Погасни свет, долой навек - Дарья Алексеевна Иорданская

– Вы удивитесь, когда услышите, во что мы с Грегори можем поверить, – улыбнулся Дамиан. – Вот, выпейте… чая нет, прекрасная Линор, я налью вам шерри. И расскажите нам все.

Он заставил Элинор взять рюмку, вложил ее в горячие дрожащие пальцы. Но пить женщина не стала, так и замерла, продолжая глядеть в огонь.

– Я не знаю, с чего начать.

– С начала, мисс Кармайкл. – Грегори подвинул кресло ближе, сел и склонился к женщине. Он умел говорить таким ровным, успокаивающим, гипнотизирующим тоном. Тон этот отлично действовал на лошадей, собак и, вот, на женщин. – С самого начала, мисс Кармайкл. Почему вы не спите? Что напугало вас?

– Что произошло на вечере, – вставил Дамиан, также садясь рядом. – И что за чудовище вы имели в виду? И сеанс, вы говорили о сеансе.

Грегори на брата шикнул. Однако, слова эти не испугали Элинор, а наоборот, заставили ее немного оживиться. Она отставила нетронутую рюмку и невесело усмехнулась.

– С начала, значит… Семь лет назад моя тетка, Эмилия, устраивала спиритический сеанс. Я никогда в них не участвовала. Тетя Эмилия считала, что я слишком молода. Но в тот раз духа нужно было призвать из-за моря, из Франции. Это что-то ужасно сложное… не знаю, я не слушала ее. Я просто согласилась помочь.

Элинор замолчала. Руки ее беспокойно скользили, то впиваясь в подлокотники, то комкая плед, то ложась безвольно, а то снова хватаясь за полированное дерево.

– Я не знаю, что пошло не так. Я не разбираюсь в спиритизме. Просто… то, что явилось на зов тети… это не была та девушка…

– Элизабет Найтингейл? – уточнил Дамиан.

Элинор пожала плечами.

– Не помню. Не знаю. В любом случае тетя всегда давала своим клиентам прозвища. Может быть, и Найтингейл. В любом случае пришла не она. Пришло чудовище.

Молодая женщина снова замолчала, прикрыв глаза. Дамиан впервые за долгое время испытал подлинное чувство беспомощности. Он не знал, как следует поступить, не знал, чем помочь.

– Это была чернильная тьма… – Элинор нагнулась, подняла бокал и все-таки сделала глоток шерри. Поморщилась, ей не нравился вкус. Снова отставила бокал. – Живая тьма. Шевелящаяся. Мерцающая. Щупальца, отростки. Она подтягивала к себе тени, там было много теней, и пожирала их. Должно быть, у нее и пасть была. И я снова увидела ее… не ее, такую же. Похожую. Здесь, в гостиной, когда мадам Кесуотер… Она была вместо Кесуотер… В Кесуотер…

Элинор вновь нагнулась за рюмкой, вновь сделала глоток, закашлялась, расплескивая вино. Дамиан замешкался, и в итоге платок ей протянул Грегори. Кто вообще носит платки в кармане халата?

– Аждар, вы сказали, – продолжила женщина, прокашлявшись. Платок она намертво стиснула в кулаке. – Аждар, светящаяся тьма. И потом в Доме он съел мою тетю.

– Вы не могли видеть Аждара, дорогая моя Линор, – вздохнул Дамиан, – хотя бы потому, что ни здесь, ни в какой-либо еще реальности у него нет физического воплощения, видимого облика. Аждар – тихий голос в ветвях, шепот, стук крови в ваших венах, что угодно, но не живое существо.

– Я и не сказала, что это было живое существо. – Элинор вдруг очнулась, вспыхнула, отшвырнула платок и наградила Дамиана просто ледяным взглядом. – Я говорю лишь, что видела его в Красной гостиной на месте мадам Кесуотер, а потом в том Доме. Гигантский спрут из теней, заталкивающий в свою пасть… призраков. Мою тетю… Довольны? Я достаточно выставила себя дурой?

– Ничего подобного, – очень мягко сказал Грегори, бросая на Дамиана предупреждающий взгляд. – Что за дом?

– Дом. – Элинор особо выделила это слово, оно прозвучало внушительно, с заглавной буквы. – Я ушла отсюда той ночью, и в тумане… не знаю, не могу понять… я просто оказалась там. Не дом, подобие дома. И там была… мумия. Подобие человека на постели. Оно назвалось моей тетей. И там была тетя Эмилия. И этот Аждар сожрал ее.

– Ваша тетя Эмилия сказала вам что-то? – мягко спросил Грегори.

Элинор тряхнула головой.

– То же самое, что передавала мне Кесуотер. Она сказала, что я в опасности, что я жертва. И что меня оставили в живых потому, что я – инструмент. Вполне вероятно, – в голосе Элинор вдруг прозвучал сарказм, – она имела в виду вас и ваши затеи. Она велела мне бежать от вас. Господи! Я даже не уверена, что действительно это видела! Я могла все это выдумать и… теперь, если хотите, вызовите мне врача, сдайте в клинику, но оставьте меня в покое, прошу! Я ничего не знаю! Я в полном смятении!

– Что произошло в салоне вчера вечером? – спросил Дамиан как можно мягче. – И… куда вы шли сейчас?

Элинор поднялась, подошла к камину, побелевшими пальцами вцепилась в каминную полку.

– Я не могу это объяснить.

– Постарайтесь, мисс Кармайкл. – Голос Грегори звучал куда убедительнее и куда мягче. Он всегда лучше управлялся с людьми. Даже Дамиан его слушался, во всяком случае, когда был ребенком.

Элинор только покачала головой.

– Вы не поверите.

Дамиан встал рядом. От камина исходил жар, и еще больший – от самой Элинор. Ее сотрясало в лихорадке. Казалось, прикоснись – обожжешься.

– Вы были одержимы, дорогая Линор.

Элинор метнула на него быстрый взгляд.

– Одержима? Наверное. Дениза де Брессей говорила… не со мной. Что-то было внутри меня, что-то пыталось стать мной… – Элинор выпустила каминную полку, обхватила себя руками, вытянулась струной. Напряженная. Казалось, тронь – и послышится жуткий, потусторонний звук. – Так же… так же было на сеансе. Я не была собой, пусть на мгновение, но… мне страшно.

Элинор понизила голос до шепота, опустила глаза в пол, замерла, закаменела. Последние ее слова прозвучали едва слышно.

– Я хотела… не я хотела уйти. Нужно было уйти…

Братья переглянулись. Грегори вскинул брови. Дамиан вздохнул, и без слов понимая намек. Да, он мог показать кое-что. Он мог убедить Элинор Кармайкл, и сейчас бы она поверила.

– Знаете, почему я обратила внимание на след в гардеробной? – чуть громче спросила Элинор. Голос ее прозвучал сипло, надломленно. – Точно такой же оставило чудовище на сеансе тети. Прожгло ковер и намертво впечаталось в паркет. Испортило прекрасный старый дуб.

– Вы верите в призраков, Элинор? – спросил Дамиан, все же касаясь ее. К немалому его удивлению, кожа молодой женщины вовсе не была раскаленной, как чудилось мгновение тому назад.

– Нет, – покачала головой женщина. – Должна бы – все же тетка моя была медиумом, – но нет. Мертвые не возвращаются.

– В Бога?

Элинор нервно пожала плечами.

– Мой отец был викарием, так что, полагаю, я должна верить, но… не думаю. Тоже