Я вернусь через тысячу лет - Исай Давыдов

– Зачем пистолеты? – спросил Бруно.

– Здесь какие-то сумасшедшие орлы, – ответил Вебер. – Они еще не поняли, что человек сильнее, и иногда нападают. Здесь такие же неопытные обезьяны. Они ходят между цехами, пробираются на стройку, прыгают на человека сзади.

– И они не... теплолюбивы? – Бруно улыбнулся.

– Увы, нет! – Вебер покачал головой. – Обезьяны попадаются даже в арктической зоне. – Он помолчал, потом, видимо, решившись, добавил: – Ну и, наконец, люди! Защищаться иногда приходится и от людей.

Все притихли. И я невольно ощупал у себя на поясе белый слип с усыпляющими лучами.

5....И первое прощание

—...Прилетай скорей! Я буду очень ждать тебя!

Пальцы Бируты, длинные и тонкие, гладят мой затылок, и она смотрит мне в глаза, и я вижу, как набухают прозрачные слезы между ее длинными золотистыми ресницами.

Мы расстаемся первый раз на этой планете. И почему-то Бирута боится за меня, хотя я со всех сторон увешан оружием. А я боюсь за нее, хотя она обещала все эти пять дней никуда не выходить из дома, который здесь называют Городом. Днем – в школе, а вечером в квартире Амировых, где Бирута будет ночевать, пока я не вернусь. Она взяла с собой все необходимое и обещала не ездить без меня на корабль. Но я не очень верю этим обещаниям. Если ей понадобится – она, конечно, поедет, Просто надеюсь, что удалось предусмотреть все и что ничего не понадобится.

А вот с мамой хуже. Мама не стала давать никаких обещаний. Только улыбнулась и сказала:

– За меня не бойся. Я уже не настолько молода, чтобы быть неосторожной.

Наш с Бирутой дом и мамин дом – все еще там, на корабле, на выжженном полуострове, в тесных каютах. А Марат Амиров уже живет здесь, в Городе, в новенькой квартире. И Верхов здесь. И Доллинги. Квартиры давали по алфавиту. Чтобы не было обид. А у нас буква далекая!

Конечно, разлучаться неприятно, но нам с Бирутой надо привыкать к разлукам. Такая у меня теперь работа. Собственно, это основная моя работа – ремонт и монтаж электронных устройств. Я вошел в бригаду, которая будет обслуживать геологов и дальние поселки – карьер, нефтепромыслы, агрогородок.

У Женьки Верхова такая же основная специальность, как и у меня. Однако он не попал в разъездную бригаду, промолчал, когда записывались в нее. Но поднялся первым, когда упомянули о промышленном комплексе. Там Женька и будет работать – в Заводском районе. Видно, не торопится посмотреть эту землю и то, что сделали на ней люди.

Когда мы летели сюда, я далее не предполагал, что сразу придется работать по специальности, был готов валить лес, прокладывать дороги. Но оказалось, что я нужнее всего как специалист. И остальные – тоже. Одно это яснее ясного говорит, как много успели земляне на Рите. Ибо “узкие” специалисты необходимы лишь в технически развитом обществе. А в неразвитом гораздо нужнее универсалы.

Сегодня мы увезем запасные детали и новое электронное оборудование для железорудного карьера и агрогородка. Три дня назад на карьер отправили с нашего корабля новый экскаватор. Его собрали, и нам предстоит установить на нем кибер.

Все экскаваторы и грузовики в карьере работают без людей. Ими управляют киберы. Лишь один оператор следит с пульта управления за всей этой армией техники.

Киберы же водят грузовики и по шоссе. Но по шоссе, кроме грузовиков, мчатся еще и биолеты с людьми. Здесь нет, как на Земле, отдельных дорог для биолетов и грузовиков. И поэтому приходится в кабинах грузовиков ездить контролерам. Они ничего не делают в кабине – только страхуют кибера. Ибо, если он “свихнется”, – может налететь на биолет. Эти контролеры – бич для землян. Никто не хочет идти в контролеры. Приходится по очереди. Говорят, даже Тушин раз в десять дней водит грузовики по шоссе – показывает пример.

...Мы стоим на крыше единственного нашего настоящего дома в этом мире. В двадцати шагах – полосатый, как матросская тельняшка, вертолет. Мы прощаемся с женами и говорим какие-то слова, которые в общем-то ничего не значат, потому что все главное сказано давно.

Собственно, трогательное прощание только у нас, двоих новичков – у меня и Грицька Доленко. Старожилы просто разговаривают со своими женами о каких-то обычных, будничных делах.

Но вот громадный темнокожий американец Джим Смит молча смотрит на часы. Тонкий, высокий Вано Челидзе замечает это и, разгладив пальцами аккуратные черные усики, громко говорит:

– Пора! Пора!

Нашу машину поведет кибер, который хорошо знает трассу, А контролировать кибер сможет любой, кто летал здесь хоть раз. В следующую поездку даже я смогу.

Вано запирает дверцы. И вот уже свистят над нами лопасти винта и уходит вниз и куда-то вбок серая площадка, на которой еще видны четыре четкие маленькие фигурки в темных спортивных костюмах. Навстречу, под ноги, ползут леса – сплошные, густые, – и кажется, нет этим лесам ни конца ни краю.

6. Вано

Мотор вертолета работает бесшумно. Только воздух, рассекаемый лопастями винтов, жалобно свистит в ушах. Но внизу этот свист не слышен. Вертолет так же бесшумен, как дирижабль.

Эти вертолеты делали специально для Риты. Шумные машины только осложнили бы здесь общение с племенами. Трудно было бы незаметно приблизиться к племенам соседних материков. А когда-то ведь придется к ним приближаться...

Мы летим над лесами, в которых круглыми серебристыми блюдцами блестят озера. Лишь изредка мелькнет среди деревьев узенькая, извилистая ниточка небольшой реки. Ничего похожего на Волгу, Амазонку, Енисей.

– Мало рек! – замечаю я.

– Здесь не реки – ручьи! – горячо бросает Вано Челидзе. – Разве это реки? Кура была бы гигантом на этом материке! И понимаешь, почему? Земли мало! Большим рекам нужна большая земля. А тут весь материк – с Черное море. Поземным понятиям – остров. Где собираться большой реке?.. А ручьев много. Их сверху не видно.

– И горы есть?

– Есть горы! На юге – целый горный полуостров. На востоке гряда возле будущей зоны отдыха. На юго-западе гряда. Кругом горы! Но главное – на севере! Там нефть. Там сейчас геологи, геофизики, буровики. Шестьдесят человек пропадает близ этих гор!

– Так мало? – удивляется Грицько.

– Здесь это очень много! – возражает Вано – Очень! Ископаемые сейчас важней города! Без них задохнемся. У вас сколько геологов?

– Двадцать. И десять геофизиков.

– Мало! Не понимают на Земле, кого надо готовить! И не сообщишь. Далеко!

Вано мрачнеет, умолкает. Черные брови его сдвигаются к переносице.

– Страшно далеко! – в тон ему говорит Грицько и вздыхает. – Я сюда письмо вез. Из Днепропетровска. Днепропетровский я. На “Рите-один” улетела наша дивчина. Землячка. А когда объявили, что я лечу, к моим родителям пришли ее старики. Попросили, чтоб я взял письмо. Ну, я был в отпуске – зашел к ним, взял. Они близко от нас жили – на проспекте Маркса. Разыскал тут их Галю. А она увидала письмо – и в слезы. “Они же там уси вмерли!..” Вместо радости – привез горе. Так далеко...