Неистинная - Анна Шнайдер

на себе удивлённо-любопытные взгляды, Арчибальд кивал с каменным лицом, внутренне усмехаясь и предполагая, что популярность варьете здорово повысится после его посещений. И ничуть не удивился, когда один из охранников вполголоса сказал:

— Ваше высочество, я на месяц вперёд вам места забронировал. А то такой ажиотаж, что, если мы сейчас не купим, потом просто не пробьёмся.

— Ажиотаж? — чуть улыбнулся Арчибальд, и охранник хмыкнул.

— А как вы хотели? Тут не только спектакль, ещё и на вас приходят посмотреть.

Если бы только посмотреть… Его высочество даже немного устал, отбиваясь во время антракта от желающих познакомиться поближе. В конце концов просто дал приказ охране никого не подпускать и наслаждался привычным одиночеством в толпе, рассматривая магпортреты на стенах в коридоре театра.

Была на них и Айрин. Конечно, куда же без примы? Её на снимках было много, и в разных ролях. А ещё они были разных лет, и Арчибальд невольно подмечал, как изменилась девушка за это время. На самом раннем магпортрете лицо Айрин ещё не потеряло подростковую угловатость и смотрелось настолько юным, что его высочество невольно ощутил себя чересчур древним для неё. Маги его силы живут гораздо дольше обычных людей, но с учётом того, что Арчибальд был охранителем и регулярно рисковал жизнью, вряд ли ему удастся выйти на рекорд. Сильные и активные охранители редко даже до ста лет доживали — если только уходили в отставку, чего Арчибальд делать пока не собирался.

На одном из магпортретов Айрин была изображена в объятиях Говарда Родерика, при этом они смотрели друг на друга настолько влюблёнными взглядами, чуть приоткрыв рты, словно в преддверии поцелуя, что у его высочества даже мурашки по коже побежали. Удивительно, но он никогда не задумывался о подобном, когда приходил в Императорский театр… Наверное, потому что к тамошним актрисам не испытывал того же, что к Айрин. А эта девушка… да, задела за живое. И Арчибальд всё равно не мог до конца осознать, как можно подобным образом смотреть на мужчину, не испытывая к нему романтических чувств. На сцене от Айрин и её наставника буквально искрило, это чувствовалось даже на магпортретах, но она уверяла, что это всё остаётся только там. Значит, ненастоящее? Неистинное? Но выглядит как вполне искренние чувства. И даже если снять эмпатический щит… Да, без плотских желаний, но страсть вполне может проявляться и позже, а не на сцене, под светом софитов.

«А ведь я ревную», — усмехнулся Арчибальд, отходя от магпортрета, в последний раз мазанув по нему взглядом. Его высочество знал, что ревнив, он ревновал даже Брианну, которая не давала повода, и Эн, несмотря на то, что она никогда не была его женщиной, — не зря ведь охрану нанял, чтобы следили за её кругом общения и докладывали об ухажёрах. Если бы они у Эн были, Арчибальд, наверное, совсем сошёл бы с ума. Вот как сейчас по отношению к Айрин и Родерику. Умом же понимал, что не может между ними быть ничего кроме сильной привязанности, причём платонической, да и доверял характеристике Брайона Валлиуса — главврач Императорского госпиталя редко ошибался в людях. Но не ревновать не получалось. Хотя во время нынешнего спектакля стало чуть легче — потому что Айрин и маэстро в нём играли не возлюбленных, а отца и дочь, и смотрелось это не менее гармонично. Для Арчибальда — даже более, поскольку видеть поцелуи Айрин с другими мужчинами, пусть даже на сцене, он не желал. Несмотря на то, что сам её ещё не целовал. А может, и вопреки этому…

Спектакль в этот вечер был комедией, и настолько забавной, что зал то и дело взрывался от хохота, и Арчибальд смеялся вместе со всеми. Айрин играла откровенную дурочку крестьянку, влюблённую в аристократа и пытающуюся ему понравиться всяческими странными способами; Родерик как отец пытался её вразумить, а два соседа почти безуспешно боролись за сердце главной героини, постоянно попадая в нелепые ситуации. Финал оказался неожиданным — аристократ, решив, что влюблённая в него дурочка пригодится в хозяйстве, попытался увезти её с собой в город, но соседи и отец отбили беглянку. Которая, как оказалось, вовсе не хотела уезжать, но её никто не слушал — запихнули в сундук и понесли…

— Я передумала! — заявила героиня Айрин в конце спектакля. — Не хочу больше любить аристократа! Нельзя любить того, кто тебя за человека не считает! Я, может, и дура, но гордая! Поэтому… выйду замуж за Томаса!

— А кто тебе сказал, что я тебя замуж возьму?! — возмутился актёр, играющий одного из влюблённых соседей. — После того, как ты в сундуке этого индюка проехалась! Мало ли, что вы с ним там делали?!

В зале хохотали до икоты, особенно когда второй поклонник тоже отказался жениться на героине, и Айрин, ревя и причитая, какая она бедная-несчастная и никто её не любит, ушла в дом.

— Эх вы! — махнул на поклонников рукой отец героини, и парни, переглянувшись, признались:

— Да мы просто проучить её хотим! Сейчас поплачет, подумает, а потом мы опять будем за ней ухаживать! Пусть по-честному выбирает между нами, а не так, сгоряча!

— Ой, нужна вам эта дурная! — весело выкрикнула какая-то женщина из зала. Немыслимое дело для Императорского театра, но здесь подобное периодически случалось. — Возьмите лучше меня!

Зрители расхохотались, но актёры, видимо привыкшие к подобным выкрутасам, даже не улыбнулись и не вздрогнули. Быстро закончили спектакль и вышли на поклон.

На этот раз Родерик не кружил Айрин по сцене и не целовал, всё было прилично. Хотя Арчибальд заметил, что зал сильнее всего реагировал, усиливая аплодисменты, именно когда вперёд, держась за руки, выходили Айрин и маэстро. Кланялись, отходили — и аплодисменты чуть стихали…

В общем, ревность Арчибальда продолжала разгораться, несмотря на понимание того, что она абсолютно беспочвенна.

.

Его высочество, как и раньше, отправился в гримёрную Айрин спустя пятнадцать минут, выждав немного времени, чтобы девушка привела себя в порядок. И, войдя в помещение, улыбнулся, прикрыв глаза от удовольствия — на него, снявшего эмпатический щит, моментально хлынула волна трепещущей от волнения радости.

«Когда кто-то радовался моему появлению настолько же сильно?» — попытался вспомнить Арчибальд, но не смог. Он не сомневался, что и Арен, и племянники, и Анна, двоюродная сестра, и прочие родственники тоже ликуют, когда Арчибальд возвращается с севера, но Альго не ощущали эмоций членов своего рода, поэтому сравнить было не с чем. А