На оранжевой планете - Леонид Оношко

Сделав несколько безуспешных попыток раздвинуть створки, Борис Федорович понял, что моллюск сильнее его.

Минуты шли. Тело моллюска пульсировало. Оно то сжимало человека, сдавливая его так, что начинали трещать ребра, то слегка ослабляло свои мягкие объятия.

Озеров задыхался. Ему не хватало воздуха. Очевидно, моллюск повредил воздушный аппарат, прикрепленный к скафандру, или, в лучшем случае, сдавил трубку, подающую в шлем кислород.

К счастью, Озеров вспомнил, что на поясе скафандра находится кинжал — единственное оружие против возможного нападения подводных хищников.

Руки Бориса Федоровича были плотно прижаты к туловищу. Моллюск продолжал с неослабевающей силой стискивать его. Все же Борису Федоровичу удалось дотянуться правой рукой до рукоятки ножа и вытащить клинок.

Осторожно, чтобы не повредить скафандр, Озеров воткнул кинжал в тело моллюска и правел клинком снизу вверх. Мускулатура моллюска ослабла, дышать стало легче. Еще несколько ударов наугад — и мускульные связки, удерживающие створки раковины в сомкнутом положении, были перерезаны, дверцы подводной темницы распахнулись, в широкое отверстие, смывая со скафандра и прозрачной части шлема слизь, хлынула морская вода.

Пошатываясь, Озеров вышел из грота и осмотрелся. Ингра нигде не было видно.

Подойдя к тому месту, где он видел в последний раз своего спутника, Борис Федорович внимательно осмотрел дно. Судя по отпечаткам на поверхности илистых отложений и смятым стеблям водорослей, Ингр потоптался здесь, потом повернул влево — очевидно, заметил исчезновение Озерова и стал его искать.

Борис Федорович пошел по следам Ингра. Продолговатые лунки быстро затягивались илом. Водоросли встречались реже и не так затрудняли движение, но зато дно стало топким, и ноги все глубже погружались в вязкую, пузырящуюся массу, насыщенную продуктами брожения.

С трудом вытаскивая отяжелевшие ноги, Борис Федорович рыскал глазами по дну — он хотел отыскать какой-нибудь предмет, который можно было бы использовать в качестве палки.

И вдруг взгляд его упал на неподвижное, скрюченное тело Ингра. Метис лежал возле бурой каменной глыбы, сжимая в руке нечто длинное, чуть искривленное, похожее на окаменевший сук.

Борис Федорович шагнул к Ингру, нагнулся над ним и хотел уже выдернуть из его руки эту странную ветку, неизвестно откуда попавшую на дно моря, когда та изогнулась словно живая. И только тогда Озеров заметил, что у “ветки” плоская голова, рот с множеством мелких зубов и два фиолетовых тускло светящихся глаза.

В руке Ингра было зажато змееподобное существо. Напав на метиса, оно либо укусило его, либо парализовало мощным электрическим зарядом.

Размозжив камнем голову гадине, Борис Федорович внимательно осмотрел Ингра.

Он был мертв. На рукаве скафандра, чуть выше кисти, и возле пояса зияли рваные дыры. В них под давлением проникла вода, и Ингр захлебнулся.

Если бы все произошло на мелководье, вблизи берега, можно было бы попытаться откачать Ингра, но здесь, на глубине свыше двадцати метров, Озеров ничем не мог помочь ему.

Завалив труп камнями, Борис Федорович побрел по дну в том направлении, в каком его незадолго перед этим вел Ингр. Он был сейчас один, совсем один на дне безбрежного венерянского моря.

Прошло еще около получаса. Озеров заметил, что обитатели подводных джунглей охвачены беспокойством.

Зарывались в ил черви, съеживались, выталкивая из себя воду, шарообразные иглокожие, заползали в расщелины морские звезды, захлопывали створки двухметровых раковин исполинские тридакны, пряча за прочными известковыми стенками волнистые складки лилово-голубых и зеленовато-красных, полосатых и пятнистых мантий; скрывались в глубине пещер ракообразные.

Вода заметно помутнела. Гнулись, раскачивались, извивались в каком-то причудливом танце стебли бурых и розовых водорослей. Наклонные восходящие и нисходящие течения сбивали Озерова с ног, ударяя его то в грудь, то в спину. Миром безмолвия, изумительной красотой которого Озеров восторгался в первые минуты вынужденной подводной прогулки, овладевала тревога.

Видимость с каждой минутой ухудшалась. Надо было полагать, что небо потемнело и над океаном, изборожденным гигантскими валами, мчались свинцовые дождевые тучи, подгоняемые ураганным ветром. Яркие фиолетовые отсветы то и дело озаряли толщи воды — приближалась гроза.

Опасаясь, что его может втянуть в водовороты, образующиеся вблизи барьерного рифа, Борис Федорович стал удаляться от берега, о местонахождении которого судил по уклону морского дна.

Продвигаться приходилось медленно. Резкое, неосмотрительное движение могло привести к падению в какую-нибудь широкую трещину, замаскированную водорослями.

И все— таки Борис Федорович поскользнулся и упал. Пытаясь удержаться, он ухватился рукой за какую-то каменную глыбу, но та, качнувшись, рухнула вслед за ним.

Взмучивая воду, обрывая водоросли и вспугивая донных обитателей, Озеров несколько секунд скатывался кубарем по скользкому крутому откосу. Толстый слой ила, устилавшего дно впадины, смягчил удар. Скафандр и резервуар с воздухом не были повреждены. Борис Федорович отделался незначительными ушибами.

Глава XIII. ВО ВЛАСТИ ТЕЧЕНИЯ

Новые недоумения. — Осторожность побеждает. — Обитатели придонных слоев. — Прилив. — Во власти течения. — На берегу лагуны. — Странный пейзаж.

С минуту он неподвижно лежал в густой, вязкой массе, со всех сторон облепившей скафандр, потом принял сидячее положение.

Со стороны он, вероятно, напоминал человека, принимающего грязевую ванну.

Ил, прилипший к оконцу в передней части шлема, мешал Озерову различать окружающие предметы. Некоторое время он ничего не видел. Казалось, весь мир погружен в чернильный мрак.

Когда удалось очистить оконце от грязи, Борис Федорович едва не вскрикнул от удивления. На дне впадины оказалось значительно светлее, чем следовало ожидать. Откуда-то исходило голубоватое сияние. Потирая колено и правое плечо, наиболее пострадавшие при падении, Озеров выпрямился и с любопытством осмотрелся. Он стоял на дне узкого глубокого ущелья с крутыми, почти отвесными склонами. Ширина его не превышала тридцати шагов. Что касается длины, о ней судить было трудно — ущелье уходило куда-то влево и вправо.

Краев ущелья тоже не было видно. Светилась только нижняя часть стенок до высоты три-четыре метра. Все остальное тонуло в фиолетовой мгле.

Дно ущелья было усеяно округлыми телами величиной с большой астраханский арбуз. Одни почти полностью возвышались над илом, другие были наполовину погружены в него.

Возле шаров разбросали фиолетовые и голубые, пурпуровые и ярко-желтые узкие ланцетовидные лепестки какие-то странные организмы — полуживотные-полурастения. Пестрые пятнистые и полосатые венчики изумительной раскраски сближали их с цветами, длинные усики-щупальца делали похожими на мягкотелых.

Рассмотреть подробности их строения Борису Федоровичу не удалось. Как только он приближался к этим странным обитателям морского дна, лепестки смыкались, словно листочки стыдливой мимозы, и обесцвеченный, мгновенно потускневший бутон, плавно раскачивающийся на гибком стебле, прятался вместе с последним в широкой известковой трубке, а она, в свою очередь, исчезала из виду, молниеносно скрываясь в мягких илистых наслоениях.

И так происходило неизменно, едва только Борис Федорович, сделав шаг вперед, хотел нагнуться и коснуться рукой веников этих диковинных подводных цветов. Казалось, они настороженно следят за каждым его движением и не только следят, но и угадывают его мысли и принимают меры пассивной самообороны, прежде чем он успевает приблизиться к ним на расстояние протянутой руки.

Очевидно, организмы эти были снабжены какими-то необычайно чувствительными органами, быстро реагирующими на те неслышимые инфразвуковые колебания, которые рождали в воде шаги Озерова. Впереди Бориса Федоровича все время бежали волны и, надавливая на чуткие лепестки и усики, предупреждали их молчаливых обладателей о надвигающейся опасности.

Борис Федорович с удивлением смотрел на все это.

Сознание осаждали недоуменные вопросы.

“Естественная ли эта впадина или часть какого-то гидротехнического сооружения? Возникла ли она в результате разлома коры или была прорыта в те далекие времена, когда на месте моря была суша? Что служит источником своеобразного голубого свечения? Вкрапления радиоактивных минералов? Микроорганизмы? Химические процессы, неведомые земным обитателям? И, наконец, как лучше поступить ему, Озерову? Идти налево или направо?”

После короткого раздумья Борис Федорович предпочел последнее. Ему показалось, что в этом направлении дно впадины повышается.