Виллы, яхты, колье и любовь - Мария Жукова-Гладкова

Это было интервью с мэром, оросившим дом восемнадцатого века в Питере, снятое московским корреспондентом. Вернее, даже не интервью, а, так сказать, этюд о жизни главы небольшого городка в средней полосе России. Для первой части интервью он где-то отыскал ремень, позволяющий затянуть огромное пузо до минимальных размеров. В результате смог разговаривать с московским журналистом, стоя на расстоянии вытянутой руки и не упираясь в него пупом.

Потом мэр был показан с домочадцами у своего дома с резными наличниками. Отец народа собственноручно жарил шашлыки, одетый по-домашнему – в тренировочные штаны и белую майку.

– Какая у вас красивая татуировка! – воскликнул журналист – и ее показали крупным планом. Это была женщина в змеиных объятиях, выполненная в цвете, а не одной синей краской. – Просто произведение искусства!

Мэр сообщил, что делал ее в Германии, в дорогом салоне, правда, у русского мастера. Ему давно хотелось сделать что-то красивое и оригинальное, но ни в местных салонах, ни в московских он никак не мог найти рисунок, который бы ему понравился. В Германию они ездили с женой по турпутевке, и им друзья, которые побывали там раньше, рекомендовали заглянуть в этот салон. Мастер даже сделал женщину на татуировке похожей на жену мэра.

Это в самом деле было так (татуировку показали крупным планом во весь экран, как и лицо жены). Только мастер не предупредил, что многие татуировки имеют значение. Женщина в объятиях змеи означает пассивного гомосексуалиста. Такая татуировка на зоне делается не всегда добровольно, да и пассивными гомосексуалистами там становятся далеко не всегда по собственному желанию.

Виктория Семеновна в сопроводительном письме сообщала, что на нашем канале по договоренности с москвичами передачу про мэра повторили, а потом в «Невских новостях», которые вышли на следующий день, дали значение ряда татуировок…

От Ивана Захаровича я знала, что в ряде салонов имеются «особые» альбомы для «дорогих» клиентов. Например, если вдруг появляется чиновник или политик, которого узнают и, мягко говоря, не любят, или какой-нибудь кретин-певец, ему дают для выбора рисунка такой альбом. Клиент обязательно подписывает контракт и ставит свою подпись на рисунке, прилагаемом к контракту, чтобы потом не мог предъявить претензий…

Несколько известных в стране лиц (или рож?), названных мне Иваном Захаровичем, уже сводили свою «красоту» лазером, что гораздо болезненнее, чем процесс нанесения татуировки.

– Разве можно быть таким кретином? – покачала головой Татьяна. – Как этот человек мог стать главой города?

– А то ты не знаешь, как ими становятся, – хмыкнула я и предложила наведаться на кухню.

– Вы идите, девчонки, а я пошел на релаксацию, – объявил нам Пашка. – Я не хочу есть.

– Куда ты пошел?! – пораженно посмотрела на него Татьяна.

– К японкам, – сказал Пашка. – Пусть мне пятки почешут. Мужики из охраны сказали, что очень приятно, и советовали попробовать.

– А как же пиво? – спросила я.

– А что мешает поглощению этого божественного напитка? – удивленно посмотрел на меня оператор.

Тут в дверь постучали, и в нее просунулась голова одного из охранников.

– Вы чего нашему оператору мозги пудрите? – рявкнула Татьяна, пока парень еще и рта не успел открыть. – Вы что его развращаете?

Парень моргнул.

– Вам лучше выйти за ворота, – сказал он. – Не надо сегодня больше нервировать Василия Степановича.

– А на релаксацию нам не сходить? – заорала Татьяна. – У вас японки женщинам пятки чешут?

– Да, – кивнул парень. – И лижут. Настоящий кайф. Сходите обязательно.

Мы с Татьяной переглянулись.

– Но только на улицу выйдите вначале. Пожалуйста, – охранник жалобно посмотрел на меня, потом на Татьяну.

– Кто там еще? – устало спросила я.

– Тетка какая-то. К вам, – парень кивнул мне. – Сказала, что из России приехала.

– Откуда же еще, – буркнула я себе под нос. – Что ей нужно?

– Чтобы вы кого-то кому-то вернули. Мы с ребятами, признаться, не поняли.

– Опять пропавшая девчонка?! – воскликнула я. – Паша, бери камеру.

– Ну, Юля…

– Потом я тебя лично провожу к японкам.

– А я принесу пива, – добавила Татьяна.

Глава 23

Дом Василия Степановича от забора и, соответственно, ворот для въезда машин и калитки для людей отделяло метров пять. У входа непосредственно в дом обычно дежурил дворецкий в юбке, потом шла выложенная плитками дорожка, по бокам которой располагались клумбы с цветами. Забор был оснащен видеокамерами. Пункт наблюдения находился в маленькой аккуратной сторожке сбоку, увитой плющом и не привлекающей внимание гостей. Там обычно дежурили два человека.

Мы не стали предварительно смотреть на экраны, показывающие улицу перед домом, а сразу же вышли. По тротуару прогуливалась тетка лет сорока необъятных размеров. Размером бюста она могла посоперничать с Валькой-Магдалиной, а с ее задницей уж точно не мог конкурировать никто из моих знакомых. Но на эту задницу были натянуты небесно-голубые капри-стретч, а на бюст – белая майка со львенком. Роскошная темная коса была обмотана вокруг головы. Лицо и в особенности глаза были очень выразительными, но теперь в них стояли слезы.

– Здравствуйте, – сказала я. – Простите, что заставили вас ждать. Но это не наш дом. Мы тут в гостях…

– Да, я понимаю, – кивнула женщина и всхлипнула.

– У вас пропала дочь? – мягко спросила я.

Тетка удивленно вскинула на меня глаза.

– У меня никогда не было детей, – ответила она и опять всхлипнула, на этот раз горше.

– Простите. Но нам сказали, что вы хотите обратиться за помощью к журналистам, чтобы вернуть вам…

– Не мне, – вздохнула тетка и выпалила: – Юля, вы можете вернуть меня мужу?

Я, конечно, многое слышала за годы своей журналистской работы, но такое, да еще во Франции…

Татьяна предложила прогуляться в кафе в конце улицы и поговорить сидя. Мы вчетвером направились туда, а когда проходили мимо соседнего дома, рядом притормозил «Шевроле». Мы хотели пропустить машину в ворота, потому что водитель уже высунул из окна руку с пультом, но тут граф де Ламот Валуа узнал нас и выскочил из автомобиля.

– Юлья! Танья! Добрый день!

Он облобызал нам ручки, пожал руку Пашке, имени которого явно не помнил (зачем не голубому французу имя мужчины?), потом взгляд графа упал на нашу спутницу. В мгновение ока он словно превратился в кота, облизывающегося на огромное блюдце сливок.

– О-о, мадам! – француз прижал руку к сердцу.

Граф не знал, на какой части тела женщины остановить взгляд. Казалось, он пожирал глазами каждый кусочек ее огромного тела и страстно желал им обладать.

Руку «мадам» де Ламот Валуа лобызал раза в три дольше, чем наши с Татьяной, вместе взятые.

Она опустила свободную руку в сумку, которая как раз висела на левом плече, и извлекла оттуда визитку. Граф оторвался от правой руки и застыл в ожидании. Женщина достала ручку и что-то написала на обратной стороне визитки, потом протянула ее графу. Тот прижал теперь уже визитку к сердцу и обещал позвонить сегодня вечером. Дама благосклонно кивнула.

Наконец граф убрался к себе в усадьбу, а мы проследовали в кафе. Пашка, естественно, заказал пиво, мы с Татьяной мороженое, тетка – двойную порцию мороженого и какую-то «Фантазию со взбитыми сливками».

– Как вас зовут? – спросила я.

Тетку этот вопрос почему-то поставил в тупик.

– Как нам к вам обращаться? – немного изменила мой вопрос Татьяна.

– Мне всегда хотелось, чтобы меня звали Аленка, – грустно сообщила тетка.

Это имя подходило ей примерно так же, как слону кличка Малыш, но мне лично было все равно.

– Так что там получилось у вас с мужем? – спросила я. Я считала своим долгом по крайней мере выслушать Аленку, раз уж она нашла меня во Франции. А если смогу помочь – помогу. Может, когда-нибудь зачтется…

Потом мне в голову пришло, что вот уже вторая женщина обращается ко мне во Франции. Скорее всего, Анна увидела меня случайно и ухватилась за соломинку. И у нее на самом деле пропала дочь, раз сведения имеются во французской полиции.

Но что нужно этой Аленке, которая нашла меня сама?

Аленка объяснила, что от мужа ушла сама, но сглупила. Тот, к кому она ушла, не оправдал ее надежд, более того, нанес ей жесточайшее оскорбление – подарил абонемент в фитнес-клуб. И теперь Аленка хочет назад.

– Юля, придумайте, как бы мне его спасти, чтобы он из чувства благодарности взял меня назад.

И Аленка посмотрела на меня преданным взглядом спаниеля. Ресницы у нее были длинными и пушистыми, брови черными, густыми и ровными. Мне бы такие…

– Он сейчас во Франции?

Аленка кивнула.

– Отдыхает?

– И отдыхает, и работает. Он всегда работает, даже на отдыхе. На всех курортах, на всех вечеринках…

Я попросила назвать фамилию и род деятельности мужа. Правда, фамилии оказалось достаточно. На вечеринке у Василия Степановича я видела этого господина в сопровождении стайки моделей. Он едва ли доходил некоторым до пупа. Представить его рядом с Аленкой было решительно невозможно.