Эволюция личности - Михайи Чиксентмихайи

Нацисты заявляли, что, уничтожая евреев, цыган и калек, они создают лучший, более гармоничный мир. Любой преступник оправдывает свои действия, даже самые отвратительные, стараясь приписать себе позитивные намерения. Но означает ли это, что мы должны вовсе отказаться от попыток проводить различия между более и менее разрушительными действиями? Нельзя игнорировать последствия человеческих поступков, даже если наши выводы при этом неоднозначны. Например, мы восхищаемся Фридрихом II (современники называли его stupor mundi — «чудо света») — ведь он построил замок, расширивший наше представление о прекрасном в архитектуре. Но одновременно мы признаем за ним вину в бессмысленном уничтожении природы. Что касается нацистов, то их программа изменения общества, очевидно, в такой степени основывалась на энтропии — жестокости, конфликте и нарушении прав человека, — что никакой созданный ими общественный порядок не смог бы искупить это.

Последний принцип эволюции гласит: 7) как правило, к гармонии ведут эволюционные изменения, делающие организм более сложным, то есть развивающие его дифференциацию и интеграцию.

Дифференциация указывает на то, в какой степени система (это может быть орган, например мозг, или отдельный человек, семья, корпорация, культура, человечество в целом) состоит из структурно или функционально отличных частей. Интеграция показывает, насколько различные части системы способны взаимодействовать и помогать друг другу в достижении своих целей. Система, обладающая большей дифференциацией и интеграцией, чем другая, считается более сложной.

Например, человек дифференцирован настолько, насколько многообразны его интересы, способности и цели; его интеграция пропорциональна гармонии различных целей, мыслей, чувств и действий. Человек, который лишь дифференцирован, может быть гением, но при этом страдать от внутренних конфликтов. Тот, кто лишь интегрирован, наслаждается душевным покоем, но вряд ли сможет внести свой вклад в культуру. Подобным образом в дифференцированной семье ярко выражены индивидуальности детей и родителей, а члены интегрированной семьи объединены заботой и взаимной поддержкой. В исключительно дифференцированной семье воцарится хаос, а исключительно интегрированная семья задохнется в собственных объятиях. На любом уровне рассмотрения сложность подразумевает оптимальное развитие как дифференциации, так и интеграции.

Многие мыслители утверждали, что эволюция движется к большей сложности. Верно, что со временем молекулы обычно становятся сложнее, что многоклеточные организмы наследуют простым клеткам, организмы с бóльшим мозгом приходят на смену тем, у кого мозг меньше, на месте раздробленных общин и патриархальных укладов возникают национальные государства и мировые религии. И тем не менее такая последовательность развития событий — не единственно возможная. Более простые формы тоже развиваются, чтобы использовать в своих интересах более дифференцированные. Каждый новый сложный организм порождает все новых паразитов, и, как показала новейшая история, могущественные империи распадаются на мелкие государства. Эволюция не всегда неуклонно движется к большей сложности{104}, однако лишь это направление ее движения позволит жизни существовать в будущем.

Используемый в этой книге термин «сложность» легко истолковать неверно. Например, его нередко воспринимают как синоним чего-то мудреного, запутанного. Но обычно, называя нечто запутанным, мы имеем в виду его трудность для нашего понимания, непредсказуемость, неясность. А это признаки дифференцированности без достаточной интеграции — то есть отсутствия сложности. Сложная система не является запутанной, поскольку ее части, какими бы разнообразными они ни были, органически сочетаются друг с другом.

Идея сложности успешно применяется на самых разных уровнях рассмотрения. Первоначально она была разработана для описания живых организмов. Благодаря специализации внутренних органов и совершенству их функций краб представляется более сложным существом, чем губка. Однако эту концепцию можно легко распространить на значительно более широкий спектр явлений — от молекул до машин, от телепрограмм до политических систем.

Иногда отражением сложности считается размер: более крупные организмы кажутся более сложными. Но, опять же, это верно не всегда. Слон биологически не сложнее мыши, а гигантский небоскреб с архитектурной точки зрения не сложнее дома Фрэнка Ллойда Райта[12]. Советский Союз, несмотря на гигантские размеры, не был сложным обществом прежде всего потому, что его монолитное централизованное управление и идеология душили личную инициативу и разнообразие. Вследствие недостаточной дифференциации это государство распалось. Соединенные Штаты, напротив, обладают высокой степенью дифференциации. Их сложности угрожает нечто противоположное: разрушение единства ценностей и норм поведения, что может привести к распаду общества по причине недостаточной интеграции.

Сложность представляется основным принципом эволюции, потому что когда два организма соперничают за энергию, как правило, преимуществом обладает тот из них, чья психология и поведенческий репертуар сложнее. Предположим, вы хотите купить фотоаппарат. Скорее всего, вы предпочтете модель, имеющую, в сравнении с другими доступными, больше разнообразных характеристик (дифференциация), которые хорошо функционируют совместно (интеграция), что делает ее более удобной в использовании. Другие покупатели, скорее всего, захотят того же. Таким образом, конкуренция между фотоаппаратами постепенно приведет к «вымиранию» более простых устройств и развитию популяции моделей со все бóльшим набором характеристик и все более простых в обращении. В этом смысле сложность — результат отбора, протекающего во времени; можно даже сказать, что она нам навязана.

И все же, как уже отмечалось выше, сложность побеждает не всегда. Процесс эволюции кажется исключительно непредсказуемым, полным «фальстартов» и временных отступлений. Например, в ледниковый период многие весьма сложные виды вымерли, а более простые организмы, устойчивые к холоду, процветали. В истории человечества обратное движение такого рода весьма обычное явление. Короткие периоды свободного развития человеческой индивидуальности, в которые люди тем не менее были связаны общими целями и ценностями, обычно сменялись «темными веками», когда преобладали разброд и хаос. Если бы можно было выбрать, в какое время жить в Афинах — в V веке или в V веке до н. э., мало кто выбрал бы первую дату, как едва ли кто-то предпочел бы Флоренцию 1000-го или 1800-го года, имея возможность жить там в 1400-м году. Именно потому, что сложность не побеждает автоматически, на нас лежит ответственность за формирование будущего. С каждым новым десятилетием от наших действий все больше зависит, что победит — хаос или гармония.

Сложность — точка отсчета в определении направления эволюции. Однако мы не слишком хорошо понимаем, как сделать свою повседневную жизнь сложнее. Имеющиеся альтернативы активно стараются привлечь наше внимание, причем каждая из них утверждает, что принесет нам наибольшую пользу. У кого из четырех кандидатов в Сенат самая сложная программа? Какая телепрограмма предлагает самую сложную информацию? А какая из газетных статей? Какие-то модели машин сложнее других, поскольку содержат уникальные компоненты, а все их части в целом работают слаженно. Какие-то рестораны «сложнее» других, поскольку предлагают изысканные блюда с хорошо сочетающимися компонентами, сервированные оригинально, но без излишеств. Важно научиться находить сложность в повседневной жизни, поскольку умение проводить такого рода разграничения сослужит нам добрую службу, когда мы окажемся перед выбором, способным реально изменить направление эволюции.

Последствия нашего выбора более сложной машины или ресторана весьма незначительны в сравнении с моральным выбором между «добром» и «злом». И все же обычно сложность — часть морального выбора. То, что мы считаем хорошим, создает гармонию, тогда как плохое приводит к растерянности и хаосу.

В любом из известных человеческих сообществ идеи добра и зла были одним из главных факторов, формировавших культуру. Необходимость в моральном кодексе возникла, когда человек благодаря эволюции перестал всецело зависеть от инстинктов и смог действовать исходя из злого умысла, что недоступно организмам, управляемым только инстинктами. Поэтому любая социальная система должна была создавать мемы, ответственные за поддержание гармонии внутри группы, ибо гены с этой задачей уже не справлялись. В целом эти формирующие моральную систему мемы явились наиболее успешной попыткой человечества придать эволюции нужное направление.