Стальной рассвет. Пески забвения - Сергей Лобанов

Гребцы, сидящие на деревянных скамьях по трое на каждом весле, прикованные к нему, по свистку нагибались вперёд, держа на вытянутых руках весло, а затем с тяжёлым выдохом тянули его к себе, откидываясь назад голыми потными иссечёнными плетью спинами. Босыми ногами с цепями на щиколотках они упирались в специальную подставку. Сгибая и разгибая ноги в коленях, гребцы придавали своим движениям ещё бóльшую силу.

Умерших в пути не снимали. Это делали намеренно, создавая ещё более невыносимые условия существования для приговорённых. Тела так и лежали на вёслах, двигаясь вместе с ними, распухая, добавляя вони, пока галера не приходила в порт. Там с тела снимали цепь, труп вытаскивали, выбрасывая за борт.

Если в пути умирали сразу двое или трое на одном весле, то в этом случае тела выбрасывали в открытом море, а на освободившееся весло сажали других, разбивая иные тройки, оставляя на тех вёслах по двое приговорённых, отчего гребцам приходилось ещё тяжелее.

Умирали здесь часто. И от побоев, и от плохой кормёжки, и от болезней, но главная причина — непосильная работа, забирающая все силы, отупляющая, когда уже безразлично, куда испражняться, безразлично, что все эти нечистоты переливаются по босым ногам, при качке галеры на волнах.

В каком-нибудь очередном порту, пока грузчики таскали тюки и ящики, надсмотрщик снимал цепь с нескольких гребцов. Они брали деревянные вёдра, остальные получали совки и выгребали нечистоты. Временно освобождённые гребцы вытаскивали вёдра на верхнюю палубу и опрокидывали содержимое за борт, потом возвращались назад. Иногда по приказу надсмотрщика они приносили воду, выливая её под ноги сидящим. Воду с нечистотами совками собирали в те же вёдра. На какое-то время становилось немного чище. Но так бывало редко. Обычно всё заканчивалось уборкой испражнений, без промывания водой.

Ритм был бешеный. Слышался натужный скрип вёсел в уключинах, размеренный свист надсмотрщика с очень короткими промежутками, мучительные выдохи-стоны гребцов, бесконечные удары тяжёлых волн в деревянные борта. С верхней палубы доносились тревожные выкрики команды, беспорядочный топот.

Судя по такому бешеному ритму, галера уходила от пиратов. За три бесконечных мучительных года, что Эрл провёл на ней, подобное случилось впервые. Прежде с пиратами всегда удавалось разминуться, что редкостью не являлось. Многие галеры и другие суда доставляли груз до места назначения. Но некоторым не везло. Похоже, пришёл и их черёд. Морские разбойники ни с кем не церемонились. Это знали все. Если им удавалось захватить добычу, то экипаж и гребцов продавали в рабство, а судно топили, проделав ниже ватерлинии несколько пробоин.

Надсмотрщик засвистел ещё чаще, пустив в ход плеть, щедро полосуя ею голые, блестящие от пота натруженные спины. Рубцы тут же набухали, а иногда кожа лопалась, и кровь текла по спинам гребцов, выкладывающихся из последних сил.

Казалось, увеличить темп уже невозможно, и всё же люди, болезненно хрипя от усталости и напряжения, ворочали тяжёлые вёсла. Кое-где уже безвольно повисли тела умерших, но надсмотрщик темп не сбавлял, быстро двигаясь по помосту, хлеща плетью направо и налево, не разбирая, куда сыплются удары: на натруженные спины, на понурые головы или на руки перевитые сухожилиями, мышцами и набухшими венами.

На палубе закричали громче, и одновременно с этим по левому борту послышался треск вёсел, ломаемых корпусом пиратского корабля, идущего на хорошей скорости. На своё счастье или не счастье — Эрл не мог решить — он находился на правом борту, видя, как слева длинные рукоятки вёсел убивают и калечат гребцов. Кто-то, успевший сообразить, поднырнул под них, спасаясь от неизбежного удара. Наверху слышался топот, многоголосый яростный крик, звон клинков, победные кличи пиратов и вопли жертв. Схватка продолжалась недолго. Несколько морских разбойников спрыгнули в трюм, морщась и фыркая от вони. Завидев спрятавшегося в углу надсмотрщика, разбойники сообща изрубили его. Затем побежали по трюму, высматривая злыми жадными глазами какую-нибудь добычу. Но здесь им поживиться было нечем, здесь только нечистоты, покалеченные и убитые по левому борту гребцы. Справа на вёслах лежали несколько умерших от непосильной гребли, а живые глядели кто испуганно, кто с надеждой.

Пираты уже собрались было уходить, как вдруг Эрл узнал одного и крикнул:

— Руал Эстерг!

Разбойник остановился, повернулся на голос, в полутьме вглядываясь в неопрятных, измученных людей.

— Кто позвал меня? — спросил он громко.

— Я! Эрл Сур! — ответил юноша, подняв руки от весла, насколько позволяли цепи.

Руал подошёл, недоверчиво глядя на окликнувшего его человека в рваной полуистлевшей одежде, заросшего длинными спутанными светлыми волосами, с усталым измождённым лицом и возбуждённо блестевшими вспыхнувшей надеждой серыми глазами.

— Да… похож, — протянул он с сомнением. — Скажи-ка мне, как мы познакомились?

— В плену у энгортов после битвы под Тафакором.

— Верно, — кивнул Эстерг, продолжая рассматривать старого знакомого. — Значит ты попал на галеры после того как нас разлучили?

— Не сразу, но здесь я уже давно, не знаю сколько. Потерял счёт дням.

— Три с половиной года назад была та битва.

— Выходит, здесь я три года, — уныло произнёс юноша, звякнув цепями. — Уже перестал рассчитывать на что-то кроме смерти, но она никак не желает приходить ко мне.

— Возьми у надсмотрщика ключи, — сказал Руал одному из пиратов.

Тот принёс связку, покопавшись, подобрал нужный ключ, снимая цепи с рук и ног юноши. Остальные гребцы возбуждённо загалдели, умоляя освободить и их.

Эрл с трудом поднялся, чувствуя не слушающееся тело. Он давно уже не ходил. За три года надсмотрщик всего несколько раз снимал с него оковы, заставляя выносить вёдра с нечистотами на верхнюю палубу.

— Плохи твои дела, — усмехнулся Руал, глядя как скрюченный знакомый двигается неуверенно, с трудом.

— Ничего, отойду, — пробормотал юноша, ощущая слабость и головокружение.

— Отведите его на корабль, — распорядился Эстерг. — Пусть помоется. Одежду я ему дам из своего сундука.

— А что будет с ними? — спросил Эрл, кивнув на гребцов.

— Мне они не нужны, — холодно ответил Руал. — Я не торгую живым товаром. Впрочем, так и быть оставлю им ключи. Кто успеет освободиться до того как это корыто затонет, ещё поживёт если доплывёт до берега. Здесь недалеко.

Поднялся шум, гребцы потянули руки требуя отдать связку им. Освободивший Эрла пират кинул её не глядя.

— Пойдём. Если боги захотят, эти люди ещё поживут, — сказал Руал.

Выбираясь из трюма, Эрл видел, как на средней палубе морские разбойники раздирают тюки, разбивают ящики в поисках ценного. На верхней палубе свежий морской воздух, голубое небо и яркое солнце сделали своё дело: юноша упал без чувств. Очнулся он, когда на него выплеснули ведро воды. Он сел, осматриваясь. Повсюду лежали тела экипажа, убитые пираты. Везде следы крови. Далеко на горизонте видна узкая серая полоска берега.

«Мало, кто доплывёт», — подумал юноша вяло.

Ему не было жаль никого из своих товарищей по несчастью. Отупелое состояние от постоянной непосильной работы, скотских условий, скудной кормёжки одной рыбой не располагало к беседам, заведению каких-то знакомств. Даже на одном весле всё общение сводилось к равномерному распределению сил при гребле. Если кто-то пытался хитрить, для него это плохо заканчивалось. За три года состав гребцов на галере сменился почти полностью. Люди очень быстро умирали от таких условий. Лишь самые живучие и выносливые продолжали выполнять монотонную изматывающую работу, ожидая, когда боги призовут их. На весле Эрла за это время сменилось почти двадцать человек. Последние двое появились как раз перед этим выходом в море. Юноша даже не успел разглядеть их толком.

Нет. Он не жалел никого.

Пиратский корабль отваливал от галеры. Эрл видел, как с неё прыгают успевшие освободиться от цепей. Посудина постепенно погружалась в пучину, заваливаясь на бок, по левому борту торчали обломки вёсел, показалось облепленное ракушками тёмное сырое днище. Вот ещё двое выпрыгнули, успев до того, как галера полностью скрылась под волнами. Головы спасшихся виднелись на неспокойной морской поверхности. Их было совсем немного.

«Вряд ли доплывут», — опять подумал Эрл, наблюдая, как слабо барахтаются измученные непосильной работой люди.

— Ну что, праведник, боги и впрямь на твоей стороне, — усмехнулся Эстерг.

Он стоял рядом с юношей, наблюдая, как галера уходит под воду.

— Ничего особо ценного на ней не нашли, — вновь заговорил пират, — видимо боги захотели, чтобы я пришёл тебе на помощь. Наверное, ты очень хорошо молился им, — едко добавил он.

— Я уже давно не молился богам. Они забыли обо мне, а жизнь моя не радует меня самого, — горько ответил Эрл.