Мой злодей 2 (СИ) - Власова Мария Игоревна

– Солнце, какая же ты глупышка, а вроде старше меня, – сквозь смех сказала она и обняла меня.

– Вечно твои нелепые шутки! Я же говорила, что терпеть не могу крыс! – заныла я, пытаясь вырваться.

– Рин, нельзя быть такой трусихой, – смеется она, не обращая внимания на все моё недовольство. Обнимает крепче и обещает: – Не волнуйся, я защищу тебя от всего на свете, даже от крыс.

Так нас и находят Луиза и Августа. Богатая хозяйка и обычная няня вместе купаются в горячих источниках, кто бы мог подумать, что такое возможно? Скорее всего, все дело в характере Луизы, ласковая улыбка которой щедро одаривала теплом окружающих.

– Чем тут занимались мои принцессы? – увидев нас, она улыбнулась и поцеловала нас по очереди.

– Болтали, – ответила я, обрадовавшись возвращению мамы.

Рианна никогда не сдавала Сью, что бы та не делала. Их воспитывали так, что они друг другу были ближе, чем родные сестры. Несмотря на внешнюю слабохарактерность, Рианна никогда не говорила родителям о проступках Сью, что несколько не вяжется у меня в голове. Почему она так относилась к ней, я не понимаю, и как бы не пыталась рыться в воспоминаниях, не могу вспомнить.

– Устали? – спросила Луиза, наблюдая как Сью зевает. – Ну, пойдем спать.

– Не-ет! – протянула кузина, обхватив тетю. – Не хочу!

– Сюзанна, – строго обратилась к ней Августа так, что я даже вздрогнула.

– Нужно ложиться спать, красавица, – по-доброму потрепала ее по волосам Луиза, добродушно улыбаясь няне, словно давая понять, что сама справится.

– А можно мне с тобой и Рин спать, тетя? – состроила грустные глаза Сью, и никто не нашёл в себе сил, ей отказать.

– Можешь отправляться к сыну, – ободряюще коснулась плеча няни Луиза, попутно держа за руку кузину. Мне в этой ситуации места не осталось, да и не спрашивал никто ничего у Рин. Хотя вряд ли она была против того, что Луиза не доверяла ее няням, все детство девочка провела с мамой в разъездах по заводам и другим предприятиям Карвалье. Возможно, мать так готовила девочку к будущему, все это должно было оказаться в ее руках, но друзей у Рианны не было, только Сью и больше никого.

Женщины направились на выход, а я осталась, сильно хотелось пить. Вспомнила, что в небольшой гостиной дома, который они сняли, стоял графин с водой. Завернувшись в халат, явно подходящий больше взрослому, чем ребенку, пошла в гостиную. Там не горел свет, но было слышно шуршание. Страх подкатил к горлу, маленькие ручки затряслись, потянулась к выключателю, встав на носочки. Когда вспыхнул свет, мальчишка, сидевший на столе и жующий конфеты, замер. Взъерошенные волосы, то ли русые, то ли каштановые, голубые, широко распахнутые от ужаса глаза, он чем-то напоминал дикого зверя. Как же он знакомо выглядит, создавалось впечатление, что я его знаю, но вспомнить не могу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Привет, – приветливо улыбнулась ему. Рин хотела завести много друзей, и пыталась быть дружелюбной. Правда, стоило ей пройти несколько метров, как мальчишка спрыгнул со стола, смотря на нее угрожающе и еле слышно зарычал.

– Вкусные конфеты? Мне тоже понравились. Но мама не разрешила съесть больше двух, – зачем-то пробормотала я, наверное, думая, что так разряжу обстановку.

Мальчик не пугал, скорее вызывал интерес. Я подошла ближе к столу, кутаясь больше в халат. Мальчишка тоже был в нем, но в более скромном варианте и босой. Он чем-то напоминал дикого кота одновременно милого и опасного.

Взглянула с интересом на вазу с конфетами, та была пуста, разве что фантики валялись в ней и по столу. Шоколадные крошки от конфет остались на халате мальчишки, а его губы были коричневыми от него.

– Ты, наверное, очень голодный, раз съел столько, – рассмеялась, когда он не понял, отчего я показываю на его губы пальцем. В гостиной осталась моя маленькая розовая сумка, в ней была вода и бутерброд, который заботливая мама сделала в дорогу, но я так и не съела его. Вручила бутерброд мальчику с улыбкой, и тот, помедлив, принял его и почти сразу спрятал в карман.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Меня Рианной зовут, для друзей Рин, а тебя как звать? – как папа протянула ему ладонь для рукопожатия, даже не зная, как правильно знакомиться со сверстниками. Был вариант сделать поклон, но этикет не был моим любимым предметом.

Мальчик не ответил, то ли, потому что не мог, то ли, потому что в гостиную влетела его мать. При появлении Августы испугались все, мальчишка даже думал убежать, но женщина схватила его за ухо.

– Ты съел все конфеты?! – со смесью ужаса и гнева прорычала она, смотря на мальчишку так грозно, что мне стало его жалко. Он был напуган не меньше меня и трясся, сжимая безвольные кулачки и даже не пытаясь ответить что-то или вырваться.

– Это я, это я съела! – бросилась защищать его я. Меня, то есть Рин, так воспитывали, да и пример матери перед глазами всегда был. Слабого нужно защитить и помочь. Для ребенка слуг такая шалость, как съеденные конфеты, могла закончиться поркой, а то, чем похуже, а меня за это даже не наказали бы.

Августа смерила меня таким взглядом, что захотелось взять свои слова обратно, но я сдержалась. Разве что слегка отошла назад, мне захотелось убежать от этого взгляда и спрятаться от него за мамой.

– Не стоит врать, леди, особенно когда ложь столь очевидна, – холодно произнесла Августа и потащила мальчика по коридору.

Как я тогда за него испугалась… Рианна испугалась. Она прибежала в спальню матери и как на духу рассказала ей все, в конце умоляя защитить мальчика. Луиза ушла разбираться, а девочкам велела ложиться спать.

– Зря ты это сказала, няня Августа никогда бы не причинила ему вред, – уверенно сказала Сью, нервно при этом теребя одеяло.

– Она страшная, – произнесла я, тихо переживая уже и за маму.

Сью только рассмеялась на эту фразу и по-доброму потрепала меня по голове.

– Какая же ты ещё маленькая Рин.

– Я не маленькая! Я на год тебя старше! – возмутилась.

– Бойся не того человека, который внушает страх, а того, кто приветливо улыбается, – улыбнулась Сью. – Мне так папа говорит.

Ответить я не успела, Луиза вернулась, и весь её вид говорил о том, что она расстроена.

– Почему вы ещё не в постели? А ну живо в постель! – натянуто улыбаясь, она уложила детей и принялась снимать халат, чтобы лечь рядом.

– Что это? Тетя, тебе больно? – испуганно выдала Сью, указывая на темный шрам, отдаленно напоминающий татуировку над левой грудью женщины, частично скрытый ночной рубашкой.

– А, это? Этот шрам давно уже не болит, – махнула рукой Луиза, забираясь в постель и обнимая своих девочек.

– А откуда он у тебя, тетя? – поинтересовалась Сью, а я обняла маму и прижалась к ней крепче.

– Это долгая история, – отмахнулась женщина, целуя меня в макушку.

– А с мальчиком все в порядке? – не удержалась я и спросила.

– Все хорошо, он уже спит, и никто его сильно не ругал.

– Дался он тебе, – отмахнулась от меня Сью. – Зверёныш какой-то, он же ничего не понимает!

– Неправда! – возмутилась я, а мама слегка приструнила Сью.

– Нельзя так говорить, – под суровым взглядом женщины девочка совсем сникла.

Луиза вдохнула и предложила:

– Давайте я расскажу вам сказку?

– А может, лучше расскажешь, что это за странный знак? – не унималась Сью.

– Сюзанна, ты такая любопытная. Что же, слушайте… сказку.

Мы покорно закивали, умостившись с разных боков от нее.

– Давным-давно жила была девочка, жизнь ее не баловала. Родители рано отправились к Солнцу, и она осталась одна. Злые люди схватили девочку, клеймили ее и отправили в страшное место, в подземные владения Темного. Солнце там не светило, но жарко было так, как никогда не бывает летом. В том жутком месте было много детей и взрослых, и у всех на теле стояло постыдное клеймо. И был в том страшном месте правитель двуликий, звали его Мора. У него на груди было такое же клеймо, но он не был рабом, а был королем. Этот символ являлся его знаком, все, на чем было то клеймо, было его… и девочка тоже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})