Вирусный террор - Вячеслав Николаевич Миронов

привязана к мобильному телефону, а мобильный телефон легко соотносится с аккаунтом в Социальной сети, адресом электронной почты. Каждый компьютер, ноутбук, планшетник имеет свой идентификационный номер и сообщает обо всех похождениях своего хозяина в Интернете. Сообщает коды доступа и пароли. Вот и получается, что все это лежит на различных серверах, но по запросу спецслужб стекается в один центр. И видно, что это за человек, какие покупки он делает, с кем общается по телефону, если надо, то и прослушать не представляет большой сложности. Вся электронная переписка под контролем. На расстоянии можно, тайно от владельца, включить микрофон, камеру и быть в курсе его переговоров, действий. Смешно наблюдать за тем, как важные чиновники на совещании играются со своими телефонами. Какое бы секретное совещание ни было, все равно есть возможность, находясь за десятки тысяч километров, подключиться и прослушать, а то и посмотреть. Можно включить «глушилки» в кабинете, но если знать заранее, то включаешь в телефоне диктофон, опять же втайне от владельца, и по окончании совещания твой любимый телефон перегонит кому следует всю информацию. Глобальный мир – мир без права личной жизни, без права личного пространства. Поэтому иметь агента в западных спецслужбах лакомый кусочек! Вот такой технический специалист имеет доступ в досье на каждого человека в мире! И через него можно вычислить «крота» у себя в Организации.

Но такие возможности имеются у моих коллег с противоположной стороны. У меня же, увы, их нет.

Тем не менее нужно найти Уилсона, позвонить и назначить встречу… Можно так поступить, только это все равно, что прийти с явкой с повинной. Я – русский шпион, берите меня, но я вам ничего не скажу.

Я толком-то и не знаю, где его искать. Можно было бы определить, если бы сумел подключиться к его телефону. Купить цифровой сканер можно запросто. Частоты, на которых работает компания мобильной связи фигуранта, известны. Они выложены у них на сайте, также можно все проверить на сайте государственных услуг. Какие имеются частоты, кем заняты, какие свободны. Это не проблема, проблема в том, что сигнал мобильной связи закрыт кодом. Узнать код. Как узнать? Внедриться в компанию мобильной связи? Несложно, но долго, на все уйдет полгода, а то и больше. Надо быстро.

Как? Вычислить и взять в плен президента этой компании? Вариант. Только глава может не знать кода компании. Для этого есть подчиненные. Схватить и пытать технического директора? Тоже можно. Этот может знать, только тогда я сам засвечусь. «Убрать» его, чтобы не светиться? Как вариант имеет право на существование. Только это все стоит оставить для боевиков. Это хорошо, когда у тебя есть лицензия на убийство, и ты крошишь всех на фарш из пары УЗИ.

Ладно. Все! Не отвлекайся – думай, думай! Просчитывай ситуацию, варианты, как узнать код. Не можешь сам узнать, нужно сделать так, чтобы они сами отключили на непродолжительное время код. Когда они включат снова кодировку, то методом наложения можно вычислить его. Хорошо. Когда они отключают кодировку? Для чего они отключают кодировку? Отключают они для того, чтобы полиция могла слушать все переговоры в эфире. Для обычного прослушивания необходима санкция суда, потом, через сложную аппаратуру, подключаются на самой компании сотовой связи и слушают. Но в случае ЧП полиция, разведка, контрразведка слушают все в прямом эфире, без подключения к аппаратуре у оператора.

ЧП. Значит, надо устроить это чрезвычайное происшествие. Какое следует устроить ЧП, чтобы они отключили кодировку? Какое? Как какое?! Масштабное! Чтобы тысячи звонков обрушили сервера компаний, чтобы все звонили. Кто интересовался состоянием родных, близких, сослуживцев. Например, как таран башен близнецов в Нью-Йорке. Вот тогда мы получили доступ к такой информации!!! Спасибо террористам, они отвлекли на себя внимание всех и вся. Мы стали невидимками.

Итак. Нужен масштабный террористический акт. Или же массовые беспорядки, такие, чтобы народ вышел на улицы, чтобы все силы полиции были стянуты в один район города. По крайней мере, уж тогда там-то отключат кодировку. Главное, чтобы свет был, а то все мобильники станут бесполезными.

Я снял номер в дешевой гостинице на окраине Лондона и засел за изучение последних новостей, новостей полугодовой давности, годичной давности – за десять, двадцать лет. Где самые низкие цены на недвижимость. Где мало камер видеонаблюдения. А почему их там мало? Потому что расстреливают местные преступники.

Странные тут живут творческие люди – они действительно стараются сделать жизнь лучше, селятся там, где дешевое жилье, потом открывают галереи, кафе поэтов. Подтягиваются любители искусства, туристы. Для их защиты активизируется полиция, частные охранные агентства. И вот там начинают селиться приличные граждане. Бараки сносят, строят новые дома, торговые центры, цены на недвижимость растут. Поэты и художники уезжают в бедные районы. И все начинают снова.

Так было в Брикстоне. В начале 80-х там были волнения. Из-за драки с поножовщиной погиб юноша. Приехала полиция, пустили слух, что полиция сама зарезала. Район несколько дней бушевал, погромы, битвы с полицией. Конечно, нельзя идеализировать. В районе еще неспокойно, много наркотиков, проституция, подпольная торговля оружием. Самый бедный, самый криминальный район – Хакни. Будем надеяться, что местные преступники не потеряли свой бунтарский дух. Бунтари, правда, ноне измельчали, они уже не борются за изменение мирового порядка, им бы попроще, например, магазины пограбить. Вот и надо сделать так, чтобы это приобрело массовый характер.

Начинаю обследовать территорию. Публика, конечно, мрачная, на обывателя производит удручающее впечатление. В ямайских растаманских шапках. И сами ямайцы сидят, кто уже накурился анаши, кто просто бродит без цели. Понятно, тут можно купить наркотики.

Двигаемся дальше. Кучка негров. Или как их тут называют? Афробританцы? Афроангличане? Эти более зло настроены или так показывают окружающим, они выискивают жертву, чтобы, приставив нож, пистолет, отобрать кошелек и часы. Нестрашно, просто не нужны неприятности, половина из них – информаторы у полиции. Будут потом жаловаться, что белый к ним приставал с сексуальными предложениями, они вежливо отнекивались, а потом белый разозлился и переломал им конечности. Ни к чему мне слава борца с негритянской преступностью.

Чуть поодаль стоят проститутки. Мужчины и женщины. Не то. Мне нужны магазины. Вот и более-менее большой магазин.

Камеры в районе есть, но многие из них разбиты. И это мне на руку. Возле магазина есть камеры. Плохо то, что на улице я не увидел урн. После террористических актов ИРА в Лондоне убрали все урны. Уборщики есть. Вот они и метут. Постепенно в городе стали появляться урны. А в этом районе их нет. И так все