Великая подземная война: подземно-минная война под полями Первой мировой - Алексей Николаевич Ардашев

удавалось контратаками восстановить положение. Контрминных действий в этот период почти не велось. Очевидно по причине того, что она вообще не была организована и налажена, а войска не умели прослушивать подземные работы или пренебрегали прослушиванием. Да и сама минная опасность как серьезная угроза еще никем не воспринималась.

Вместе с тем уже в этот период выяснилось, что численность и оснащение инженерных войск союзников явно не соответствуют условиям новой войны. Остро встали вопросы как вообще инженерного обеспечения боевых действий (прокладка и восстановление дорог, наведение переправ, полевые фортификационные работы), так и специализированных минных подразделений. Уже спустя сутки после успеха немецкой минной атаки против британцев у Festubert командующий французской Северной армией генерал Фош в своем обширном докладе от 21 декабря главнокомандующему генералу Жоффру заявил, что количество саперных рот следует по меньшей мере удвоить. Критично важно сформировать специализированные минные роты, которые не следует обучать ничему, кроме как умениям, необходимым для ведения подземно-минной войны. Жоффр, осознав роль инженерных войск в сложившейся обстановке, изъял из территориальных войск все инженерные подразделения и кинул их на фронт. Кроме того, он разрешил командующим армиями формировать необходимое количество минных рот из солдат и офицеров других родов войск, изымать из всех иных подразделений лиц, знакомых с шахтерскими, подрывными работами и обращать их на комплектование специализированных минных рот.

Работа минера «на кресте»

Особенно тяжелая обстановка сложилась у англичан. Британия издавна имела очень небольшую по численности и комплектуемую на контрактной основе армию, дополняемую милиционными территориальными формированиями (иначе говоря – ополчением). К моменту начала войны Англия имела всего две роты, немного знакомые с подземными работами. Каждый армейский корпус имел всего по две обычные полевые саперные роты, совершенно не знакомые с подземно-минным делом, тогда как требовалось иметь по меньшей мере батальон. Да и эти роты к зиме понесли тяжелые потери, поскольку использовались в качестве резервных пехотных рот. Короче говоря, развивать инженерные войска англичанам оказалось не из кого. Англии пришлось уже в ходе войны вводить систему призыва в армию, к чему государственные и армейские структуры оказались абсолютно не готовы. Призывать в подземно-минные роты шахтеров оказалось невозможно, т. к. уголь был даже больше критичен для страны, чем подземные мины. Член парламента горный инженер по образованию и угольный предприниматель Нортон Гриффитс предложил отдать подземно-минное дело в руки частных подрядчиков, которые сами бы набирали рабочих и выполняли бы заказы армии по минированию. Первым подрядчиком он предложил себя, оговаривая себе свободу в выборе мест и характера работ.

Это предложение показывает, в каком отчаянном положении оказалась Англия уже в самом начале войны. Это были прямые результаты принципа набора армии по контракту и отказа от военной службы по призыву. В то время как немцы уже успешно осуществляли свои первые минные атаки силами армейских саперов, англичане только размышляли, как выходить из сего щекотливого положения. Командующий английскими войсками во Франции лорд Френч в конце концов доложил лорду Китченеру, что в дальнейшем при обнаружении немецких подземно-минных работ его полки будут просто оставлять позиции, против которых немцы готовят минную атаку.

Контрминная разведка

Опытные слухачи обеих сторон, используя водяные стетоскопы, прослушивали почву, пытаясь определить, где ведется минная галерея. Кстати, простейшим прослушивающим прибором служила обыкновенная лопатка. Она вбивалась штыком в землю, и «слухач» приникал ухом к шарику на конце деревянной рукояти. Стальной лоток улавливал колебания почвы, резонировал и передавал вибрацию по деревянной рукояти. Еще одним простейшим прибором был водяной стетоскоп. Делался он очень просто. Во флягу наливалась вода, в горлышко вставлялась полая трубочка, например стебель тростника, и горлышко замазывалось глиной, которая фиксировала полую трубочку. Фляга закапывалась в землю, и слухач к трубочке прикладывал ухо.

Техника прослушки была разная. Немецкие войска прекращали все свои земляные работы каждые полчаса. В этот перерыв «слухач» слушал, ведутся ли работы на вражеской территории, определял примерное направление работ и расстояние. Французы при работе своих слухачей работы не прекращали. Французы и англичане старались дезориентировать противника, проводя работы в ложных галереях и взрывая небольшие заряды на малой глубине. Создавался своеобразный «шумовой фон», маскирующий работы в реальных галереях на большой глубине. Какой из способов лучше, трудно сказать. Однако даже не слухач, а опытный солдат мог определить, ведутся ли подземные работы.

«Вечером ко мне зашел ефрейтор Шнау и доложил, что под блиндажом его отряда вот уже четыре дня идет какое-то постукивание. Я передал о своем наблюдении дальше и получил донесение саперной команды, которая, применив подслушивающее устройство, не нашла ничего подозрительного. Позднее мы узнали, что вся позиция была заминирована». Юнгер, Эрнст (Jünger, Ernst), «В стальных грозах».

Однако французским и английским саперам не всегда так везло. Как правило, если немцам удавалось определить вражеский минный тоннель, то на него начиналась охота. Рылась контрмина и начиналась война нервов, кто первый закончит работу и сумеет подорвать свой заряд. Иногда «мина» и «контрмина» подходили друг другу так близко, что было слышно, «как немецкий унтер ругает своих солдат». Были случаи, когда тонкие стенки сходящихся туннелей обрушивались, и солдаты внезапно оказывались лицом к лицу со своими врагами. Вот как описывает лейтенант Джон Уэсткотт схватку между канадцами и немцами в германском туннеле:

Передовой канадец (Уэсткотт) ослепил немцев фонариком и выстрелил, затем пригнулся, давая возможность выстрелить напарнику, как они отрабатывали на тренировках. Подземная перестрелка заняла 2–3 минуты, немцы потеряли 4 убитыми, 3 сдались, канадцы – 3 ранеными. Немецкая галерея была подорвана, остановив их работы на недели.

Но, если враг успевал взорвать заряд контрмины первым, то смерть тоннельщиков была страшной. Те, кто не погибал от взрыва сразу, были обречены на медленное умирание, засыпанные землей на многометровой глубине.

Кстати, через полвека с такой опасностью гибели столкнулись и американские солдаты во Вьетнаме. «Туннельные крысы», работавшие под землей, сложили простую и короткую молитву.

«Если мне суждено получить пулю, пусть будет так. Если мне суждено умереть от удара ножа, что ж поделаешь. Но, пожалуйста, господи, не дай похоронить меня под землей заживо». (Фредерик Форсайт «Мститель».)

Вернемся к Первой мировой. Выжить после взрыва и обрушения галереи было практически невозможно. Эти случаи были настолько исключительны, что сразу входили в армейские легенды. К таким счастливчикам, выжившим после подземного завала, можно отнести английского сапера Бедсона. Группа из 12 (по некоторым данным 13) человек, в которую входил Бедсон, прокладывала минный тоннель на 30 метровой глубине. Немецкие саперы просверлили шурф и, заложив взрывчатку, подорвали заряд, вызвав обвал галереи, в