Не жизнь, а сказка - Андрей Шевченко

— Ты что, ничего так и не понял? Помнишь, что сказал очкарик? Временное освобождение от армии становится постоянным!

— Чего? — Мишка явно тупил.

— Того! Тебе обеспечат пожизненное освобождение от службы в армии. К примеру, инвалидом сделают!

— Хе-хе, — нервно хихикнул Мишка, — шутник ты! Не посмеют! Да и зачем?

— Затем, что ты договор кровью подписал!

Мишкина физиономия стала бледно-зеленого цвета. До него, наконец, дошло. Серега продолжал:

— Мне… их директор сказал, что все, кто к ним обратился, пошли служить. Мол, совесть в них проснулась. Теперь я понимаю, отчего она проснулась!

Мишка тоскливо посмотрел на загипсованную руку.

— И что мне теперь делать?

Серега усмехнулся:

— Говорил тебе, странно там! Не слушал… Я думаю, у тебя только один выход: как рука заживёт, дуй в военкомат! А лучше — прямо завтра!

— Что, со сломанной рукой?

— Ага. А то ведь, если ногу сломают, добираться станет труднее.

Довод был убедительным. Мишка обречённо спросил:

— А ты как? До чего договорился?

Сереге вдруг расхотелось рассказывать другу о своих приключениях. Всё одно не поверит.

— А я тоже в военкомат иду. Только без посторонней помощи. Ладно, Мишань, пока! Домой пойду, предки, наверное, уже волнуются.

Мишка с удивлённым выражением лица остался размышлять о своей горемычной судьбе, а Серега отправился домой.

За ужином он обратился к отцу:

— Батя, ты не мог бы завтра позвонить дяде Пете и попросить его об одной вещи?

Дядя Петя — это друг детства Серёгиного отца и по совместительству — военный комиссар. Он Серегу знал, как облупленного, и даже как-то предложил помочь с отсрочкой от армии. На что отец капитально обиделся и месяц с ним не разговаривал, а Серегу чуть ли не выпорол. "Каждый мужчина должен пройти службу в армии! Иначе он — не мужчина!" После того случая Серега уже не рисковал обращаться с просьбами "отмазать" его от службы ни к отцу, ни к его другу, а пытался самостоятельно отыскать способ.

— Зачем? — отец помрачнел. — Опять? Мы же с тобой уже говорили…

— Ты бы сначала дослушал, — спокойно и внушительно сказал Серега. — Я хочу, чтобы ты попросил его помочь мне попасть в десант. Или, ещё лучше, в спецназ!

Отец в изумлении выронил ложку, удивлённые мама и младшая сестра Сереги — Людка, ахнули! Даже кошка перестала умываться и внимательно посмотрела на виновника переполоха.

— Не иначе, медведь в лесу сдох, если ты в армию собрался! — нахально заявила Людка. Она подошла к брату, положила ему ладонь на лоб, с сосредоточенным видом нахмурила брови и объявила: — Температуры нет. Значит, помешательство! Надо "скорую" вызывать!

— Брысь, болтушка! — усмехнулся Серега. — Ну, как, пап, попросишь?

Получив в ответ утвердительный кивок, он, как ни в чём ни бывало, принялся за ужин. Отец с матерью молча переглянулись. И лишь когда дети ушли из-за стола, родители грустно улыбнулись друг другу.

— Как будто он повзрослел за один день! Позвонишь Петру?

— Конечно! Только не позвоню, а сам схожу.

А Людка, тем временем, пристала к Сереге, чтобы он рассказал ей про древний Рим. Она уже скоро заканчивала пятый класс и изучала историю древнего мира. Но ведь самой читать не так интересно, как слушать брата. А Серега, хотя и был закоренелым троечником, историю любил и по этому предмету всегда получал четверки и пятерки. Поэтому младшая сестра частенько просила его что-нибудь рассказать: и, вроде как, уроки учишь, а в то же время, ничего не делаешь. Но сегодня, к удивлению Люды, Серёга отказался рассказывать про древний Рим.

— Ну, его! Давай, лучше, я тебе расскажу про одно удивительное место! Будешь слушать? — получив в ответ энергичный кивок головой, он продолжил: — Место это называется Ратное поле…

*****

Капитан и лягушка

— Иван, имей совесть!

— Анатолий Семёнович, ну, не могу!

— Капитан Прошин!

— Товарищ полковник!

— Ладно. Три дня!

— Да, вы что! Мне надо минимум две недели!

— Иван, имей совесть!

— Анатолий Семёнович, ну, не могу…

Программист назвал бы этот разговор бесконечным циклом с отсутствием контроля. Поясняю для простых смертных, не приобщённых к высокому искусству разбираться в закорючках СИ и Паскаля, на работе не вынужденных чинить всё, что в названии имеет слово "электрический" и не говорящих в обычной жизни так, что их никто не понимает… О чём это я? Простите, автор всё ж таки программист! Так вот, бесконечный цикл — это когда нет условия, при котором цикл заканчивается. Вот и в разговоре, если так можно назвать набор повторяющихся фраз полковника Нечаева и капитана Прошина, явно отсутствовало условие останова.

Завершался, наверное, пятый круг, когда полковника "расклинило".

— Ладно, чёрт с тобой, четыре дня!

— Анатолий Семёнович, хотя бы десять дней, а?

— Иван, имей совесть!

— Анатолий Семёнович, ну, не могу…

Они готовы были впасть в новый виток бесконечного и бессодержательного разговора, но в этот момент зазвонил телефон внутренней связи.

— Товарищ полковник! Блин! Новое ограбление!

— Капитан Лукашкин, с каких это пор вы себе позволяете выражаться при докладе начальству?!! — стальным голосом произнёс Нечаев. В другой раз Лукашкину точно не поздоровилось бы, но не сейчас.

— Товарищ полковник, новое ограбление, на этот раз обчистили дом предпринимателя Блина! — внёс Лукашкин поправки в донесение.

— Блин! — громко произнёс Нечаев. Наверное, получше запоминал фамилию потерпевшего для дальнейших оперативных разработок. Потом он принялся бегать по кабинету и ещё несколько раз повторил эту фамилию. — Вот, видишь, что делается? Что ни день, то новое ограбление! Ребята с ног сбились, гастролёра ищут, работают по шестнадцать часов в сутки… а тебе четыре дня отпуска подавай!

— Десять, — вполголоса сказал Прошин.

— Пять, — полковник тяжело уселся в кресло и спросил: — Вань, да что с тобой? Ты уже отгулял отпуск за два прошлых года и за этот. И ещё просишь! Дел полно!

Иван Прошин молчал, вперив пристальный взгляд в кривой паркет производства сталинских времен, словно пытаясь угадать секрет его долгожительства. Ну, что он мог сказать полковнику Нечаеву? Нет, разумеется, можно было бы для разнообразия сказать правду. Тогда Анатолий Семёнович вызовет дурбригаду прямо сюда, в здание управления. И любой человек, находящийся в здравом рассудке, поступит так же.

— Мне нужно десять дней! — упрямо повторил он.

Полковник Нечаев тяжко вздохнул и подписал заявление.

— Это — последний раз! Ещё придёшь с такой просьбой… лучше не приходи!