Голая королева. Белая гвардия-3 - Александр Бушков

— Да, кстати, — сказал Лаврик. — Что там за тетушка, и что ты ей обещал?

— Запамятовал? — фыркнул Мазур. — Рональд вызывает на вторую явку, просит приехать немедленно, если есть такая возможность.

— Тьфу ты, я и забыл за текучкой... — чуть смущенно сказал Лаврик. — Ну, мне простительно, это все же не мой контакт, а исключительно твой... Вторая явка — это тот люксовый бордельчик?

— Он самый, — сказал Мазур.

— Поедешь?

— Вот т у д а я поеду, — сказал Мазур. — Парень ни разу не беспокоил по пустякам, и доверять ему можно, мы точно знаем, что ему нужно от жизни.

— Пожалуй что, — задумчиво согласился Лаврик. — Только охрану возьми, мало ли что...

— Возьму, — серьезно сказал Мазур. — Хоть она и не спасла никого из тех, кого мы в последние дни потеряли, но пусть уж будет... Слушай, что ты думаешь начет такой идеи... Я сейчас созвонюсь с доктором Катуми, встречусь, и мы откровенно обсудим ситуацию? Он — последний оставшийся в живых член с е м ь и, да и чертовски влиятелен вдобавок...

— Валяй, — самую чуточку подумав, кивнул Лаврик. — Я пойду, у меня работы невпроворот...

Оставшись в одиночестве, Мазур снял трубку зеленого, самого защищенного от прослушки телефона, неторопливо набрал номер. Он уже виделся с доктором один раз (такая чисто протокольная встреча, оба друг к другу присматривались), так что заранее знал, кто снимет трубку на том конце — пожилая чернокожая грымза с внешностью Бабы-Яги и острым, цепким умом контрразведчика, этакая адъютантша доктора, как бы там ни именовалась официально ее должность. Большого ума наш благородный дон, сиречь доктор Катуми: весь женский персонал, что в офисе, что дома у него старательно подобран из страшилок, что черных, что белых. Молодая супруга спокойна и не имеет поводов для ревности — ну, а о том, как доктор о т т о п ы р и в а е т с я с красотками на стороне, она и представления не имеет, даже покойный Мтанга, несмотря на всю свою пронырливость и всеведение, и половины не знал об этих развлечениях, в чем как-то сокрушенно признался. Умен наш доктор, как сто чертей...

Ну да, действительно ее голос:

— Приемная доктора Кауми, слушаю вас.

— Это полковник Иванов, — сказал Мазур. — Надеюсь, вы меня еще помните?

— Да, разумеется, господин полковник... — в ее голосе, точно, звучали какие-то странные, незнакомые нотки. — Что вам угодно?

— Мне хотелось бы примерно через час встретиться с доктором Катуми и побеседовать о крайне важных...

— Полковник! — бесцеремонно прервала она, к некоторому удивлению Мазура. — Немедленно прикусите большой палец! Вы и сами не представляете, что говорите!

— Что-то случилось? — встревоженно спросил Мазур.

— Прикусите палец! Вы можете не верить в такие вещи, но я вас прошу!

— Хорошо-хорошо, — сказал Мазур, все больше переисполняясь тревоги.

И, как будто она могла за ним сейчас подсматривать, в самом деле чуть прикусил большой палец левой руки — ну да, нужно, что бы непременно левой... Здешний жест, абсолютно аналогичный русскому «трижды плюнуть через левое плечо». Чтобы отвести беду...

— Ну вот, — сказал он. — Прикусил...

— Значит, вы ничего еще не знаете...

— Что случилось? — спросил он, чувствуя, как побежали по спине неприятные ледяные мураши.

...Выслушав не столь уж долгий ответ, выразил соболезнования, попрощался и положил трубку на рычажки так осторожно, словно она была выдута из тончайшего, как мыльный пузырь, стекла. Тяжко вздохнув, подперши подбородок кулаком, тоскливо уставился в пространство.

Сегодня утром камердинер доктора Катуми, пришедший разбудить хозяина в установленное время, обнаружил его в постели бездыханным, уже закоченевшим. Эскулапы уверенно диагностировали обширный инфаркт... в естественное происхождение коего Мазур с е й ч а с не верил ни капельки. С чего началась череда скоропостижных смертей, тем и завершилась, на сей раз оригинальничать не стали. Личный врач Катуми — агент Мтанги, и он ни разу не упоминал, чтобы хозяин жаловался на сердце, оно у доктора было бычье, несмотря на солидный возраст, напряженную работу и весьма частые развлечения на всю катушку...

Нерационально было бы сейчас ломать голову, кто мог это сделать и как — ясно, что кто-то из многочисленной прислуги постарался. Т е п е р ь у Мазура не было надежного союзника, способного произвести в особняке квалифицированное расследование.

А главное — у Натали больше не было с е м ь и, выбита полностью, до последнего человека, правда, доктора «последним» никак не назовешь, наоборот, то был ф е р з ь. В некоторых смыслах Натали осталась одна-одинешенька — как и он сам, бесповоротно лишившийся большинства прежних возможностей...

Все это должно было укладываться в некую версию — но то, что она имелась, не могло ни утешить, ни помочь, ни поправить хоть что-то... Совершеннейшее одиночество в толпе...

...Рональд говорил бесстрастно, в своем обычном стиле:

— Очередное донесение от нашего человека в «Гэмблер даймонд», того самого. Примерно в девять пятнадцать завтра утром — или чуть попозже, делая поправку на нерадивость местных железнодорожников — границу пересечет товарный состав. Якобы везущий соседский кофе в наш порт. Ну, вроде бы обычное дело, подобных поездов уже и не счесть... но сейчас там, в мешках, среди кофе упрятано оружие. Примерно двести автоматов, гранаты, боеприпасы... В точности как на том либерийском корыте. Охраны не будет, конечно, для пущей конспирации — но кто-то из поездной бригады наверняка знает о грузе. Наш агент не знает, кто именно, но считает, что такой человек просто обязан быть — кто-то же должен организовать передачу оружия...

— Логично, — проворчал Мазур. — Такой человек просто обязан быть, тут вы правы... Оружие выгрузят в столице?

— Он не знает точно. Если рассуждать самим, я считаю, что они вовсе не обязательно будут выгружаться в столице. Вот, посмотри те, я изучил... — он положил перед Мазуром крупномасштабную, десять миль в сантиметре, карту: железная дорога, населенные пункты, все дороги сухопутьем, от широких и оживленных трактов до захолустных поселков (больше всего похоже не на отпечатанную типографским способом карт, а перенесенную на тонкую бумагу спутниковую фотографию. У самих юаровцев разведывательных спутников нет, значит, без угрызений совести сперли у кого-то, у кого они есть). Железная дорога проходит через четыре относительно больших городка — здесь, здесь, вот тут, и здесь... — он показал тупым концом карандаша. — Никто ничего и не заподозрит, если в каком-то из них подойдет парочка грузовиков и перегрузит часть мешков. Я уточнял, такое случается: порой часть кофе не уходит на экспорт через здешний порт, а остается местным предпринимателям. Все привычно и законно, и потому в каждом из четырех городков есть таможенные служащие... которых легче легкого подкупить, чтобы не особенно интересовались грузами. А впрочем, все они, подозреваю, давно куплены контрабандистами, а потому будут считать снятый груз обычной, очередной порцией контрабанды.

— И снова — примерно двести стволов, — сказал Мазур. — Для той же группы, а?

— Надо полагать. Значит, они намереваются все же...

— Да, другого объяснения нет, — сказал Мазур. — Но вашему человеку, я думаю, можно доверять полностью?

— За три с лишним года, что он т а м, все его сообщения подтверждались, — твердо сказал Рональд. — Дважды вы с а м и имели случай в этом убедиться: истории с рейдом и с либерийским корытом...

Мазур кивнул. Все было правильно. В рейде он участвовал самолично, а неполные сутки спустя после потопления «либерийца» точно выяснилось, что оружие там все-таки есть. Мтанга п о д м е л весь его экипаж и довольно быстро отыскал среди него «хранителей клада» — капитана и штурмана. Вот только дальше следствие уперлось в тупик: как их ни у б е ж д а л и, оба стояли на своем: в Либерии человек, сговоривший их посредством немалых денег провезти оружие, был явным посредником, одним, быть может, из цепочки. А здесь этот, кто должен был оружие принять, сам должен был выйти на связь. Вряд ли они лгали. Главное, оружие там было: Мазут, самолично навестив затопленный корабль, под надежной страховкой Лаврика и Фантомаса, следуя полученной от морячков инструкции, без всякого труда отыскал в трюме первый же тайник, открыл его без особого труда и убедился, что внутри и в самом деле полно хорошо упакованных автоматов. Поднимать их не стали, оружие в трюме, и рассаженные по камерам мореманы (весь до единого экипаж, чтобы кто-то не проболтался о происшедшем) стали этакими консервами, которые Мтанга собирался вскрыть лишь после коронации, устроив роскошный судебный процесс, открытый для журналистов и публики. «Правовое государство? — ухмылялся он тогда. — Демократия и торжество закона? Отлично, все так и будет...»

— Верю, — сказал Мазур. — Только что ж делать?