Предсказать прошлое (СИ) - Бурсевич Маргарита

— Разбей об стену, полегчает, — предложила ей.

Та с ужасом на меня уставилась, мол, здорова ли я.

— Я тебе говорю, бросай! Проверено на себе, помогает, — заверила я.

Она ещё с минуту, неуверенно крутила в руках стеклянную безделушку, пока видимо не решившись. Затем закрыв глаза, не глядя швырнула её в камин. Ваза, жалобно звякнув, осталась на вечно среди древесных углей.

— Ну, кто так делает? — спросила я взяв другую вазу и продемонстрировала как надо кидать. С чувством, с толком, с расстановкой и смаком размахнувшись, впечатала её в стену. Та со звонам разлетелась осколками по всей спальне.

— Теперь сама, — передала я в руки Лолы третью обречённую на гибель утварь.

Лола на этот раз более смело угробила вазу и расплылась удовлетворённой улыбкой облегчения.

— Лучше стало?

Лола кивнула.

— Закрепляем результат, — и в дело пошла ещё одна несчастная.

Эта ваза была уничтожена, куда с большим удовольствием и даже азартом. А девочка то вошла во вкус.

— На кого больше всего злимся?

Ну, кто бы сомневался, конечно, продемонстрировали мне именно Карла.

— Поверь мне на слово, он очень из-за этого переживает.

На её недоверчивое выражение лица, я утвердительно закивала.

— Он же тоже человек, хоть и грозный с виду, да и ты же с ним гуляла, сама видела он очень на самом деле приятный мужчина. И сейчас ему очень неловко, за ту сцену, что произошла полчаса назад.

В ответ Лола лишь пожала плечами.

— Поэтому думаю, он не будет сильно возражать, если мы спустим пар в его комнате, — проказливо предложила я. — За все надо платить, вот пусть расплачивается за твои растраченные нервы.

Схватив за руку упирающуюся девушку, поволокла её в сиреневую спальню. Туда мы добрались достаточно быстро, чтобы я успела передумать использовать столь радикальный метод, и пинком открыв дверь, ввалились внутрь. Карл вновь был оторван моим появлением от чтения газеты. На наше вторжение он отреагировал философски:

— Очень рад Вашему появлению, не желаете чаю, — железные нервы — это круто, тем более он догадывается, что я просто так не появляюсь.

— Да, желаем, — порадовалась я такой удаче и приземлилась в кресло и указывая Лоле на соседнее. Та не стала скромничать, раз уж мы с местью, устроилась поудобнее и принялась ждать.

Чай по приказу Сорела принесли очень быстро, хоть эти несколько минут дались управляющему очень тяжело, ведь мы все это время молчали и просто оглядывались. Очень хорошо, что согласились на чай, разбивать здесь было решительно нечего. Вот такие спартанские условия: кровать, стол, шкаф и пара кресел, никаких безделушек и украшений.

— Вот и чай, — мой энтузиазм немного напугал Сорела.

Переглянувшись с Лолой, мы выпили принесённый напиток и, встав с размаху, запустили свои чашки в камин. Карл проводил погибший фарфор ошарашенным взглядом и вопросительно уставился на нас. Но Лола решила, что этого мало за её испорченное настроение и, вырвав так сегодня и непрочитанную газету, разорвала её на кусочки и отправила следом за посудой в камин. Отряхнув руки она, вполне успокоившись, гордо удалилась.

— И что это было?

— Избавление от стресса.

— Это очень дорогой фарфор, — показал он на осколки.

— Тебе что дороже, пара чашек или расположение Лолы?

— По-моему ответ очевиден!

— Тогда не задавай глупые вопросы.

Оставив его переваривать произошедшее, ушла вслед за Лолой, у нас ещё дел невпроворот.

Глава 9

Дел оказалось и, правда невпроворот, причём не, только в этот вечер, но и в последующие дни. Что-то было просто рутиной, а были и совсем из ряда вон выходящие события.

Я продолжала упорно заниматься верховой ездой, боясь ударить в грязь лицом перед гостями Лебрена. В результате узнала, что знать, как сидеть на лошади и ездить на ней — это разные вещи, особенно если ты делал это в последний раз лет так пять назад, особо сильно мне напоминала об этом моя спина и пятая точка. Во время этих занятий очень выручал настой Матушки Эммы, которая окончательно приняла меня под своё крыло и постоянно пыталась подкормить чем-нибудь вкусненьким и калорийным. Теперь к ежедневным урокам прибавился обязательный ритуал вечернего чаепития, к которому я пристрастила и Лолу. В компанию она вписалась отлично и даже подружилась с девушками, которые работают на кухне. Те в свою очередь первое время очень робели перед маркизой, но после парочки бородатых анекдотов в моем исполнении стали относиться ко всему гораздо проще, да и, видя свойское обращение с Лолой, совсем успокоились. Хоть моей подруге и нравилась большая женская компания она с неохотой тратила время на чаепития, так как жаждала знаний гораздо больше чем общения.

Уроки, к слову сказать, были очень продуктивными как для Лолы, так и для меня. Кстати, первый опыт самостоятельного выведения букв у Лолы удался куда удачней, чем мне. Она даже не испачкалась, а вот мне пришлось сходить на поклон к Матушке, попросить чего-нибудь совсем уж ядрёного для того чтобы привести руки в божеский вид. Вышло плохо и теперь помимо бурого пятна на лице у меня были чёрные пальцы, что придавало мне особое «очарование».

Но было нечто, что сильно выбивало меня из колеи, это замеченная мной слежка. Каждая прогулка сопровождалась нервным напряжением, сковывавшим меня из-за пристального взгляда, который я чувствовала всем телом. Выяснив на собственном опыте, что быть мишенью очень неприятно, пыталась избегать оказываться одна, причём не только вне поместья, но и в доме тоже. Слежка появилась после нападения или я просто раньше её не замечала, пока не стала оглядываться. Теперь озираться приходилось везде, где я появлялась, сложно оставаться спокойной, когда кто-то целенаправленно ведёт охоту за твоей тушкой. Но я ни разу так и ни кого и не увидела, только холодное ощущение преследования и зуд между лопаток. Была крайне тяжело на чем-то сосредоточиться, когда все время нервно дёргаешься и ждёшь удара в спину, в итоге я практически поселилась у Матушки Эммы, здесь мне было уютно. Я даже перестала посещать столь любимый мною сад, так как там, на мой взгляд, я была наиболее уязвима. Моя нервозность не осталась незамеченной обитателями дома и первой не выдержала Лола, как всегда больше всех за меня переживающая.

Заставив сесть меня на диванчик и нависнув надо мной, упёрла руки в бока и пристально меня, разглядывая, ждала, когда я заговорю. Вот чего я как раз не хотела, так это пугать своей манией преследования её, но не вышло она же мен я за версту чувствует.

— Я просто очень нервничаю. Это, наверное, после ограбления, — попыталась оправдаться я.

Мне не поверили. И храбриться больше не получалось.

— Мне страшно, — признала я. — Очень страшно, потому что возможно все это не случайность. И теперь я боюсь.

Меня обняли как ребёнка, а ещё через пару минут после того как я успокоила дрожь в руках, Лола развернула активную деятельность. Вот откуда мне интересно семнадцатилетняя девочка из глубинки девятнадцатого века знает, как обезопасить помещение. Начертила на листке зарешеченные окна, новую планировку, подразумевающую под собой глобальную перестановку, так чтобы у меня всегда были пути к отступлению. Указала на хлипкий замок на двери, который здесь был видимо исключительно для галочки, а не реальной преградой злоумышленникам. Я ошалело смотрела на неё и не как не могла взять в толк, откуда в ней столько всего, прям агент национальной безопасности.

— Надо же, — присвистнула я.

Она остановила своё мельтешение по комнате и угрюмо на меня посмотрела. Ясно я и её напугала, теперь она тоже боится. Вот только я боюсь за себя, а она не меньше обеспокоена за меня. На этот раз это она, схватив меня за руку и собрав со стола зарисовки, потащила к Карлу. Ну, конечно! К кому же ещё? Нашли мы его, в кабинете читающим свежую газету, которая при виде нас была аккуратно сложена и убрана подальше в стол. Молодец, быстро учиться. Листки бумаги преданные ему Лолой он изучал пристально со всей серьёзностью и кивнул.