Молочные берега - Таисия Удальцова

Посмеявшись над шитой белыми нитками тети Машиной политикой, Лелька неохотно вернулась к блокноту и в очередной раз прокляла свой почерк. Иероглифы — не буквы!

Итак, что там дальше? Наташа. Фамилия у нее смешная — Куцих. Украинская, что ли? Эта старше всех. И первой пришла в фирму. Тринадцать лет в ней. Кажется, она же собирается уходить. Точно. Мол, обстановка в отделе невыносимая. А у нее возраст, здоровье, нервы не те. Ну-ну!

Раз, два, три. Наташа — третья. Кто там последняя? Ну, не считая, само собой, тети Маши.

Кошмар, разбирай теперь эти каракули! С другой стороны, с диктофоном она, Лелька, целый день бы провозилась, тетя Маша столько наболтала — жуть, инфомации, правда, минимум.

О, Коломийцева! А имя? Имени нет. Почему-то о ней тетя Маша говорила очень сдержанно, даже неохотно. Лелька каким-то образом поняла: сама тетя Маша подозревала именно ее. А вот факты…

Когда Лелька спросила напрямую, тетя Маша покраснела как маков цвет и тут же стала горячо уверять в обратном. Мол, никаких улик, а Коломийцева — едва ли не кристальной чистоты человек. Пусть и не с очень приятным характером.

Лелька еще раз просмотрела записи и пожала плечами — от краж пострадали все! Вера — даже дважды. Как и несчастная Лидочка. А вот остальным пока везло, их почистили единожды. Но — существенно! Не считая самой тети Маши. Лелька хмыкнула: трудно считать катастрофой потерю телефонной карты, пусть даже совсем новой.

Итак, что же получается? Семь краж. Семь! На пять человек. Начнем с первой. Первой… Кто же у нас вляпался первым? Ага — Лидочка!

Дурашка похвасталась утром, что отложила денег себе на новый брючный костюм и даже присмотрела подходящий в торговом центре. Очень симпатичный, почти классический, из плотного шелка цвета гречишного меда. Правда, страшно жаль пяти тысяч, но… И Лидочка при всех пересчитала приготовленные для покупки костюма деньги — ровно пять тысячерублевых голубеньких купюр. Не знала, бедняга, что видит их в последний раз. Потому что перед уходом с работы она снова полезла за ними в сумочку и… Тетя Маша даже не смогла сказать толком, когда именно пропали деньги!

Лелька раздраженно сдвинула брови: по ее словам, все они на месте обычно не сидят. То одна, то другая убегает из комнаты, собирая нужные подписи на документы. И обедать ходят достаточно вольно. Когда у кого появляются свободные минуты. Центр города все-таки, рядом полно кафе. И тот день — не исключение.

Кстати, дамы тогда дружно решили: деньги украл кто-то посторонний. И договорились закрывать комнату, даже если последний из них убегает на минутку. Те же руки помыть.

Вторая кража — снова деньги. На этот раз у Куцих. Она собиралась в отпуск и денежек ей начислили — ой-е-ей сколько! Последняя зарплата суммировалась с отпускными и довольно приличной премией. Тетя Маша припомнила: шеф лично зашел в тот день в бухгалтерию, вручил счастливой Наташе плотный конверт и пожелал приятно провести отпуск.

Лелька легла на диван, подсунула под голову расшитую тетей Машей «думку» и стала восстанавливать в памяти обстоятельства второй кражи. По счастью, их легче было запомнить, чем имена и характеристики. Лелька почти не записывала, лишь кое какие пометки сделала. Так, на всякий случай.

Куцих! Как там с Куцих? Снова ничего хорошего. Наоборот, все еще больше запуталось.

На этот раз и в обеденный перерыв никто из комнаты не уходил, Куцих принесла прекрасный торт, и все пили чай. А минут через сорок, когда уже убрали посуду и садились работать, Куцих решила еще раз полюбоваться внушительным конвертиком из голубоватой бумаги, вот только… Он оказался пустым! И словно в насмешку воришка оставил в нем жалкие пятьсот рублей. Это из шестнадцати тысяч-то! Неплохо кто-то подразвлекся.

Если верить тете Маше — все были в шоке. Ведь посторонних за эти два с половиной часа, что прошли с вручения денег, в бухгалтерии не было. Не считая самого шефа, исчезнувшего сразу же после благодарственной речи. КТО взял?

Перепуганные дамы единодушно вывернули карманы и сумочки — денег не было, не считая всякой мелочи. Спрятать их? Но куда?! Конец августа, все они еще в летнем, а пачка пятисотрублевок довольно толстая, все помнили…

Пряча друг от друга глаза, недавние приятельницы попытались составить график — кто и когда покидал помещение, на сколько, и главное: оставался ли кто-нибудь один? И не сумели. Никто из них не обращал внимания на подобные мелочи. И каждый за это время хоть раз да и выбежал из комнаты. Кто курить, кто в туалет, кто по работе.

Одна тетя Маша твердо сказала: она не выходила. Но и головы от квартального отчета не поднимала, не до того ей было. И хотя женщины кивками подтвердили: да, она с места не вставала, все равно бедной тете Маше стало не по себе. Ей казалось: кое кто на нее смотрит с подозрением.

Тетя Маша даже ей, Лельке, этот эпизод рассказывала с тысячами отступлений и смешными клятвами в своей невиновности. Будто боялась, Лелька ей не поверит.

Лелька на секунду заглянула в блокнот и снова прикрыла глаза.

В третий раз, буквально через день, не повезло Вере. Уже в конце рабочего дня, она вдруг принялась рыться в сумочке. А потом растерянно подняла глаза на насторожившихся коллег и испуганно прошептала, что у нее исчез кошелек.

Тетя Маша заявила: этот кошелек из давно потертой золотистой кожи знали все. Мол, Верочка с ним не расставалась уже лет двадцать, она его обожала. Красть его…

Впрочем тетя Маша уверена — вор наверняка сразу избавился от улики. Денег же, по словам Веры, в кошельке было около трех тысяч, она собиралась после работы купить себе туфли.

Лелька криво улыбнулась. Она прекрасно представляла, что творилось тогда в комнате. Тетя Маша так жалела свою подругу!

Короче, так — Вера бурно рыдала, жалея о деньгах, и, самое главное, о кошельке, подарке первого мужа, отца ее детей. А дамы толпились вокруг, не зная, как утешить, и с невольным подозрением всматривались друг в друга.

И снова они не смогли вычислить виновного, как ни старались. Причем на этот раз не совместно, а каждый сам по себе. Тетя Маша сказала: потом женщины сравнили свои графики движения по фирме и только обреченно вздохнули. Никто из них не оставался в комнате один. Ни разу! Наглости воришки стоило поаплодировать, вот только ни у кого желания не возникло.

Дальше вообще смешно, фарс, не иначе. Неделю спустя у тети Маши украли телефонную карту!

Тетя Маша вздыхала и винила себя. Мол, очень уж глупо получилось. Она сама же утром картой похвасталась — все-таки Лешкин подарок. И тут же сообщила, что сегодня же будет звонить сестре в Германию. И даже постарается не коситься на счетчик, раз уж Лешик ей выделил на это деньги. Хоть раз поговорит всласть, ведь десять минут оплачены!

Карточка была яркой, в шуршащей прозрачной упаковке, и тетя Маша с удовольствием на нее посматривала. Она даже в сумочку ее убирать не стала, а аккуратно пристроила у перекидного календаря. Затем ее отвлекла работа, так что вспомнила тетя Маша о карточке лишь в конце рабочего дня. И беспомощно захлопала ресницами: та исчезла!

Решив, что машинально сунула ее в карман или сумку, тетя Маша перерыла все. Возмущенная Вера помогала ей, просматривая ящики стола. Растерянные коллеги топтались рядом, мешая советами. Все были напуганы и не знали что делать и что думать. И каждая мысленно пыталась решить для себя, кто вор.

Лелька представила обстановку в отделе и скептически фыркнула — цирк! Бедолага Коломийцева откровенно страдала, а коллеги посматривали на нее с невольным сочувствием. Каждый понимал: вряд ли вор столь открыто бросил бы на себя подозрение. Если только не обладал прямо-таки иезуитской хитростью! По всему выходило: подозреваемых должно быть по меньшей мере двое. А значит, один из обворованных… Это превращалось в кошмар!

Впрочем Коломийцева мучилась в гордом одиночестве не так уж и долго, чуть больше десяти дней. И пострадала, честно говоря, внушительнее всех. Бедолаге вернули долг. И очень, очень невовремя!

Не подозревающий ничего дурного Павел Александрович Птицын, главный инженер их фирмы, забежал в бухгалтерию в самом начале рабочего дня и, расшаркиваясь, протянул Коломийцевой две тысячи долларов. А также преподнес бутылочку отличного крымского вина и коробку дорогущих конфет.

Никого это не удивило: Птицын в самом начале лета попал в аварию и весьма прилично побил свою новенькую машину. К тому же оказался виновником столкновения, и ремонт «Ауди» второго потерпевшего лежал на нем же. Поэтому деньги в июне грустный Павел Александрович собирал по всем отделам. А теперь возвращал, следуя одной ему понятной очередности. На сегодня в его списке стояла как раз Коломийцева. Только лучше бы Птицын вернул долг как-то иначе, втихую, что ли.

Впрочем, за прошедшее время острота прошлых краж подзабылась, и женщины немного расслабились. Замаячила надежда: они ошибались и воровал все-таки чужак. Просто ловок шельма, такого сразу не вычислишь!