DARKER: Бесы и черти - Екатерина Белугина

плохого в том, что мой парень нравится другой?

В тот день Катя впервые пригласила меня к себе. Она жила в пятиэтажке на Юбилейной. Родители работали допоздна, двушка была в нашем распоряжении. Мы смотрели телевизор, ели блинчики, а потом с набитыми животами лежали на диване и глядели в потолок.

В воздухе стоял аромат Катиных духов – жасмин и апельсин.

– Она тебя не отпустит, – неожиданно прошептала Катя.

– Что? – нахмурился я.

– Я говорю: Элька, наверное, грустит.

– Может, не будем о ней? – Я придвинулся к Кате. – Сейчас мне хочется говорить только о тебе. Знаешь, кажется, я влюбился.

– Когда кажется – креститься надо!

– Это значит: «Прости, но это не взаимно»?

– Это значит: «Давай не будем усложнять».

Я натянул улыбку. Вот такой была Катя. Уверенной, временами чересчур резкой, но, главное, честной. Я надеялся когда-нибудь услышать признание и от нее. А сейчас мне было достаточно того, что она рядом и я могу взять ее за руку. Могу обнять. Поцеловать.

Я пытался убедить себя, что буду ждать ее признания столько, сколько потребуется, но, ворочаясь перед сном, понял, что это не так. Мне хотелось, чтобы она завтра же рассказала о своих чувствах. Чтобы не «кажется, я влюбилась», а «люблю». Чтобы она меня боготворила.

И я загадал: «Пусть Катя Федотова признается мне в любви».

Желание исполнилось через три дня. Тогда же получил письмо от Эльки.

16.11.15

Ее любовь – иллюзия. По-настоящему люблю тебя только я. Я. Я. Я. Я тебя люблю. По-настоящему счастливым ты можешь быть лишь со мной. Мной. Мной. Мной. Будь со мной.

Я скомкал его и выбросил. Какая разница – иллюзия Катина любовь или нет, если нам хорошо, а с Элькиной помощью может стать еще лучше?

«Пусть Катя называет меня любимым».

«Пусть родители дадут мне денег на подарок Кате».

«Пусть у нас с Катей будут хорошие оценки».

Я загадывал одно желание за другим, и они сбывались.

Одноклассник, с которым мы раньше не общались, теперь помогал с домашкой. Учителя, даже самые злые, не повышали на меня голос. Катя говорила, что до восемнадцати ни-ни, но стоило мне прошептать перед сном, чего я хочу, и «ни-ни» превратилось в «да». Да. Да. Да!

Я наслаждался жизнью. Элька была моим джинном. Тихим, незаметным, который передавал мне странные записки.

16.12.15

Она не хочет тебя. Ты знаешь, знаешь об этом. Ты все знаешь. Я – твоя судьба. Твоя судьба – это я. А ты – моя судьба.

21.12.15

Слышу сердце твое. День и ночь. И я рядом всегда, чтобы тебе помочь.

26.12.15

Я ближе, чем ты думаешь. Но дальше, чем хотела бы быть.

29.12.15

Хочешь взять нас обеих, меня и Катю?

Я сказал себе: не хочу. Но после той записки Элька снилась мне каждый день. Хрупкая и гибкая – она делала все, что я просил, а ее покорность заставляла и Катю стараться сильнее обычного, девушки будто соревновались.

Я просыпался в поту и пытался забыть увиденное. Не мог же я предложить Кате разделить меня с другой. Это неправильно.

Порой Элька будто читала мои мысли.

06.01.16

А правильно было загадывать все остальное? Ты можешь владеть обеими, только попроси. Попроси меня.

И напиши мне письмо. Напиши-напиши. Я его заслужила.

Впервые мы с Катей поссорились после новогодних каникул.

Она все утро ходила хмурая, но не говорила, что случилось. А потом, когда мы были у нее дома, неожиданно спросила:

– Тебе Элька нравится?

Я вспомнил о письме, которое написал Эльке. В нем я поблагодарил ее, назвал волшебницей, пожелал встретить достойного парня, а также – наверное, зря – добавил, что обратил бы внимание на нее, если бы не Катя.

Не могла же Элька показать это письмо ей…

– Как девушка или как человек?

– Просто ответь: да или нет?

– Как человек – да.

– А мне она перестала нравиться. Не хочу, чтобы ты с ней общался!

– Ладно.

– И письма у нее больше не бери!

– Ладно, – повторил, не понимая, чего она завелась.

– Ладно?! – Катя аж вскочила. – Ты так просто согласился?! Попросила – и готов оборвать связь? То есть все те письма, вся ее помощь для тебя пустой чих?

Помощь?

– Она тебе что-то рассказала?

– Уж представь! Я все знаю. Знаю даже, что мои чувства к тебе ненастоящие! Ты ведь ее об этом попросил. Пусть она меня полюбит, пусть это, пусть то – самому не противно?

– Я… я могу все объяснить. Давай спокойно поговорим.

Спокойно мы не поговорили. Перед тем как оказаться за дверью, я узнал о себе много интересного. Плохо целуюсь. Выбираю отвратительные дезодоранты. Слабый, эгоистичный, ничего не могу добиться без помощи Эли.

Последним замечанием Катя меня задела, и я – дурак! – наговорил всякого. По дороге домой страшно злился: на себя – за то, что не сумел успокоить ее, на Эльку – за то, что она рассказала все Кате. Как Элька вообще могла так поступить? Неужели это из-за моего письма? Решила, что я прибегу к ней, если поругаюсь с Катей?

На морозе у меня побелели пальцы, спасибо синдрому Рейно, и дома я, раздраженный, через боль грел их под горячей водой. Потом закрылся в комнате и загадал желание: «Пусть мы помиримся с Катей».

Элька должна исправить свою ошибку.

Снилось, как Катя и Элька играли в «Летел лебедь» ночью на улице, как терлись друг о друга спинами, как смотрели на меня исподлобья. Как молчаливые, с темными овалами вместо глаз, ели грязный снег.

Проснулся с чувством: что-то не так. Одеяло казалось непривычно грубым, ладони были такими горячими, словно всю ночь держал их на радиаторе. Ныли запястья.

Я включил свет и оцепенел. Напугали меня не едва заметные шрамы на запястьях, а руки. Руки были не мои. Пальцы тонкие, на длинных ногтях малиновый лак, который я подарил Кате в прошлом месяце. Я поднес ладони к носу, и стало дурно. Они даже пахли ее духами.

В ужасе бросился к телефону.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Я проклинал себя за то, что так и не узнал номера ее родителей, когда заметил на полу возле кровати тетрадный лист. Дата в записке стояла сегодняшняя.

Люблю твои руки.

Когда Катя не пришла на первый урок, я спросил у Елены Васильевны, не предупредила ли ее Федотова, что заболела.

– Федотова? Так она же летом перевелась в другую школу. Ты хорошо себя