Чили (СИ) - Владимирова Анна

— Я не знаю.

Они встретились взглядами.

— Сдаться всегда успеешь, — решительно заключил Айзек.

— Сможем?

— Сможем. У меня по пути есть еще знакомые с тачками.

— Отправляй Адаму данные, пусть запускает прямо сейчас. Завтра у Дрейка будет столько проблем, что ему будет не до нас. Если у Кролика действительно есть то, что нам нужно, понадобится время, чтобы это использовать.

70

Сколько раз я мечтала об этом моменте? В руках лежали ключи, на темной смутно знакомой улице — тишина, нарушаемая чавканьем крупных капель дождя, тусклый фонарь едва обозначал мокрые ступеньки, но я все не решалась сделать шаг. Так и стояла, тяжело дыша. Мне не нужен был мой дом — пустой и одинокий, выстуженный и мертвый. Ничего там не было из того, к чему бы я теперь рвалась. Все самое дорогое осталось где-то далеко.

О Киране мне так никто ничего и не сказал. Меня выперли из отделения, даже не позволив найти агента Фрейдли. Теперь у меня даже номера его не было. Решилась набрать Кирана я только у дома, и теперь автоответчик, как заведенный, сообщал мне раз за разом, что номер абонента выключен.

Вот и все.

Я прикрыла глаза, тяжело вздохнув, и поплелась наверх. Пальцы замерзли так, что я еще минуту возилась с замком. Машинально нащупала выключатель, прошла в тесный коридорчик. Здесь никого не было три долгих года. Привычные запахи исчезли, уступив натиску пыли и легкого затхлого душка. Яркий свет заставлял щуриться, хотя раньше устраивал полностью.

Гостиная безмолвствовала — привычные слуху тиканья папиных часов больше не было слышно, видимо, встали. Я зажмурила глаза, пытаясь сдержать слезы. Почему-то там, далеко на побережье, с Кираном рядом было легче… А тут вдруг тишина обрушилась на меня не пережитым горем, вцепилась в каждый нерв и принялась рвать с остервенением.

Пальцы нащупали спасительный выключатель — мне нужно было больше света, тепла, чего угодно, лишь бы не тронуться в этой тишине. Я рванулась к телевизору, заполняя тишину хоть какой-то болтовней, но пустота только больше обозлилась, требуя своего. Она завывала внутри, что это — конец. Никто не вернется в мою жизнь, никогда не возвращался. Кирану не удалось перехитрить Дрейка, ему пришлось сбежать, и пути назад нет.

Лишь бы только был жив, лишь бы Дрейк не добрался до него…

Я сползла по стене и обняла себя руками. Узоры дорогой ткани приятно царапали ладони, хранили память о прикосновениях Кирана. Еще утром я надеялась, что нам удастся победить, но теперь жизнь в бегах казалась не такой уж плохой альтернативой её отсутствию. Я вдруг поняла — не смогу. Я не выдержу новый день. Мне больше не вынести эту фальшь, царящую вокруг — солнечный свет, суетливые автомобили, запах сдобы с корицей в булочной на углу. Мне это больше не заменит жизни. Сколько я смогу просидеть здесь в ожидании? Сколько еще мне от себя оторвать, чтобы позволили жить? А если мне больше нечего предложить? Я барахталась привидением, сколько могла, больше не могу.

Не могу.

Мысли сами потекли в сторону содержимого аптечки. Кажется, там должна была остаться пачка снотворного, которое пил отец в редкие приезды… То, что «выход» показался вдруг таким желанным, даже не испугало — я слишком устала. Даже не так — я до одури боялась завтрашнего дня. Что тот начнется, а вместе с ним — моя старая жизнь. В которой я буду, как и всегда, никому не нужна.

Таблетки оказались на месте, почти полная пачка. Отец и правда слишком редко бывал дома. Маленькие, круглые — они шумно рванулись ко мне в ладонь, будто боялись не успеть. Где-то в глубине бились мысли, что я совершаю чудовищную ошибку, ведь надо верить, бороться, но таблетки гремели громче… Они уже начали сыпаться с ладони и обсыпать меня саму, чем-то напоминая рис, которым чествуют молодоженов, выходящих из церкви.

Я усмехнулась и заплакала. Внезапный звонок в дверь показался выстрелом. Рука дрогнула, рассыпая горсть таблеток…

* * *

— Выпей, — протянул Айзек металлическую фляжку, и он нехотя сделал глоток. Горло обожгло, но легче не стало. Ни сразу, ни спустя время. Все мысли были об Элль. Он уже раз доверил ее другим, и теперь она осталась одна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Позвони еще раз Адаму, ее отпустили?

— Опасно, Киран! — раздраженно рыкнул Айзек, нажимая на педаль. — У меня последний мобильник остался! И за Адамом тоже следят!

Беспомощность изводила, казалось, что он несется не туда, что ему нужно обратно к Элль.

— Айзек, дай мне этот последний мобильный.

— Блять, Киран! Неизвестно, откуда придется звонить!

— Плевать, дай!

Вел себя глупо, только к любви не прилагались дополнительные извилины в мозгу, скорее, наоборот. Но без Элль смысла не было.

Айзек, скрипя зубами, рывком расстегнул куртку и извлек из кармана маленький кнопочный телефон.

— Заряжен.

— Спасибо, — вцепился в него так, будто тот был единственной важной вещью в жизни. Номер Элль он набрал по памяти, но чем больше шло гудков, тем сильнее начинали дрожать руки: — Не берет…

— Может, еще в участке?

— Столько времени прошло… Дай номер Адама.

Движения, казалось, вязли в воздухе как муха в меду. Ему хотелось крутануть руль и нестись обратно, хорошо, тот был не в его руках. Она могла не выдержать? Могла! Он же знал, что сломает ее, если бросит. А он бросил. По крайней мере, для нее это так и выглядит, и неважно, что он еще пытается что-то изменить. Если не выйдет — путь друг к другу может растянуться снова на неопределенное время!

— Адам… — он надеялся, что агент его узнает — произносить имен в эфире, как и других деталей, не стоило.

— Слушаю! — старший Фрейдли был не менее проницателен.

— Где она?! Не берет трубку!

— Я был занят…

— Адам, прошу, ее нельзя оставлять одну, она… — он стиснул руки на корпусе телефона, тяжело сглатывая. Он готов был умолять на коленях. — Кто-нибудь! Пусть доберется до нее срочно! Ее нельзя бросать! Адам, это важнее всего…

— Я и сам понял, уже подъезжаю. Новостей пока нет, но утром дело получит ход, я лично пойду к прокурору. Сохрани пока этот номер.

Боже мой, как же он устал! Даже в простой просьбе слышался подвох, никакой веры не осталось, но сейчас он был готов сделать все, что угодно.

— Жду!

— Что такое? — покосился на него Айзек.

— Я не могу пока выбросить мобильник.

— Опасно.

— Фрейдли попросил.

— Он стопроцентный, Киран, не дергайся.

Ему было плевать. Лишь бы Адам успел…

* * *

Я не знала, что это было… Помню, что кое-как проковыляла к двери, открыла, даже не глянув в глазок. Адам только взглянул на меня и сразу же сгреб в объятья:

— Тише, Элль, все хорошо, — втянул меня в коридор и захлопнул двери. — Вас никто не бросил.

Живой человек, в руках которого я оказалась, внезапно не вызвал чувства тревоги или опасности. Я обмякла и разрыдалась…

— Элль, мне звонил Киран, просил срочно к вам приехать…

Киран?

Я отстранилась, шмыгая носом и хмурясь:

— Давно?

Вместо ответа он передал мне мобильник с набранным номером. Я прижала его к уху и опустилась в кресло в гостиной, поджимая под себя ноги.

— Адам?! — послышался любимый голос на том конце, и горло снова сдавило спазмом. Я не могла сказать и слова, только тяжело хватать воздух: — Элль… Элль, ты как, девочка?

— Кир, — выдавила я.

— Малыш, не плачь, прорвемся, слышишь?

— Да… Прости…

— За что?

В этот момент откуда-то со стороны кухни вышел Адам со стаканом воды. Я подняла на него глаза, застывая: он все понял, наверняка. Ведь таблетки были разбросаны по всей кухне…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Элль? — вернул к реальности голос Кирана.

— Я раскисла, — прикрыла глаза, болезненно хмурясь.

— Чили, я знаю, ты устала, но ты нужна мне, — его голос с хрипотцой был таким нужным сейчас, что пальцы занемели в диком желании вцепиться в него, ощутить его кожу. — Я не могу без тебя, слышишь? Держись… Я попробую все исправить. Мы с Айзеком попробуем. Слышишь?