Ублюдок 2 - Павел Барчук

— Видишь ли, Егор. Ничего не происходит просто так. Ничего не проходит бесследно. Люди так устроены, они всегда что-то хотят. А еще они хотят чувствовать себя счастливыми, свободными, хотят радоваться. Ну, ты понимаешь… Да, герцоги создали Высших. Создали семь родов. Появились другие семейства. Слабее, но тем не менее, с демонской кровью. Но они больше не имеют свободы. Знаешь ли ты, что каждую ночь, каждый Высший, засыпая, переживает тысячу смертей тех, кто умер за это время мучительно? Тех, кого убили, выпили, сожрали демоны? Но это не самая тяжёлая расплата. Ты не задумывался, как одни Патриархи сменяют других? У Высших нет такого понятия, как смерть от старости. Естественная смерть. Так вот, когда Наследник готов и наступает время отдать ему бразды правления, Патриархи уходят в Ад. Навсегда. И сам понимаешь, там их не ждет ничего хорошего. Они все становятся часть Преисподней. Питающим ее удобрением. Срастаются с Адом. И все это — в здравом уме. Сначала в здравом уме… потом уже нет. Чувствуют, как врастают в мир Владыки. Думаешь, им охота? Вот если бы они действительно умирали, это давало бы шанс обрести покой. Но пока существует только одна дорога, дорога в Преисподнюю, покоя не видать.

— Подожди… — я просто охренел от догадки, которая меня посетила. — Патриархи хотят вернуть… ну… типа…

— Да, они хотят его вернуть. Можешь не говорить вслух. Я понимаю, о чем ты. Именно этого они и хотят. Сделать так, что дороги было две, как раньше. Да и потом, знаешь, Отец был добрым. Это правда. Если искренне раскаяться, то он мог и простить. Я знаю теперь многое из того, что было. Не смотри так удивленно.

— Да сделайте же что-нибудь! — снова заорал кто-то из Патриархов.

— Все станьте вокруг! — седой подскочил к Агате, той, которая умирала на столе, и прижал к ее груди обе ладони.

— Что ты задумал, Савва? — вопрос задал Юсупов. Папашу Александры я точно знаю по голосу и в лицо.

— Сам пока не понимаю. Но думаю, это единственный шанс. Просто станьте в круг, делайте как я. Выпустите Силу. Помните, так Герцоги дали миру своих первенцев? Женщины, их невесты, родили мёртвых детей. Но Герцоги влили в них свою Силу…

Патриархи замерли с ошалелыми лицами. Они смотрели на Седого так, будто видели его впервые.

— Ясно… Никто кроме меня не интересовался историей нашего появления… — он покачал головой. — Хорошо. Просто делайте и все.

— Мы не герцоги! — резонно возразил какой-то Высший. Подозрительно, кстати, похожий на моего дружка Воронцова.

— Это или сработает, или нет. Она умирает. Очевидно же, — поддержал вдруг Седого Юсупов.

Наконец, остальные приблизились к столу. Каждый из Патриархов, как и Морозов, прижал ладони к груди девочки.

— Не вышло ничего, да? — я снова посмотрел на Агату.

— Как посмотреть, — девчонка подала плечами. — Эффект просто оказался другим. Но да, я умерла.

— Слушай… Ольденбургская сказала, ты заболела…

— Я не болела! — Агата выкрикнула это так громко, а главное — неожиданно, что я вздрогнул. — Они травили меня. Специально. Давали этот «светлячок». Вливали его в питье, сыпали в еду. Специально все сделали. Поэтому все они умрут.

Девчонка развернулась и вышла из воображаемой, иллюзорной комнаты.

Глава 17

В общем, после нашего ночного путешествия с Агатой, часть истории, связанная с ней, стала мне ясна. Хотя бы в этом вопросе появилось более четкое понимание происходящего. Включая нюанс, кем стала сама Агата по вине, или по прихоти Патриархов. Тут как посмотреть. Впрочем, зачем скромничать. Девчонка рассказала мне практически все. Не хватало лишь деталей, касающихся Лилит. Но с моей Богиней я тоже был настроен поговорить откровенно. Только позже. Тем более, когда у меня имеется столь важная информация, о которой, возможно, Лилит даже не догадывается.

На самом деле, все оказалось достаточно просто. И в тоже время, охренительно сложно. Некоторое время назад, в рогатых головах Высших появилась и стала зреть следующая мысль. Да, они обладают Силой. Круто. Да, они, так сказать, элита общества, все такое. Но при этом, Высшие заведомо являются кормом для Преисподней. Удобрением.

Люцифер точно не дурак и ему совершенно не нужно, чтоб Княжеским Родом, а уж тем более несколькими, управлял какой-нибудь чувак, разменявший не одну тысячу лет. Во-первых, это дурно влияет на характер. С каждым столетием проявляются самые худшие его черты. Во-вторых, от нечего делать, когда у тебя впереди целая вечность, в голове рождаются всякие неумные мысли. Как собственно говоря, было некогда с самим Владыкой Ада. Но об этом позже. Сначала девчонка говорила лишь о Высших и о том, что произошло очень, очень давно. Как выяснилось, веревочка тянулась из прошлого, с момента, когда на земле воцарился Ад.

Агата после того, как выбежала из воображаемой, созданной ею же комнаты, сразу оказалась на улице. На аллее Академии, рядом с лавочкой, которую я уже видел неоднократно. И неоднократно на ней сидел. То с Колькой паскудой, то с Аракчеевой. Я, конечно, побежал за девчонкой, потому что, как только она смылась, помещение лаборатории поплыло контурами, стало смазываться, будто кто-то пытается стереть его ластиком. Вместе с Патриархами, которые усердно закачивали свою Силу в умирающую дочь царя.

— Блин… Предупреждать надо… — я остановился рядом с Агатой, восстанавливая дыхание.

Может, конечно, мы сейчас во сне, но мчался я из лаборатории очень быстро и это чувствовалось по моему состоянию. Аж заболело где-то в боку. Будто половину города обежал в один заход.

— Да ничего бы не случилось, — она беспечно махнула рукой. — Видение просто разрушилось бы и тебя выкинуло бы обратно, в реальность. Сон же твой. Я лишь немного его меняю по своему желанию.

Агата села на скамейку, насупилась и смотрела на меня недовольно. Минуты три. Ей не понравилось, что я упомянул болезнь. Потом вроде успокоилась, отошла. Даже начала улыбаться и мотылять ногами, которые немного не доставали до земли. Все-таки, каким бы могущественным существом она не была, в первую очередь девчонка — ребенок.

— Я не болела, — сказала она уже спокойным тоном. — Они начали меня