Стальная Крыса идет в армию - Гарри Гаррисон

– У-у-у! – закричал я, вскакивая на ноги. – О-о-о!

– Вторая дверь слева по коридору.

– Заткнись, Морт. Это вдохновение, а не запор. Ты видишь гения за работой. Перед тобой – единственный человек на планете, знающий, как нам выбраться из города целыми и невредимыми.

– Как?

– А вот как! – Я показал на экран. – Стирнер, садитесь за телефон и договаривайтесь с кем нужно. Я хочу, чтобы сегодня к вечеру этот клуб выехал из города. Можно бы и раньше, но мы не успеем собраться.

– Куда собраться! – воскликнул Мортон. – О чем ты говоришь?

– Кажется, я понимаю, – сказал Стирнер. – Вы хотите выехать на велосипедах. Но вас остановят.

– Нет, не остановят. Потому что ты угадал только наполовину. Мы загримируемся под девушек.

Как только эта идея проникла в их сознание, они захлопали в ладоши. Потом мы взялись за дело.

Обдумывая план операции, я почти не замечал, что происходит кругом, Казалось, комната превратилась в проходной двор. Я машинально жевал бутерброд и, моргая, глядел на стену, когда меня окликнул Мортон:

– Джим, скоро нам выходить. Ребята уже собираются на площади. Не смейся! – воскликнул он, покраснев.

Но как было не засмеяться при виде такой красотки? Даже то, что он обрил ноги, не сделало его женственнее. Правда, пышный парик и накладные груди помогли, но за девушку его можно было бы принять только издали.

– Надо бы губы подкрасить, – сказал я.

– Ну конечно. Посмотрим еще, что из тебя получится. Переодевайся!

Я переоделся. Короткая плиссированная юбка очень шла к рыжему парику. Я вздохнул, глядя на себя в зеркало, и произнес:

– Ничего, Джим. Лучше ты никогда не выглядел.

Мы выкатили велосипеды за ворота, поблагодарив радушных хозяев и выразив надежду, что встретимся после войны. Стирнер был нашим проводником. Он сразу вырвался вперед, и нам, «девушкам», пришлось попотеть, чтобы догнать его.

На площади Марка Четвертого было столпотворение – там собрался весь город. Велосипедный клуб девушек Беллегаррика выстроился там в полном составе. Девчонки были еще привлекательнее, чем по телевизору. Правда, не все, потому что среди них были не девушки. В смысле – парни. Наши беглецы. Впалые щеки, узкие бедра, глупые смущенные улыбки… Некоторые из них годами не видели велосипеда. Они катались по площади, виляя и часто падая.

– Внимание! – крикнул я. Шум немного утих. – Во-первых, перестаньте ругаться – постыдитесь этих добрых людей, ради вас рискующих своей жизнью. Во-вторых, если кто-нибудь упадет, проезжая заставу, мы все пропадем. Поэтому тех, кто в себе не уверен, прошу пересесть на трехколесные велосипеды или на задние сиденья тандемов.

– А куда мы едем? – выкрикнул кто-то.

– Приедем – узнаешь. Все, пора. Когда я скажу «поехали» – дружно стартуем. Кто зазевается – тот олух. Ругаться можно только старшим по званию. Я главный и потому буду ругаться за всех, пока мы не выберемся отсюда. По коням!

«Девушки» следом за мной сделали два-три круга по площади. Потом я дал сигнал настоящим велосипедисткам. Они были прекрасны. Стремительно и четко они разделились на две колонны и окружили нас. Их президент с флагом клуба понеслась по широкой гладкой дороге, а девушки дружно последовали за ней.

Ближайшая застава ждала нас на перекрестке. На углу нас отсекла колонна клуба ветеранов – все спортсмены либо седые, либо лысые. Но они резво крутили педали тощими шишковатыми ногами, громко щелкая суставами. Подъехав к барьерам, они спешились и принялись стаскивать их с дороги. Как ни орали сержанты и офицеры, они не смогли остановить наших помощников, и вскоре мы проскочили в образовавшуюся брешь.

Некоторые девушки в порыве энтузиазма бросились помогать старикам. Другие смеялись и целовали офицеров.

Мы крутили педали что было сил. Потея, виляя, ругаясь. Проскочили заставу и скрылись за поворотом.

– Продолжать движение! – орал я. – Мы еще не вырвались. До леса никому не останавливаться. Вперед! Вперед! Кто последний – тот осел!

Наконец на краю леса свернули с дороги и горохом посыпались в кювет.

– А больше… мы… не будем так жать? – спросил Мортон. Он лежал на спине и стонал.

– Это еще что, Морт. Крепись. Тебе надо тренироваться.

Он сел и уставился в ту сторону, куда смотрел я. На дороге появился клуб девушек. Нежная кожа, развевающиеся на ветру волосы, блестящие глаза. И корзинки с едой.

Выпив по стакану пива, мои подопечные ожили. Армия казалась дурным сном; впереди их ждала свобода.

Для них это был первый день новой жизни – и он был похож на день в раю.

Я веселился и шутил вместе с ними, но смех мой был неестественным, а улыбка – вымученной. Мне не давали покоя мысли о Зенноре. Как поступит этот маньяк, узнав, что потерял половину армии?

Глава 27

Приказ подниматься «девушки» встретили стонами и воплями протеста.

– Тихо! – прикрикнул я на них. – У нас жесткий график. Если хотите выбраться отсюда живыми, слушайте меня. Когда я скажу «лягушка» – прыгайте. Ясно?

Я подождал, пока утихнет веселое кваканье, и добавил:

– Ехать нам еще примерно полчаса. И чем стонать, поглядите лучше на милых, нежных девушек, которые ради вас рискуют жизнью. Они не стонут, а ведь им еще возвращаться в город кружным путем. Давайте же поблагодарим их!

В многоголосом «спасибо!», грянувшем за этим призывом, я различил звуки нескольких поцелуев. Пришлось громко свистнуть, чтобы привлечь к себе внимание.

– Скоро приедем на фабрику. От нее идет железнодорожный путь. Сразу после нашего прибытия по нему отправится на север товарный состав. На нем мы поедем в далекие края. А теперь – по коням!

Ехали мы в тишине – моих галантных попутчиков одолевала усталость. Когда над нами пролетел вертолет, они изрядно струхнули. Я приказал парням опустить головы, а девушкам – махать руками и улыбаться. Это подействовало – больше над нами не летали. Подъезжая к фабрике, мы услышали гудок поезда. Состав только что вывели на путь.

– Открывайте двери вагонов! – приказал я. – И залезайте побыстрее, пока нет вертолетов. Берите с собой велосипеды – вам зачтут их стоимость в банке. Поцелуйте девушек на прощание. Через минуту отправляемся.

Я поискал глазами Ниби – загорелую рыжеволосую красотку, президента клуба велосипедисток. Передав флаг помощнице, она подъехала ко мне с улыбкой, от которой чуть не задымились шины моего велосипеда.

– Можно мне сопровождать тебя, инопланетник Джим? Умоляю – не отказывай.

– Глунк…

– Надо думать, это означает согласие. – Она забралась в вагон, втащила свой велосипед и уселась на тюк сена. – Ты очень добр. Я еще вчера училась в школе, но сегодня мы все покидаем Беллегаррик. Моя родина – на севере, там у моей семьи небольшая ферма в селе, которое называется Линг. Я говорила с отцом, матерью, братьями и сестрами – они будут очень рады, если ты поживешь у нас, сколько пожелаешь.

Увидев, как позеленел Мортон, я понял, что он все слышал.

– Почту за честь. Это просто замечательная идея.

Ниби улыбнулась, но улыбку как ветром сдуло, когда она взглянула на Мортона.

– Твой друг не заболел?

– Нет. – Меня переполняла щедрость. – Просто ему некуда ехать, и он надеется, что ты и его пригласишь.

– О чем разговор.

Мортон тут же порозовел и глуповато заулыбался.

– С благодарностью принимаю твое приглашение. Но надолго я у вас остаться не смогу. Как только Шарла, моя приятельница, даст о себе знать, сразу уеду.

– Так ты ее не забыл? – с притворным удивлением спросил я, и он вонзил в меня такой взгляд, что Ниби отвернулась.

Путь был нам не в тягость – поезд шел быстро, вагон не трясло. Уже через час мы перестали бояться вертолетов, зная, что удалились от города на приличное расстояние. Бывшие «девушки» спали на сене, подложив под головы ватные груди. В сумерках поезд сделал первую остановку. В вагоны загрузили корзины с едой и бутылки с напитками.

Наевшись и напившись, я заснул, а проснулся от прикосновения к плечу чьей-то мягкой ладони.

– Приехали, – сказала Ниби. – Буди своего друга.

Дверь вагона была открыта, снаружи медленно проплывали огни. Вскоре поезд остановился. Мы спрыгнули на перрон, взяли свои велосипеды и, попрощавшись с парнями, спустились на шоссе и поехали вслед за Ниби. Дорога была превосходная, ночь – теплая. Над головами раскинулась на полнеба величественная туманность, и мы, казалось, плыли в ее холодном белом сиянии.

– Ни за что не вернусь на Невенкебла, – пропыхтел Мортон.

– Но у тебя там родные.

– Попав в армию, я их потерял.

– Ты прав, – кивнул я. – Ну, на этой планете нет ничего общего с тем, что мы видели в армии. Хотя, честно говоря, я не совсем понимаю, как смог индивидуальный мютюэлизм привести общество к такому благополучию. Впрочем, благополучие – слишком сильно сказано. Не надо забывать о Зенноре.