива, подвоз которых своевременно не был обеспечен. На юге танковая группа Гудериана, миновав рубежи реки Щара, вышла в район Барановичей, а на севере 57-й немецкий танковый корпус захватил Молодечно и перерезал железнодорожную линию Лида — Молодечно — Полоцк. Таким образом, над тремя советскими армиями стягивалось кольцо окружения, и Ставка ГК наконец отдала приказ об их отступлении. К сожалению, этот приказ запоздал и, кроме того, не все части его вовремя получили.

Основной задачей советской авиации 25 июня по-прежнему являлась бомбардировка немецких моторизованных колонн, для чего использовались как фронтовые, так и дальние бомбардировщики. Свой последний вылет выполнил в этот день 130-й СБАП, в составе которого осталось всего восемь исправных самолетов СБ. Все они вошли в состав сводной группы под командованием капитана М.П. Бугоркова, отправленной бомбить все те же цели на шоссе Брест — Минск. Немцы уже подготовились к налетам, и советские СБ были встречены истребителями и плотным огнем зенитной артиллерии. Прорвав заслон в воздухе, бомбардировщики все же сбросили бомбы, но при развороте на обратный курс боевой порядок группы нарушился, и этим не преминули воспользоваться немецкие истребители. Они атаковали отставшие отдельные самолеты и звенья и в короткий срок сбили семь бомбардировщиков. В список советских потерь попал и флагманский СБ, а капитан Бугорков, выпрыгнувший из горящей машины, был расстрелян на парашюте в воздухе кем-то из «рыцарей люфтваффе». Оставшийся бомбардировщик лейтенанта А.Л. Лоханова оказался в совершенно безнадежной ситуации, и удары сыпались на него со всех сторон. «Пробоины изрешетили машину, — вспоминал стрелок-радист экипажа В.К. Судаков, — из поврежденной системы охлаждения правого мотора шел пар. Казалось, все — крышка. Атаки следовали одна за другой. Командир кричал: «Не подпускай гадов близко!» Я приник к верхнему турельному пулемету и с дальней дистанции посылал в сторону немецких истребителей короткие очереди: страшно боялся, что боеприпасы вот-вот кончатся…». Избежать явной гибели экипажу удалось лишь за счет облачной погоды. Когда СБ с дымящимся мотором нырнул в облако, преследователи сразу потеряли его из виду. Лоханкин сумел довести подбитый самолет до аэродрома, где посадил его рядом с взлетно-посадочной полосой на фюзеляж. Немцы в бою с восьмеркой СБ из 130-го СБАП тоже понесли потери. Так, некоторые из оставшихся в живых членов экипажей бомбардировщиков видели горящий «мессершмитт», пилот которого выпрыгнул с парашютом.

Дальние бомбардировщики 3-го ДБАК с утра 25 июня наносили удары по немецким войскам на участке шоссе Ошмяны — Молодечно, а в середине дня самолеты 207-го ДБАП вновь атаковали вильнюсский аэродром. В районе того же Вильнюса бомбил живую силу врага 212-й отдельный ДБАП, который вечером вынужден был перебазироваться на грунтовой аэродром под Ельней, поскольку смоленский аэродром стал подвергаться постоянным налетам вражеской авиации. Для довольно тяжелых двухмоторных ДБ-3 взлеты с грунта представляли собой серьезную проблему, особенно после дождей, когда земля раскисала и в ней вязли колеса шасси. Всего 25 июня советские ВВС выполнили на Западном фронте 780 самолето-вылетов и уничтожили, по нашим данным, около 30 танков, 16 орудий и почти 60 автомобилей.

26 июня немецкие войска завязали бои уже восточнее Минска, стремясь сомкнуть вокруг города кольцо окружения. В их тылу, отбиваясь от наседавшего противника, отходили назад разрозненные остатки советских армий и мехкорпусов, а истребительные полки 43-й ИАД вынуждены были перелететь на аэродромы под Могилевом. Чтобы задержать фашистов, в Слуцком и Минском укрепрайонах спешно разворачивалась 13-я армия. Тяжелую нагрузку продолжали нести полки ДБА, в которых за день не вернулись с боевых заданий 43 дальних бомбардировщика. В 3-м ДБАК измотанные бессонницей инженеры и техники сутками не уходили с аэродромов, занимаясь ремонтом поврежденных в боях машин. Новые самолеты в части не поступали, и приходилось максимально использовать уже имеющиеся. 26 июня дальнебомбардировочный авиакорпус совершил 254 самолета-вылета на бомбардировку целей в районах Ошмяны, Молодечно, Раков, Родошковичи и др. При этом только 207-й ДБАП лишился 15 самолетов. Из его состава бессмертную славу обрел экипаж Николая Гастелло, направивший горящий бомбардировщик в немецкую танковую колонну.

Из частей ВВС Западного фронта один из самых тяжелых своих воздушных боев провел 97-й ББАП, входивший в 13-ю бомбардировочную авиадивизию и оснащенный одномоторными самолетами Су-2. С высоты около 300 м 25 ближних бомбардировщиков попытались атаковать вражескую колонну около Слонима, но были встречены «мессершмиттами». В небе завязалось ожесточенное сражение, после окончания которого пилоты и штурманы 97-го ББАП заявили целых пять воздушных побед. Всего на долю 97-го ББАП 26 июня пришлось 34 самолето-вылета, и при этом полк потерял 14 Су-2 (10 самолетов были сбиты в боях, 2 получили тяжелые повреждения и еще 2 списали вследствие аварий при посадке).

Ближе к вечеру 26 июня 1941 года появилась знаменитая директива Ставки Главного Командования, подписанная наркомом обороны С.К. Тимошенко. Она касалась в первую очередь дальнебомбардировочных авиакорпусов и ее основной раздел гласил:

«…Мотомехчасти противника двигаются от Минска на Оршу и Могилев. Немедленно взлететь и систематическими, непрерывными налетами днем и ночью уничтожать танки противника. Не допускать переправы их через р. Днепр. Бомбардировать с высоты 400 м не мелкими группами, а полками…».

Таким образом, речь шла уже не о защите Минска, а о том, чтобы приостановить дальнейшее продвижение противника на восток и выиграть время для формирования фронта резервных армий.

На следующий день состоялось боевое крещение новых штурмовиков Ил-2. В качестве первого строевого полка эти самолеты получил 4-й ШАП под командованием майора С.Г. Гетьмана. После трехнедельной переподготовки в Богодухове личный состав полка разместился на аэродроме в районе Старого Быхова. В то время командующим ВВС Западного фронта фактически являлся бывший заместитель генерала Копца полковник Н.Ф. Науменко, официально назначенный на эту должность 2 июля. Имевший весьма внушительный внешний вид с двумя орденами Красного Знамени на шевиотовой гимнастерке и с большим «маузером» в деревянной кобуре на боку, он постоянно курсировал на связном У-2 по аэродромам и лично отдавал приказы руководству авиационных частей. В его распоряжении находилось всего около 150 самолетов, и прибытие на фронт полнокровного штурмового полка, укомплектованного по штатам довоенного времени, являлось значительным событием.

Первой боевой задачей 4-го ШАП стала разведка боем района Бобруйска, для чего было выделено звено Ил-2 во главе с капитаном Спицыным. На самолетах подвесили бомбовое вооружение, а также установили на крыльевых направляющих реактивные снаряды — это оружие только что прибыло в ящиках из Москвы, и никто из летчиков еще не научился им пользоваться. Инструкции по применению реактивных снарядов давались непосредственно перед вылетом. Сам бронированный штурмовик внушал пилотам серьезное уважение. В воздухе они опасались встретить только вражеские истребители, а о зенитной артиллерии противника никто даже не думал — такова была вера в мощную бронезащиту самолета.

К Березине тройка Ил-2 неслась на высоте 20–30 м практически над безлюдной местностью. После пересечения реки противника на восточном берегу летчики не обнаружили и стали делать широкий круг влево, огибая Бобруйск, над которым поднимались вверх клубы черного дыма. Готовясь к бою, закрыли бронезаслонками маслорадиаторы. Почти задевая верхушки деревьев, выскочили на Слуцкое шоссе, и здесь перед ними открылась ошеломляющая картина. Все шоссе было забито вражеской техникой, которая в несколько рядов двигалась в сторону Бобруйска. Были заняты даже обочины дороги, по которым, подпрыгивая на кочках, ехали мотоциклисты. Немцы, развалясь в кузовах грузовиков и удобно устроившись на броне танков, совсем не ожидали нападения, и паника среди них возникла лишь после взрывов сброшенных с «илов» бомб. Тут же открыли огонь автоматические зенитные пушки, и светящиеся пунктиры опоясали небо.