Настоящий (ЛП) - Кэти Эванс

Я содрогаюсь, ощущая его грудные мышцы напротив своих чувствительных сосков, твердых и напряженных. Я инстинктивно поднимаю бедра, я всего лишь женщина. В поисках своего мужчины. Его твердости. Его прикосновения. Я не могу дышать, не могу думать, я хочу его хочу его хочу его.

Я понимаю, что хочу не оргазма. Я хочу, нуждаюсь в большем. В соединении. Пьянящей связи с этим человеком, мужчиной, который притягивает меня как никто другой. Я тоскую за его прикосновениями, его поцелуями. Мне не важно, если он дает мне лишь крупицу из возможного. Я изголодалась, мое тело никогда не было так голодно.

— Я хочу, чтобы ты вернулась в мою постель. Я хочу целовать тебя, держать тебя, — стонет он.

— Я больше так не могу, прошу, займись со мной любовью… — Умоляю я.

Прижимаясь к нему, пока он захватывает мой рот, я двигаюсь, пока его нога не оказывается прижатой к моим бедрам.

Он покусывает мои губы, зажимает в кулак мои волосы. В отчаянии я провожу ногтями вниз по его рукам, продолжая тереться лобком о его твердое бедро. Ощущения захлестывают. Я всхлипываю, ощущая напряжение в его плечах, гладкую кожу его груди, пока он поглощает меня и, с первым же прикосновением моего клитора к твердокаменной мышце его бедра, я взрываюсь.

Безудержно дрожа, я чувствую, как он напрягся, удивленный моими поразительно мощными судорогами. Он быстро заводит руки мне за спину, сильнее прижимая меня к себе, поднимает ногу выше между моих бедер, сильнее потирая своей мышцей мой клитор. Его ненасытные рот захватывает все мои стоны.

Когда я успокаиваюсь, он откидывает назад мои волосы, наблюдая за мной. Его голос. Мягкий от нежности.

— Было ли это хоть вполовину так хорошо, как выглядело?

Он нежно проводит пальцами по моей щеке, а в моих легких все еще не достаточно воздуха, чтобы на него наорать.

Я ненавижу. Его.

Я чувствую будто отдала ему все, не получив ничего взамен, не смотря на то, что это я только что получила разрядку. Злобно удерживая полотенце я осмотрела вокруг, стараясь смотреть на что угодно, кроме его ненавистного прекрасного сексуального лица.

— Уверяю тебя, этого больше не случится, — шепчу я в полнейшей растерянности от смущения и стыда.

Он целует меня в ухо, говоря хриплым голосом.

— Я проконтролирую, чтобы это случилось.

— Не рассчитывай на это. Если бы я хотела самостоятельно достичь оргазма, то позаботилась бы об этом, не устраивая ни для кого шоу.

С полотенцем, прижатым к груди, я села и спросила:

— Могу я одолжить у тебя проклятую футболку?

Медленно его губы растянулись в дерзкой улыбке, которая заставила меня заподозрить, что ему понравилась идея, что я надену какую-то из его мужских тряпок. Он направился к шкафу, пока я ждала его, чувствуя себя распутной и похотливой.

Его прекрасное тело все еще влажное, и я не могу перестать любоваться полотенцем, обхватывающим его узкие бедра. Его дело идеально. Его задница отрицает существование гравитации, она идеально упруга, круглая и мускулистая. Каждый раз, когда я вижу ее, не зависимо от одежды, я пускаю слюни ведрами.

Я хочу увидеть его голым и прикоснуться к нему. И вот опять я в бешенстве, что не смогу уснуть от мучительного желания почувствовать его внутри себя. Могу ли я остаться здесь на ночь? Желая то, что он не готов мне дать?

Нет, я не собираюсь спать с ним сегодня, целуясь, как тинейджеры, пробираясь к первой базе, и второй, и третьей, без возможности получить все…

Нет.

Черта с два.

Я хочу, чтобы он занялся со мной любовью. Мне необходимо. Чтобы он сделал это. К черту его. Я ненавижу, что он может себя контролировать и удерживать, в то время как я полностью отдаю себя ему.

Он протягивает мне черную футболку, которую он надевал в наш первый полет в Атланту.

— Подойдет? — спрашивает он, смотря на меня своими голубыми всезнающими глазами.

Я набрасываю ее, чувствуя кожей, ткань и как прикосновения запускают новую волну дрожи по моему телу. Он остается стоять в изножье кровати, изучая меня. Эти близкие глаза, глаза, которые видели меня обнаженной, которые заставляют мое влагалище сжиматься в спазмах.

— Пошли со мной, съедим что-нибудь, — говорит он, и я иду следом за ним в гостиную, ни на йоту не расслабившись, не смотря на потрясающий оргазм, который он мне подарил.

— Посмотрим, что Диана тебе оставила, — говорю я ему, пока мы изучаем содержимое духовки на кухне президентского люкса. Он достает тарелки, а я не могу сдержать улыбку.

— Яйца. Должно быть сегодня на них скидка.

Он улыбается, демонстрируя ямочки на щеках, такой мальчишеской и сексуальной улыбкой, задержав взгляд на моих губах. Не думаю даже, что он осознает, каким жаждущим взглядом он на меня смотрит. В тишине он достает две вилки из ящика и подходит ко мне.

— Подходи, поделюсь.

— О, нет. Для меня достаточно яиц на сегодня. Наслаждайся.

Он убирает вилки, идет за мной к двери и хватает за запястье, чтобы остановить.

— Останься.

От резкого тона его просьбы, жар пронесся по моему телу, но напряженность этих голубых глаз почти заставила меня капитулировать.

— Я останусь, — говорю я спокойным, но уверенным тоном, — как только ты займешься со мной любовью.

Мы молча смотрим, друг на друга, потом он вздыхает и придерживает для меня дверь, но при этом становится так, что я могу пройти, только вплотную возле него. Прикосновение обжигает меня. Он провожает меня глазами до моей комнаты. Они тоже обжигают меня.

Ночью я лежу без сна в другой спальне, другого люкса, с Дианой за стенкой, и я все еще возбуждена. Дверь спальни я оставила открытой и прислушиваюсь к каждому шороху, на случай если у Реми есть дополнительный ключ от этого номер и он придет, чтобы забрать меня.

Его футболка огромная и смотрится отлично на мне, а еще она пахнет им. Такая мягкая к коже, и вот я — дрожу от жажды, желая, чтобы он сломался и пришел за мной, сказал, что готов. Ведь я о-о-очень готова. Просто приди и займись со мной любовью, молю я беспомощно.

Уже 2 часа ночи, его все еще нет, а я все еще не сплю.

Не понимаю, как мужчина, который на самом деле желает женщину, может так сдерживаться. Реми самый дисциплинированный и сильный мужчина из всех, кого я знаю, но я смотрю на дверь, вспоминая его прикосновения, то, как я кончила, и не думаю, что он был бы в состоянии сдержаться, если бы хотел меня так же сильно, как я — его. Я никогда так не хотела секса. У меня между ногами все сжимается, когда я вспоминаю его неудержимый язык и то, как он смотрел на меня. Я не только не уняла свой голод, он стал невыносимым, усилился втрое, доводя меня до бешенства. Он разжег во мне не угасающее желание, и я не только не удовлетворена, я чувствую себя опустошенной и вымотанной. Вся моя сущность этой ночью сосредоточена на наблюдении за дверью.