Странник - Фриц Лейбер

Здесь не было ни чужих, которые говорили бы им, что они должны делать, ни раненых, которые просили бы о помощи. Помехи в эфире не позволяли слушать последние известия о катастрофе, заглушали приказы и запрещения, многочисленные указания полиции, Красного Креста и гражданской обороны. Так что лучше всего было бы остаться здесь и просто сидеть, наблюдая за Странником, который все ниже опускался над Тихим океаном. Диск этой неизвестной планеты теперь представлял собой фиолетовую голову атакующего быка — желтая середина почти совсем исчезла, а снизу появилась большая желтая плоскость. Случайно, а может быть, даже преднамеренно, две маленькие овальные точки создавали глаза быка. Додд отставил чашку и начал рисовать.

— Эло торо! — прокомментировала Марго.

— Голова осьминога! — возразила Рама Джоан. — Жители Крита именно таким образом рисовали ее на вазах.

— Однако через три-четыре часа мы должны будем уехать отсюда, — неожиданно сказал Брехт, словно прочел по глазам собравшихся непроизнесенную вслух мечту — навсегда остаться здесь, на пляже.

— Прилив! — пояснил он.

Хантер предупреждающе посмотрел на него, и Брехт поспешно добавил:

— Я прошу не понимать меня превратно. В этот момент нам ничего не грозит. Даже наоборот. Время между отливом и приливом составляет здесь около десяти часов, а это значит, что отлив начнется примерно через четыре часа, после того как Луна дойдет до зенита. Другими словами, через час будет максимальный отлив. Видите, как далеко отошла вода? Так что у нас есть много времени для отдыха, которым, по крайней мере, я собираюсь воспользоваться.

— Не понимаю, Рудольф, что за прилив? — спросил Войтович.

Хантер нахмурился и покачал головой.

— Росс! — продолжал Брехт. — Именно теперь, когда нам ничего не грозит, нужно посмотреть правде в глаза. — А потом, обращаясь Войтовичу, сказал: — Ты знаешь, что Луна, вернее, масса Луны, вызывает приливы? Хорошо. Теперь у нас там еще и Странник. Он находится на той же высоте, что и Луна, так что можно допустить, что ритм приливов будет похожим.

— Вот это хорошо, — рассмеялся Войтович. — А то на мгновение мне стало страшно.

Остальные смотрели на Брехта — им было не до смеха. Брехт вздохнул и продолжал:

— Однако, судя по способу, которым Странник притянул Луну, можно допустить, что у него такая же масса, что и у Земли, другими словами — в восемьдесят раз большая, чем масса Луны.

Воцарилась тишина. Слово «восемьдесят» повисло в воздухе, словно серый валун, который с каждой минутой становился больше и тяжелее. Только на Дылду и сопровождающих его женщин это не произвело никакого впечатления. Хантер с беспокойством наблюдал за реакцией остальных. Рама Джоан, чьи колени снова служили подушкой спящей дочери, неожиданно лучезарно улыбнулась Брехту. Миссис Хиксон подняла руку, словно хотела возразить, но муж снова обнял ее и серьезно кивнул Брехту. Пол последовал его примеру и наконец-то позволил себе обнять Марго. Додд спрятал блокнот в карман и сложил руки на груди.

Брехт стоял, задумавшись, и с грустью улыбался им.

Гарри Макхит наконец облек в слова немой вопрос, занимавший всех.

— Это значит, что прилив произойдет в то же самое время и таким же образом, как и раньше, только будет в восемьдесят раз сильнее?

— Я с этим не согласен! — горячо выкрикнул Хантер. — Рудольф, ты не принимаешь во внимание фактор времени. Мы в любом случае можем рассчитывать на один спокойный день. Кроме того, приливы — это резонансное явление. Нужно время, чтобы океанические волны приливов начали колебаться с большей амплитудой.

— Может быть, и так, — ответил Рудольф. — Однако, — он говорил все более решительным тоном, — эта планета находится над нами, и наши рассуждения никак не могут изменить ее массу. Вы ведь видите, что она сделала с Луной! Займет ли это семь часов, или неделю, так или иначе, но огромный прилив наступит, а когда это произойдет, я буду себя чувствовать в безопасности только на вершине какой-нибудь горы Санта-Моники, — объяснил он Хиксонам. — Однако я считаю, что человек, которого ждут немалые усилия, — тут он повысил голос, пытаясь таким образом препятствовать появлению комментариев со стороны возбужденных людей, — должен восстановить свои силы., так, как это сделаю я через несколько секунд. Если кто-то хочет терять энергию на пустую болтовню — пожалуйста, мне это не мешает.

Он вытянулся на четырех креслах, прикрыл рукой глаза и вскоре громко, почти театрально, захрапел.

Во второй раз пролетая за Странником, Дон Мерриам неожиданно осознал, что само присутствие в космосе этой странной планеты может угрожать Земле. Ведь могут произойти землетрясения, вероятны также огромные океанические приливы, хотя он не был уверен в том, как быстро это может произойти, а также. — нет, ему показалось невозможным, чтобы с такого расстояния Странник мог расколоть на части Землю. Однако, несмотря на это, Дон на мгновение пожалел, что не может посмотреть на Землю через бинокль и убедиться в том, что ей ничего не грозит.

Он решил, что должен чем-то помочь, или, по крайней мере, постараться предупредить Землю об опасности, несмотря на то, каким безнадежным кажется это занятие. Включив радиопередатчик, он начал кричать в микрофон позывные основной базы Лунного Проекта. Один раз ему показалось, что донесся ответ, но уже через мгновение он не был уверен в этом.

На ум постоянно приходила страшная мысль — а не подслушивает ли его какое-нибудь существо на крапленом зеленью полушарии этой странной планеты?

Если на пляже под Лос-Анджелесом еще царила ночь, то на Манхэттене, где находились Араб Джонс и два его собрата-наркомана, солнце уже светило высоко в небе — линия дня и ночи передвигалась на запад в своем обычном темпе — тысяча сто двадцать километров в час — и теперь проходила через Скалистые Горы. Таким образом, над плоскогорьем Асы Голкомба занимался рассвет.

Вблизи площади Рузвельта Араб указал на крыши и закричал:

— Они там!

Большой и Пепе посмотрели наверх. На низких крышах стояли толпы людей, что отчасти объясняло загадку, почему на Сто двадцать пятой улице было так пусто. Несколько человек смотрели с крыш вниз, некоторые горячо размахивали руками и что-то кричали.

Однако нельзя было услышать ни слова, поскольку их заглушал звук работающего мотора брошенного такси, которое стояло так близко, что Большой оперся об его раскрытую дверцу, чтобы удержать равновесие.

— Безумцы. Они думают, что на крыше бомба их не достанет, — рассмеялся Пепе, задирая голову. — Неужели они до сих пор не знают, что бомбы падают сверху, а не снизу?