Его новенькая - Наталья Семенова

биту прямо перед собой. Он отталкивает меня своим плечиком, мгновение смотрит на мать озлобленным взглядом, а затем разворачивается к ней спиной, обращаясь к нам:

– Уходите.

Бонни выворачивается из рук своей бабушки и встаёт рядом с братом, смотрит на нас умоляюще:

– Вам и правда лучше уйти.

– Видишь, ты им не нужна, старуха! – хрипло смеётся Шарлотта, опуская нож. – Ты никому не нужна!

Я беру совершенно несчастного вида мисс Лейн за руку и шепчу:

– Пойдёмте, Агата. Ну, же.

Она отрывает полный слёз взгляд от своих внуков и смотрит на их мать:

– Я не оставлю всё, как есть, будь уверена, Шарлотта.

Мисс Лейн первая идёт к выходу, я за ней, а нам в спины доносится вместе со смехом:

– Нашла кому угрожать, старая дрянь!

Мы садимся в машину, и я тут же завожу двигатель, чтобы уехать отсюда. Всё, что мы с Агатой хотели выяснить, мы выяснили. Детей нельзя оставлять с такой матерью. Мы просто обязаны сообщить о Шарлотте Лейн в социальную службу.

И, похоже, мисс Лейн думает о том же, потому что глухо говорит, когда мы выезжаем за покосившиеся ворота:

– Они меня возненавидят, Ани. Но я буду к этому готова.

Глава 19. Ничто хорошее не длится вечно

В социальную службу мы с мисс Лейн отправились в тот же день. Сообщили приятной на вид женщине-работнику о Шарлотте и её детях, которым требуются лучшие условия для жизни, и о том, что Агата готова их предоставить. Женщина поблагодарила нас за участие и пообещала в ближайшее время заняться этим делом. Нам оставалось только ждать.

Оставшиеся выходные я провела в приятной компании Никлауса, который разругался с матерью и переехал к отцу, и начал искать киношколу, где обучают сценарному мастерству. Так же мы с Ником съездили в лётную школу, и он подал свои документы на обучение. Это, кстати, и стало причиной их с мамой ссоры.

В понедельник утром я узнала, что Лу и Бэлл тоже не сидели без дела в эти выходные. Келли отправилась к отцу Бэлл вместе с подругой и высказала всё, что думает о племянниках, которые за своей жадностью не видят очевидного – дочь всего лишь желает проводить время со своим умирающим отцом. Те сдались под её напором и пообещали больше не прогонять Бэлл, чем занимались раньше.

Бэлл прибывала в восторге от Лу Келли.

И наша жизнь в колледже, казалось, устаканилась. Никто не обходил нас стороной, многие были очень приветливы, другие просто вели себя, как обычно – посещали занятия, общались на перерывах. Ни Оливер Гросс, ни ребята из его компании не проявляли к нам открытой вражды.

Всё было слишком спокойно. Так и проходил октябрь, а вместе с ним близился канун всех Святых – Хэллоуин.

Угадайте, какой костюм меня уговорили надеть мои подруги?

Чудо-женщины, представьте себе!

Мы ещё не определились к кому именно пойдём на вечеринку, а девочки уже всё решили: выбрали и себе костюмы из вселенной ДиСи, затащили меня в костюмированный магазин и подобрали себе и мне лучшие костюмы из предложенных.

Таким образом, Лу стала, разумеется, Женщиной-кошкой, Бэлл – Чёрной канарейкой, а я, как уже известно, Чудо-женщиной.

Когда о том, кем я буду, узнал Никлаус, он, смеясь, заявил, что будет тем самым американским лётчиком, упавшим на остров амазонок и ставшим первой любовью Дианы, как это было в фильме с одноимённым названием о Чудо-женщине.

Что было весьма символично.

На этом фоне я всё чаще стала задумываться о том, что не хочу скрывать от кого-либо наши с Никлаусом отношения, потому что я была счастлива в них. Но меня тревожил, а потому не давал расслабиться, недавний разговор с Авой Фиски.

Бывшая подруга, после случая с видео от несравненной Лу, пропала из колледжа на некоторое время, а когда вновь появилась на очередном занятии по труду, высказала мне всё, что думает по поводу меня и Ника.

Ава была рассержена и обижена, обвиняла меня в том, что я не в силах постоять за себя. Как я позже выяснила у Никлауса, он серьёзно с ней поговорил, заверив её, что она никогда его не интересовала как девушка, и никогда не заинтересует. Жёстко, но честно. А ещё он настоятельно попросил её оставить меня в покое. Разумеется, Аву расстроил тот разговор, и в монологе, посвящённом мне, после занятия труда, она сообщила, что я могу катиться куда подальше вместе со своим Ником.

Я не знала наверняка отступилась ли она. Это и беспокоило.

А ещё мне было её жаль…

Впрочем, не все и не всегда получают то, что хотят. Истина, с которой каждый из нас в то или иное время сталкивается и примиряется.

– Ани!

Я не сразу понимаю, что меня кто-то зовёт, потому что пялюсь на Никлауса, у которого сейчас идёт тренировка по регби на соседнем от нашего поле. Наш же класс по физкультуре сдаёт нормативы по прыжкам, и я жду своей очереди. Без Бэлл, потому что ей каким-то образом удалось выбить освобождение у врача.

Я нехотя отворачиваюсь от Никлауса, который перекидывается мячом со здоровяком-Кейси, и смотрю в сторону трибун.

Там стоит Оливер Гросс.

Он ловит мой взгляд и, кивнув на лавку, идёт к ней, чтобы сесть. Я озадачиваюсь, осматриваясь по сторонам, и, мгновение поколебавшись, направляюсь к нему, чтобы узнать о том, что он хочет.

– Рад, что ты всё же подошла, милая русская.

– Что тебе нужно, Оливер? – не спешу я садиться рядом, скрестив руки на груди.

– Прощения? – усмехается он в сторону, а затем смотрит на меня: – Присядь, пожалуйста, Ани. Я не отниму у тебя много времени.

Я вновь несколько секунд сомневаюсь и всё же опускаюсь на лавку. Оливер склоняется вперёд, уложив локти на колени, и сцепляет пальцы в замок. Смотрит вдаль, наверное, целую минуту, а затем глухо говорит:

– Мир не рухнул от того, что я