На тропе Луны - Вологжанина Алла

– На слово вообще никому и никогда верить нельзя. Твоя демонстрация тоже мало кого убедила бы. Но я, видишь ли, умею различать фокусников и четырехмерников. И четырехмерники мне действительно очень пригодились бы. Но еще больше мне пригодились бы… Как это? Верные люди.

Он, прищурив глаза, следил за реакцией девочки.

– Неверных вы, скорее всего, убиваете, – прикинулась она простушкой.

– И убиваю тоже… Ладно, пошутили и хватит.

Люсия похолодела. Сейчас он скажет: «А теперь, девочка, тебе пора домой», и отправит ее восвояси. Но он встал и вышел из комнаты. Несколько минут копался где-то, а Люська сидела, готовясь оплакивать свое блестящее будущее. Но Резанов вернулся, прошел через комнату к еще одной двери.

– Ты идешь или уже передумала? – небрежно бросил он девочке и неожиданно галантным жестом распахнул дверь, приглашая ее на кухню.

Кухня оказалась относительно уютной. Во всяком случае, там стоял стол и было на чем сидеть. Резанов зажег свет и пододвинул Люсии стул, на котором она и расположилась.

Карина уселась бы на стул с коленками и наполовину улеглась на стол – так удобнее. Но она – не Карина.

Арнольд… кажется, Ромуальдович (судя по именам, они, наверное, наполовину французы, но в Интернете об этом не было ни слова) закрыл дверь.

– Я специализируюсь на ритуалах. Но кое-какие хитрости словесников мне тоже ведомы. Когда уснул мой сын?

– Он поговорил с вами, и мы только успели зайти в дом…

– Да, передо мной мой мальчик пока что беззащитен, – самодовольно ухмыльнулся старший Резанов, – проспит до утра, как миленький. Да и потом будет исключительно послушен. Ладно, продолжим. Ты знаешь, что это такое? – Он положил на стол небольшой круглый предмет, который легко было спрятать в ладони. – Смотри, не бойся, он не активирован.

Предмет напоминал медаль, только раздувшуюся к середине. Или шкатулочку необычной формы. Наверняка перед ней лежало какое-то сложное устройство, причем все его винтики и шестеренки были снаружи. Люсия пару раз видела часовые механизмы, когда рассматривала часы сквозь поверхность циферблата. И еще когда любовалась рекламой роскошного наручного турбийона, разумеется, производства Швейцарии. Так вот, зубчики, колечки и даже цепочки этой штуки походили на часы, но часами все же не являлись. Что это такое, она не знала. Как красиво признаться в этом собеседнику – тоже не представляла. Но тот и сам все понял.

– Это четырехмерный ретранслятор императивных импульсов, образов и идей, – церемонно сообщил тот. – Понимаешь, что это значит?

Люсия медленно кивнула. У Карины уже был бы готов ответ. А она только мучительно пыталась его выстроить.

– Это устройство… которое использует глубину… то есть четвертое измерение, чтобы передавать то, что вам надо, тому, кому вы хотите это передать. Но не как информацию, а как приказ. Это вроде гипноза…

– Вроде него, только гораздо надежнее, долговечнее и с несравнимо большим охватом. Судя по всему, ты таким вещам не обучена.

– Я же сказала, я вообще ничему не обучена.

Он снова усмехнулся, так же кривовато, как Арно, только… не так мягко.

– Это мы исправим. Невежество поправимо, глупость – нет. Эту штуку втайне от меня собрал и сентиментально назвал «сувениром» мой гениальный сын. Гениальный, заметь, говорю без иронии, потому что его тоже, представь себе, мало чему обучали. На Земле такому в нужном объеме не учат, а в Трилунье я решил пока не соваться. Но об этом потом. Итак, Арнольд сделал эту вещь, наивно полагая, что сумеет скрыть от меня какие-то секреты. Но с ее помощью я собираюсь поймать твоего братца без особого шума и крови. И с твоей помощью тоже, учитывая поведение Дирке… Но его можно понять. Ты знаешь, что волк, который долго не следовал своей природе, не носился по этим дурацким тропам между мирами, сходит с ума?

– Я знаю только, что мир может… – Она замялась, вспоминая слово, которое использовала Карина, – обмертветь, если лунные тропы будут закрыты слишком долго…

– Омертветь, – поправил Резанов. – Мир, видишь ли, мудрая система. Представь себе, что мир это замок, а волк – ключ. Если замок не открывать, он заржавеет и станет бесполезным. Но и ключ тоже обрастет ржавчиной, перестанет входить в скважину и в конце концов рассыплется в прах. Все честно и предельно логично, естественная зависимость взаимна, иначе это рабство. А рабство придумали люди, природе Вселенной оно противно. Так вот, Дирке сидел на Земле безвылазно… лет восемь или десять. Он сильно «зарос ржавчиной». Я, знаешь ли, рисковал сыном, отправляя их сюда вдвоем… Но мальчишке тоже надо когда-то взрослеть… Так, дорогая, вернемся-ка к нашей изначальной теме.

Она кивнула, жадно ловя каждое слово. Подходя к сути дела со своей точки зрения, старший Резанов подходил к началу Люсииного блестящего будущего с ее собственной точки зрения.

– Видишь ли, Люсия, я собираюсь уничтожить твой дом, – буднично, даже немного наигранно-буднично сказал он. – Мне придется превратить его и всех, кто случайно окажется в нем… в ничто.

Люська вытаращила глаза. Сердце заколотилось как бешеное. Собеседник истолковал ее волнение по-своему.

– Но ты не бойся, я все компенсирую твоим родителям. С лихвой. Мне лишь надо, чтобы твоему брату было некуда деваться, кроме гостеприимного дома, где мы сейчас с тобой находимся. Всего несколько дней. За это время я успею склонить его и твоих родителей… к сотрудничеству.

Родителей. Ну вот, опять. А Резанов тем временем продолжал:

– За ночь я подготовлю процесс и… хм… способ замести следы, уничтожить улики… или придумай название сама. От тебя требуется сущая мелочь. Во-первых, приглашение войти в логово. Не смотри на меня так, я не в гости напрашиваюсь, просто без приглашения я не смогу навести заклятие – эффект логова не позволит. Во-вторых, мне надо знать, когда ваш дом пустеет с утра. Вы с братом идете в школу, родители на работу… И кстати, если они решат запереть вас дома, тебе придется их убедить, что Дирке не опасен. В случае неудачи позвонишь мне. Я напишу тебе номер. Это не все. Сегодня же собери документы – свои, брата, родителей. Я вам в два счета выправил бы новые, но, если есть возможность сэкономить время и силы, так и сделаем. Ты все поняла? Четыре комплекта документов.

Люсия кивнула, внутренне радуясь. Сразу видно, что Резанов не имеет ни малейшего представления о характере братца. Да родители о Дирке и не узнают. Документов же хватит и двух комплектов. Свидетельства о рождении и заграничные паспорта, благо родители подсуетились и сделали детям отдельные документы.

Собеседник не сводил с нее внимательного взгляда.

– Люсия, я жду…

– Простите, чего?

Он вздохнул. Ну вот, не хватало еще, чтобы он посчитал ее тупой.

– Время, дорогая моя, время. Когда ваш дом пустеет?

Вот оно что. Она вздохнула и закрыла глаза, словно подсчитывая. Всегда, даже если не было первого урока, и ребята шли в школу не к восьми, а к половине девятого, родители выходили в сад проводить их – видимо, считали это проявлением трогательной заботы. Их рабочий день начинался позже. Люсия набрала воздуха в легкие. От светлого будущего ее отделяли доли секунды.

– А что я получу за это? – осведомилась она.

– За это ты получишь образование и работу. Ты станешь, учитывая твои способности, уникальным специалистом, с уникально большой стипендией, а затем и заработной платой, – с готовностью отозвался Резанов.

Прекрасно! Уникальное образование – это, скорее всего, такое же, как у Арно, а значит, учиться они будут вместе, бок о бок. Ей ли не знать, что в замкнутом пространстве любовь зарождается особенно легко! Так, во всяком случае, пишут во всех более-менее интересных книгах. А потом они, тоже бок о бок, станут трудиться на благо компании отца (и свекра!). Учитывая, что Арно – единственный сын, получается, что они будут вместе строить свое светлое будущее. Так что можно внести в мечты поправку. Не обязательно оставаться одинокой слишком уж долго. Что там говорит свекор, кстати?