Таинственная герцогиня - Люси Монро

Он схватил ее за запястья и прижал ее руки над головой со свирепым выражением лица. Наклонился и с необузданной силой поцеловал ее, а потом, слегка отодвинувшись, прорычал:

– Я хочу тебя, сейчас и всегда!

На глаза Каланте навернулись слезы, но она не обратила на них внимания.

– Тогда войди в меня. Я хочу этого.

Она не скажет, что хочет его, не доставит ему такого удовольствия. Впрочем, сейчас Каланта не знала, хочет ли именно его. Она жаждала забвения.

Удовлетворенный сказанным, Джаред поцеловал ее и медленно начал двигаться навстречу ее бедрам. До сих пор все происходило так неистово, и Каланта ожидала, что Джаред грубо ворвется в нее, но он этого не сделал. Он двигался медленно, чтобы ее тело приспособилось к длине и толщине его естества.

Джаред нежно качнулся к ней:

– Вбери меня всего, mon ange. Прошу тебя, жена моя. Всего меня.

Она хотела его целиком. Она хотела, чтобы его тело слилось с ее, чтобы она больше не чувствовала себя одинокой. Раскинув ноги так широко, как могла, Каланта изогнула бедра ему навстречу, и он скользнул внутрь целиком. И остановился.

Джаред снова поцеловал ее, на этот раз губы его были нежными, как прикосновение бабочки. И начал двигаться, делая осторожные рывки. Наслаждение нарастало в ней медленно, и Каланта, задыхаясь, начала умолять его двигаться быстрее.

– Сильнее, Джаред. Прошу тебя. Быстрее. – Ей хотелось большего. Тот невероятный взрыв наслаждения все еще был недосягаем, потому что Джаред двигался так неторопливо.

– Я хочу, чтобы это тянулось долго. Не хочу, чтобы все быстро заканчивалось.

Каланта понимала, о чем он говорит. Сейчас не существовало ничего, кроме них двоих. Никаких ужасных обвинений. Никаких отравленных сладостей. Никакой опасности. Не было даже забвения, которого она вроде бы так жаждала. Только наслаждение; и они – вместе.

Каланта покрывала его губы, подбородок, шею короткими отрывистыми поцелуями, говорившими о том, о чем она никогда не решилась бы сказать словами, о чем, возможно, никогда и не скажет: о ее любви, о таком сильном чувстве, что оно готово выдержать даже его причинившее боль предательство.

А потом из ее сознания исчезло все, кроме наслаждения, и медленные, обжигающие толчки все сильнее закручивали внутри ее пружину. Каланта ощутила на висках теплые слезы, и тело ее напряглось, а наслаждение разливалось по нему, переполняя ее, и она закричала.

Джаред отпустил ее запястья, крепко прижал Каланту к себе, и его толчки вышли из-под контроля, почти мгновенно вызвав отклик в ее теле. И когда его теплое семя заполнило ее, она снова содрогнулась, выкрикивая его имя.

Джаред открыл глаза и встретился с ней взглядом, таким напряженным, что это потрясло Каланту.

– Ты моя.

Она не отрицала. Не могла, но и не захотела подтвердить это словами.

Джаред скатился с нее и прижал жену к себе. Несколько минут они лежали, позволив мыслям блуждать где-то далеко, но в конце концов реальность вторглась в это блаженство.

– Ты считаешь меня виновной, Джаред?

– Я думаю, что очень многого не понимаю, но я с этим разберусь.

Она нахмурилась в темноту.

– Я могла забеременеть. Вчера или сегодня.

Он крепче обнял ее.

– Да.

– Если это так, а ты не будешь убежден в моей невиновности, когда родится ребенок, ты отберешь его у меня, как Лэнгли отобрал тебя у матери?

Глава 14

– Какого цвета были те сладости?

Вопрос Каланты взорвал тишину комнаты, как шутиха на праздник, хотя она говорила обычным негромким голосом. Она молча простояла у этого чертова окна целую вечность.

Каланта попросила его пригласить сегодня утром всю семью в Роуз-Коттедж, и он согласился.

Джаред не знал, что она задумала, и не стал спрашивать. Он все еще злился из-за вопроса, который Каланта задала ему предыдущей ночью после занятий любовью, поэтому не доверял себе и не решался заговорить с ней. Как она могла спросить, не поступит ли он, как Лэнгли? Он не отец, и ей это, черт возьми отлично известно. Но хуже всего то, что ответа у него не было.

Что он может сказать?

Если она виновна, то не сможет быть хорошей матерью, но Джаред не мог заставить себя сказать об этом.

Теперь на ее лице было то же самое выражение, что и в первый день их встречи: гладкое и нежное, оно не выражало ни единой мысли. После неистовых занятий любовью вчерашней ночью это бесстрастное спокойствие пугало и возмущало Джареда.

Тея спросила:

– Какое это имеет значение?

Каланта, не дрогнув, встретила взгляд Теи.

– До тех пор, пока вы считаете меня виновной, вы будете оберегать Ханну только от меня. Я должна доказать свою невиновность, чтобы как следует защищать Ханну до тех пор, пока не поймают истинного негодяя.

Она что, считает, что он не будет присматривать за дочерью?

– И каким образом цвет сладостей поможет вам в этом? – поинтересовался Эштон с бесстрастной маской на лице.

Его жена метнула в него негодующий взгляд. Не у одного Джареда проблемы с женщиной.

– Я делаю только красные сладости. И предпочитаю для их изготовления алую китайскую розу. Вы можете проверить это у моей кухарки и у жены викария. Если сладости были другого цвета, из лепестков другой розы, это брешь в стене вашей уверенности в том, что виновница – я. Одной этой бреши должно быть достаточно, чтобы вы оставались настороже, даже если не перестанете подозревать меня.

– Это ничего не доказывает. Вы могли специально воспользоваться другим цветом только для того, чтобы убедить нас в вашей невиновности. – Голос Теи не звучал обвиняюще, скорее так, словно она надеялась, что у Каланты имеется ответ и на это предположение.

– О, Бога ради! – возмущенно воскликнула Айрис. Каланта не обратила на это внимания, отвечая на вопрос Теи.

– Изготовление засахаренных роз – процесс очень долгий, и я никак не смогла бы скрыть его от кухарки. Если я воспользовалась розовыми лепестками другого цвета, она не может этого не знать. Не стесняйтесь, расспросите ее. Кроме того, если я настолько тупа, что поручаю собственным слугам доставить яд по назначению, у меня не хватит мозгов, чтобы додуматься сделать сладости из лепестков других роз.

В Джареде вспыхнула надежда. Его жена чертовски умна и слишком сообразительна, чтобы поступить так, как она сейчас сказала, и поручить своему слуге отвезти отравленные сладости. Кроме того, она слишком толковая, чтобы подойти к Уиллему, всего лишь переодевшись во вдовье платье.

Тея улыбнулась.

– Сладости были розовыми, бледно-бледно-розовыми.

– Слава Богу, – прошептала Каланта и разжала стиснутые кулаки.

Джареду захотелось проорать «Осанна!». Он с самого начала не верил, что его нежная жена способна на такую мерзость, но доказательства были слишком весомыми. Слишком, чтобы отмахнуться от них, особенно с учетом ее признания, что поначалу она не обрадовалась Ханне. Однако, воспользовавшись своими мозгами, она сумела пробить бреши в состряпанном против нее деле. Из нее получился бы чертовски хороший игрок в шахматы.

– Вы говорили, что в субботу у вас побывал герцог? – Эштон смотрел теперь с таким же облегчением, как и Джаред.

Сегодня утром, приехав за ними, Джаред передал им все, что рассказала Кали о визите герцога.

– Да, но доказательств у меня нет, – мрачно ответила Каланта.

Она что, не понимает, что ей уже поверили? Джареду захотелось подойти к жене и заключить ее в свои объятия, но его останавливало ее отчужденное лицо.

– Не нужны никакие доказательства. Мы тебе верим, – заявила Айрис.

Каланта повернулась к своей золовке и улыбнулась. Улыбка была скупая, но искренняя, и Джаред отдал бы все на свете, лишь бы она так улыбнулась ему.

– Спасибо.

– Зачем он приезжал, Кали? – спросил Дрейк.

– Он хотел отговорить меня от вступления в брак с членом семьи, прославившейся своими скандалами.

– Что за чертовщину ты несешь? – Если бы герцог сейчас оказался рядом, Джаред превратил бы его в лепешку.

Каланта перевела невыразительный взгляд на него.

– Да. В особенности он был озабочен тем, что ты, как сын непорядочного человека, и сам можешь оказаться бесчестным.

– Он рассказывал тебе о моем отце? Как герцог узнал правду?

Джаред предположил, что это было не так уж и сложно. С тех пор как его родители уехали на континент, сплетни не прекращались, хотя никто не высказал обвинения вслух. Забавно – побег отца привел к уничтожению его репутации вместо того, чтобы даровать ему желанное убежище.

– Да. Оказывается; твоя мать еще не умерла, когда он женился на теперешней графине. Леди Эштон была незаконнорожденной?

Каланта задала свой вопрос Эштону, он и ответил:

– Это верно.

Щеки Айрис покрылись розовыми пятнами. Каланта поймала ее взгляд.

– Ты не отвечаешь за поступки своего отца.

Айрис кивнула. Она это знает, ей это часто говорили, но то, что она родилась вне брака, едва не стоило ей Эштона. Каланта снова обернулась к Джареду: