Пуля для императора - Андрей Белянин

– Не обижайтесь, ради всего святого! Ну что вы как ребёнок?! Я больше не буду. Поставьте же уже куда-нибудь этот поднос! Вот, на табурет хотя бы. И не уроните ничего, пожалуйста!

Она тут же вскочила на ноги, я поставил поднос и перенёс его, как столик, к кровати, на которую мы, собственно, и сели. Ржавые пружины прогнулись, кровать просела посередине, и мы оказались плечом к плечу, практически в обнимку, как какие-нибудь свежеиспечённые молодожёны. Впрочем, возможно, так казалось только мне…

– Миша, вы чего?

– В каком смысле?

– В прямом. Не надо так нервничать.

– Я не нервничаю.

– Вы красный, как нос ирландского пьяницы!

– Серьёзно?

– Уж поверьте, – она указала взглядом на бутылку. – Хотите, теперь я за вами поухаживаю?

– Вы очень любезны, – прокашлявшись, подтвердил я.

Или не подтвердил, это какое-то неправильное слово, как будто бы она на что-то долго меня уговаривала, а я наконец смилостивился и подтвердил. Нет! За всё наше путешествие она мне ни разу и чашечки чая не предложила, а тут…

Мы одни в комнате, вся ночь впереди, и красивая девушка сама предлагает мне выпить с ней русской водки. Мир рухнул или я уже воспарил?!

– Не стройте себе иллюзий, – Энни наполнила две стопки и аккуратно вернула бутылку на поднос. – Мне очень, очень, очень страшно, но я выпью и всё вам скажу. Ну?

– Э… гм… хм… я слушаю.

– Это я слушаю. Водка греется, скажите уже хоть какой-нибудь тост. Только не патриотическое, умоляю, никаких «Россия, вперёд!» или «Правь, Британия!».

– За вас, – невольно вырвалось у меня.

– Хороший тост, – неожиданно согласилась она. – За меня!

Мы чокнулись и выпили. Рыжая Энни закашлялась, уткнувшись лбом мне в плечо, с трудом выровняла дыхание, резко встала и шагнула к окну.

– Прошу вас, как джентльмена, не перебивать меня. Мне надо выговориться, выкричаться, иначе я с ума сойду. Всё, что произошло с того момента, как моя нога ступила на борт этого проклятого судна…

Я молча кивнул. В конце концов, слушать – это несложно, а уж не перебивать ещё проще. На пару минут повисла тишина, она явно не знала, как начать, мне было неудобно её торопить.

– Можно, я закрою уши и встану к вам спиной?

– Чего? А-а, да, конечно, если вам так удобнее, – поспешно согласился я.

Мисс Челлендер виновато улыбнулась, пожала плечиками и уткнулась носиком в окно, ладонями зажав уши. Невольно я залюбовался её талией, стройной осанкой и тонкой, по-детски нежной шейкой.

Господи, неужели эта хрупкая дочь туманного Альбиона действительно скакала верхом по безлюдным уральским степям, стреляла во врагов, прыгала с моста в реку, дралась и боролась за свою жизнь, как самая отчаянная искательница приключений из бульварных романов какого-нибудь Луи Жаколио…

– Майкл, я хочу… хочу… поговорить о нас. О наших отношениях. О нашем настоящем и будущем. Если, конечно, оно у нас есть. Не перебивайте!

– И в мыслях не было, – тихо пробормотал я, поскольку в речь юной англичанки вплетались иные звуки.

За дверью раздавался едва уловимый скрип половиц. Кто-то очень тяжёлый, но очень осторожный решил нанести нам неожиданный визит. Походку старого конвойца я бы узнал из тысячи. Раз это не он, то кто?

– Не подумайте, что я сошла с ума. Просто, как говорят в этой стране, накипело! Думаете, я совсем глупа и не знаю жизни? О нет, сэр! Всё не так просто, сэр! Господь наделил меня любопытством, свойственным женщинам, и умом, свойственным мужчинам! К чему это? А-а, вспомнила. Так вот, я давно наблюдаю за вами и вижу…

Скрип половиц прекратился у нашего порога. Кто-то взялся за ручку двери. Не дожидаясь худшего и памятуя, что лучшая защита есть нападение, я молча рванул дверь на себя, и в комнату ввалился неизвестный мужчина в потрёпанной одёжке.

Неприятный и неопрятный тип лет сорока, с заячьей губой и бегающими глазками. Если бы мне надо было выбрать типичного представителя уличной преступности санкт-петербургских подворотен, то этот красавчик гарантированно попал бы в первую тройку!

Впрочем, пока я его рассматривал, он быстро сориентировался и вскочил на ноги, щеря редкие зубы. В пальцах левой руки негодяй сжимал медный кастет.

– О, не перебивайте, я же слышу, – скорее с обидой, чем с раздражением, простонала мисс Челлендер, ещё крепче зажимая уши. – Быть может, себе самому вы кажетесь суровым, брутальным мужчиной, невозмутимым британцем, хладнокровным учёным, графом Босуэлом или даже Кристофером Марло! Но я-то вижу вас другим, совсем другим. Ах, Майкл, Михаил, Миша-а…

Мы с незнакомцем на миг покосились на рыжую англичанку и так же молча приняли боевые стойки. Я левостороннюю, по всем правилам английского бокса, он – просто подняв руки к груди, чуть согнув колени и спину. Поза уличного бойца.

Первые два удара в голову противника я нанёс по скользящей, без особого вреда, но так, чтобы этот негодяй понял, с кем имеет дело. Он сплюнул кровь из разбитой губы мне под ноги, а когда я качнулся в сторону, резко ударил кастетом! Это было-о…

– Я же знаю, что вы меня… вы ко мне неравнодушны. И те взгляды, которые вы украдкой бросали на меня, думая, что я этого не вижу… О-о, я всё вижу, сэр Строгофф! Ваши глаза недвусмысленно говорили мне, что я вам небезразлична. Поверьте, я умею различать у мужчин настоящие чувства и пошлое желание записать себе ещё одно имя на щит любовных побед! Вы не такой, сэр…

Человек с рассечённой губой даже не пытался поразить меня в какие-нибудь жизненно важные органы. Ни в голову, ни в печень, ни в солнечное сплетение, нет…

Этот мерзавец просто саданул меня в плечо. Боль дичайшая! Правая рука словно отсохла, повиснув плетью. Я закусил губу, чтобы не заорать, но упёртая Энни всё равно продолжала гнуть своё:

– Вы должны понять меня. Не то чтобы моё бедное сердце было как-то холодно к вашим порывам, вовсе нет! Как видите, я уже настолько забыла о приличиях, что смею говорить с вами столь же откровенно, словно со своим детским дневником. Миша, Мишенька, простите меня, но нам не суждено быть вместе…

Честно говоря, на тот момент именно к этой теме я был глубоко индифферентен! Драться одной левой хорошо только в сказках братьев Гримм или матушки Гусыни.

В реальном поединке на кулаках однорукий боец практически не имеет шансов. Медный кастет мелькал в опасной близости от моего виска, и счёт времени шёл уже даже не на минуты, а на секунды. В последний момент мне удалось поднырнуть под руку противника и (храни, Господь, Ирландию!) головой врезаться в живот негодяя. Он сложился пополам, как перочинный ножик, выпучив глаза и пуская пузыри слюны…