Босиком по снегу - Мария Брикер

– Не выражайся, голубушка, – вновь сделал замечание Разумовский. – И кто же к нему со всей страны приезжает?

– Ну, люди с паро… тьфу-ты, и не выговоришь даже, в общем с необычными способностями, – объяснила Ирина. – Смотрите, паспорт ее нашла, деньги, ни фига себе сколько… А это что? – выудив из кармана полушубка девушки какой-то листок, заинтересовалась сестра. Она пробежала его глазами и радостно выкликнула: – Точно, экстрасенша! Я же говорила. Здесь как раз адрес этого профессора указан и еще фамилии каких-то женщин.

– Так, понятно – к этому «доктору» со всей страны стекаются психи. А позвольте спросить, голубушка, что он с ними со всеми делает? Он у них что, духовный учитель?

– Да нет, что вы, Рафаэль Абрамович, – засмеялась Ирина. – Он, насколько я знаю, довольно известный ученый. Я про него в газете читала, – занимается паро… и биоэ… Ой, ну не выговорить даже.

– Н-да, – озадаченно почесал макушку Разумовский. – Ты имела в виду парапсихологию и биоэнергетику? Чудесно! Он занимается тем, чего не существует в природе. Хорошо еще, что он НЛО не изучает, а то наше спокойное местечко наводнили бы не обычные шарлатаны, а инопланетяне и летающие тарелки. Вот что, голубушка, чем бы он там ни занимался, поезжай к нему, благо живет он недалеко, и справься, знает ли он… дай-ка сюда паспорт. – Доктор забрал у сестры паспорт и раскрыл его. – …знает ли он Александру Сергеевну Демидову. Фамилии женщин, которые написаны на листе, ему назови. Объясни, что девушка, по всей вероятности, ехала к нему. К сожалению, не доехала, – сочувственно добавил доктор, присел рядом с пациенткой в старое дерматиновое кресло с прорванной в нескольких местах обивкой, устало откинулся на спинку и глубоко задумался над тем, что мир, кажется, скоро превратится в большой дурдом и медицину заменят лженауки и псевдоучения, так активно набирающие силу в последнее время. Еще Рафаэль Абрамович думал о Фимочке, которая, наверное, уже как следует протопила баньку и с нетерпением ждет его возвращения домой, о вкусном форшмаке, приготовленном ею на ужин, о баночке чистого, как слеза, медицинского спирта, который он собирался употребить после баньки, закусывая форшмаком, предварительно разбавив спирт в равной пропорции колодезной водой, и о молодой симпатичной девушке, которая в горячке металась по жесткой больничной койке, и никакой надежды на то, что она хотя бы дотянет до утра, у доктора не было. Постепенно Разумовского стало клонить ко сну, тело его обмякло, голова запрокинулась, очки свалились с носа на пол, и палата погрузилась в туманную дымку… Неожиданно он услышал смех, странный, как перезвон колокольчиков, нежный и завораживающий, потом появилась девушка, высокая и очень худенькая, с длинными темными волосами и венком на голове. Она материализовалась словно из воздуха и закружилась по комнате в причудливом танце. Тело ее было на удивление гибким, движения – очень гармоничны. Ее тонкие руки, украшенные браслетами, взмахнули, как крылья птицы, и Разумовскому показалось, что она воспарила над полом.

– Кто ты? – прошептал Разумовский, вытирая выступивший на лбу пот. Девушка в ответ опять засмеялась, подошла к кровати пациентки и склонилась над ней. – Можешь не отвечать. Я знаю, кто ты, – прошептал главврач и почувствовал, что во рту все пересохло от волнения. – Да, да, я понял, кто ты. Ты ангел смерти! Я знал, что ты придешь ее забрать. Я сам поставил диагноз.

– Сестра, – тонким голоском пропела девушка.

– Я здесь, – завопила медсестра Ирина, ворвавшись в комнату.

– Да тихо вы, она не к вам обращается, – вслед за медсестрой вошла незнакомая высокая женщина с уродливым лицом, потянула ее за рукав, и они вместе вышли.

– Сестра, – вновь пропела девушка, склонившись над кроватью Александры.

– А, понятно, я сплю, – хихикнул Разумовский и ущипнул себя за руку. Почувствовав боль, Рафаэль Абрамович еще раз ущипнул себя за руку, потом еще раз и еще раз.

– Рафаэль Абрамович, идите сюда, только тихо, – заглянув в палату, позвала его медсестра Ирина. – Ваши очки лежат на полу, рядом с правым ботинком.

Ошалев окончательно, главврач нагнулся за очками, поднял их с пола, водрузил себе на нос, огляделся и отрыл рот. «Ангел смерти» был облачен в модные джинсы и свитер, на голове вместо венка было надето некое приспособление в виде металлического обруча с торчащими в разные стороны пружинами, обнаженные по локоть руки покрывали резиновые присоски с тонкими проводами, которые тянулись к какому-то замысловатому прибору со стрелками, прикрепленному на поясе девушки.

– Мама, – тихо позвала девушка, и Разумовский заметил, что она побледнела до синевы и стала заваливаться навзничь. Он машинально подхватил ее на руки, растерянно оглядываясь по сторонам. Палата заполнилась людьми: высокая женщина с уродливым, как оказалось при ближайшем рассмотрении, обожженным лицом, подлетела к Разумовскому и грубо скомандовала, чтобы он посадил девушку в кресло. Потом повернулась к какому-то мужчине с аккуратной бородкой, лет тридцати пяти – сорока и выпалила гневно и импульсивно:

– Вы должны нам помочь, Евгений Павлович! Я от вас не отстану, так и знайте. Для нас это единственное средство к существованию.

– Я не буду этого делать, уважаемая Наталья Вениаминовна, потому что…

– Мессия! – вдруг завопила медсестра Ирина, бросилась к креслу, где сидела девушка, рухнула на колени и стала целовать ей ноги. – Божью благодать ниспошли на нас, о ангел! Излечи и очисти душу мою и тело!

– Прекратите балаган! – завопил Разумовский во все горло. – Может мне кто-нибудь объяснить, что здесь происходит, вашу мать!

– И мне, – раздался тихий хриплый голос с кровати.

Рафаэль Абрамович вздрогнул, посмотрел на свою пациентку, которая пришла в себя, и потерял сознание.

Глава 2

Не верю

– Не верю, – это было первое, что сказал Разумовский, когда очнулся от резкого запаха нашатыря.

Данное словосочетание он повторил как попугай раз сто и настойчиво попросил выпить. Медсестра Ирина накапала главврачу валерьянки, потом немного подумала и накапала вонючей жидкости и себе тоже, они вместе выпили успокоительное, после чего Разумовский на цыпочках подкрался к койке, где лежала Александра Демидова, тщательно осмотрел девушку, озадаченно почесал лысую макушку и улыбнулся странной жалостливой улыбкой.

– Состояние пациентки заметно улучшилось, – тихо прошептал он. – Эта девушка – ангел, да?

– Нет, эта девушка не ангел, – улыбнулся мужчина с бородкой, – но, согласитесь, очень похожа. Кстати, позвольте представиться: Корейкин Евгений Павлович.

– Очень приятно, Рафаэль Абрамович Разумовский – главврач этой больницы. Ирина сказала, что мы с вами коллеги и вы тоже доктор. Позвольте уточнить, в какой области практикуете?

– В области квантовой физики, – рассмеялся Корейкин, – я доктор физических наук. В последнее время изучаю биологическое поле и факт возможного воздействия посредством него на другого человека. Вы, вероятно, слышали об австрийском враче Франсе Месмере?

– Естественно, он врачевал с помощью искусственных магнитов, как и Парацельс, веря в их целительную силу, – подтвердил Разумовский.

– Да, в своих трудах он упоминает о некой эфироподобной жидкости – «магнитном флюиде», причем особо одаренные люди являются носителями этого феномена, названного им животным магнетизмом. К сожалению, теория его не была признана, тем не менее, говоря о животном магнетизме, Месмер подразумевал нечто подобное биополю. В ХIХ веке шотландский ученый Максуэль утверждал, что «каждое тело выделяет телесные излучения», а в ХХ веке супругам Кирлиан удалось впервые получить фотоснимки биоизлучений – «эффект Кирлиан». Существует еще ряд других доказательств, если исходить из современной квантовой теории. Так вот, своими приборами мне удалось зафиксировать, что от рук этой девочки исходит ритмичное тепловое колебание. Причину возникновения этого феномена я пока не могу установить, но уверен, что вместе с физической энергией происходит контакт и передача каких-то более тонких духовных субстанций: по сути, девушка отдает частичку собственного «я». Ведь в энергоизлучении, исходящем от человека, зашифрована и его глубинная суть, а в физических вибрациях заключается материализованная структура всего организма. Хочу также заметить, что девочка не лечит в прямом смысле этого слова, так что не торопитесь отменять назначенные вашей пациентке препараты. Алина лишь передает от себя часть своей энергии, и больной как бы получает дополнительную силу, чтобы справиться с болезнью. А теперь я хочу обратиться к вам, Наталья Вениаминовна, – сказал Евгений Павлович, и выражение его лица мгновенно переменилось.

Доктор уже не казался благодушным, как прежде, а голос его приобрел звенящие металлические нотки. Лемешева во время объяснения Корейкина тихо сидела рядом с дочерью и внимательно наблюдала за ходом их беседы – Алина все еще была бледна и выглядела усталой и изможденной. А вот Сашенька Демидова медленно шла на поправку: дыхание ее было хриплым, но ровным, губы, посиневшие из-за недостатка кислорода, стали розовыми, температура спала. Пока Разумовский был в отключке, Александре вкратце объяснили, что произошло, и теперь она, лежа на высоких подушках, которые заботливо подложила ей под голову медсестра, вместе со всеми пыталась вникнуть в слова Евгения Павловича. Ей не верилось, что еще пару часов назад она могла умереть, если бы судьба не послала ей эту необычную девушку с наивным выражением лица, тонкими руками и длинными волнистыми волосами, небрежно рассыпанными по худеньким плечам. Тем временем доктор Корейкин напряженно смотрел на Лемешеву и молчал.