Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв - Анатолий Тарас

Кроме того, оба государя обязались быть заодно против всех недругов, в том числе против «перекопского царя», крымского хана Менгли-Гирея.

Весной 1509 года (25 марта) наместники Даниил Щеня и Григорий Давыдов, а также специальный посланник, князь Иван Оболенский, от имени великого князя московского заключили в Новгороде мирный договор с Ливонией сроком на 14 лет. По нему стороны освободили пленных; возобновили прежние условия о торговле и безопасности путешественников в обеих землях.

В это время император Священной Римской империи Максимилиан I, тот самый, у которого когда-то служил Михаил Глинский, обратился к Василию III с просьбой: восстановить ганзейскую контору (представительство) в Новгороде и вернуть немецким купцам из Любека товары, несправедливо отнятые у них 15 лет назад (в 1494 году) Иваном III. Весьма любопытен и характерен ответ Василия:

«Пусть любчане и союзные с ними 72 города (ганзейского союза) шлют должное челобитье к моим Новогородским и Псковским наместникам: из дружбы к тебе велю торговать с немцами, как было прежде; но имение отняли у них за вину: его нельзя возвратить, о чем писал к тебе и мой родитель».

То есть, говоря словами баснописца Крылов, «у сильного всегда бессильный виноват».

Покорение московитами Пскова

(1510 г.)

Затем Василий III покорил древний Псков. Карамзин так характеризовал этот город-государство:

«Более шести веков Псков, основанный славянами-кривичами, имел свои гражданские уставы, любил их, не знал и не хотел знать лучших; был вторым Новым Городом, называясь его меньшим братом, ибо в начале составлял с ним одну державу и до конца — одну епархию. Подобно ему бедный в дарах природы, деятельною торговлею снискал богатство, а долговременною связию с немцами художества и вежливость; уступая ему в древней славе побед и завоеваний отдаленных, долее его хранил дух воинский, питаемый частыми бранями с Ливонским Орденом»…

Каким-то чудом эта республика не разделила ужасную судьбу Новогорода при Иване III. У нее еще сохранилось народное правление (вече) и немалая толика свободы. Но, восклицал Карамзин, «могла ли уцелеть она в системе общего самодержавия?» Пример Новгорода ужасал псковитян; тем не менее, обольщая себя наивными иллюзиями, они рассуждали следующим образом:.

«Иоанн пощадил нас: может пощадить и Василий. Мы спаслись при отце благоговением к его верховной воле: не оскорбим и сына. Гордость есть безумие для слабости. Не постоим за многое, чтобы спасти главное: то есть свободное бытие гражданское, или по крайней мере долее наслаждаться оным».

По мнению Карамзина, именно такие мысли были основанием их политики. В ответ на произвол наместников великого князя, псковитяне жаловались московскому государю, боясь применить силу против самодурства его сатрапов. Так, ненавидя князя Ярослава, они снова приняли его к себе наместником: ибо этого хотел Иван, который лишь отложил до удобного случая уничтожение вольности Пскова. Но войны, внешние опасности, а может быть и старость помешали ему исполнить это намерение.

Василий III завершил дело отца: он легко нашел предлог. Псковитяне отличались значительно большей «смиренностью» в своих внутренних делах, чем буйные новогородцы, однако, как во всех феодальных республиках, тоже страдали от внутренних распрей. Еще при Иване у них произошел мятеж, в ходе которого один посадник лишился жизни, а несколько других чиновников бежали Москву. Тогда же землевладельцы вокруг Пскова отказались платить дань горожанам. Собралось вече и решило их наказать. В качестве обоснования была найдена в архиве древняя уставная грамота, свидетельствовавшая, что они всегда считались данниками города. Узнав об этих событиях, Иван обвинил псковитян в самовольстве, им с трудом удалось смягчить его гнев молением и дарами.

Василий назначил своим наместником в Пскове князя Ивана Михайловича Репню-Оболенского. Получив соответствующие инструкции, он повел хитрую политику: с одной стороны, раздувал вражду между «старшими» и «младшими» горожанами; с другой — жаловался великому князю на их строптивость, особенно на посадников и дьяков, которые будто бы ущемляли его права и вмешивались в его судопроизводство. Для Василия этого оказалось достаточно.

Осенью 1509 года он поехал в Новгород вместе со своим младшим братом Андреем, с касимовским «царем» Летифом, коломенским епископом Митрофаном, знатными боярами и детьми боярскими. Цель его путешествия не знал никто. Везде народ приветливо встречал государя: он ехал медленно и с величием. Новгород, давно пребывавший в унынии, приобрел на время оживленный вид благодаря появлению великокняжеского двора и войска. Псковитяне отправили к великому князю многочисленное посольство — 70 самых знатных горожан и бояр — с приветствием и с даром 150 рублей. Главный среди них, псковский посадник Юрий, сказал ему:

«Отчина твоя, Псков, бьет тебе челом и благодарит, что ты, царь всея Руси, держишь нас в старине и милостиво обороняешь от всех иноплеменников. Так делал и великий твой родитель: за что мы готовы верно служить тебе, как служили Иоанну и вашим предкам. Но будь правосуден: твой наместник утесняет добровольных людей, псковитян. Государь, защити нас!»

Это обращение свидетельствует, что жители Пскова по-прежнему считали свой край автономной территорией, а себя — «вольными людьми», имеющими право жить согласно своим традициям и обычаям. Василий милостиво принял дар, выслушал жалобы, пообещал разобраться с жалобами. Послы вернулись и передали вечу его слова. Но, как отметил летописец, «мысли сердечные (т. е. тайные — А. Т.) известны единому Богу».

Василий приказал своему окольничему, князю Петру Шуйскому «Великому», отправиться в Псков вместе с дьяком Долматовым и на месте выяснить истину. Вскоре они донесли ему, что горожане винят наместника, а наместник горожан; что их примирить невозможно и что лишь сам великий князь может решить тяжбу. Тем временем к Василию прибыли новые псковские послы, умоляя его заменить Репню-Оболенского кем-то другим. Василий лицемерно ответил им, что неприлично менять его без суда; что он велит ему приехать в Новгород вместе с теми псковитянами, которые считают себя обиженными, и сам разберет их жалобы.

В данной связи псковский летописец обвинил своих правителей в неосторожности: они письменно дали знать по всем волостям, чтобы недовольные наместником ехали судиться к великому князю. Их нашлось множество. Были немало и таких, в том числе знатных людей, кто поехал в Новгород жаловаться московскому государю друг на друга. Данное обстоятельство сыграло роковую роль. Ведь раньше в Новгороде именно внутренние раздоры, вкупе с апелляцией части новгородцев к Ивану III «о заступничестве», позволили ему уничтожить их вольность. Но псковитяне поначалу об этом не думали.

Василий потребовал от псковских посадников и купеческих старост прибыть к нему для очной ставки с князем Репней-Оболенским. При этом он приказал сообщить, что если те не явятся, то «вся земля будет виновата». Псковитяне содрогнулись: только сейчас до них дошло, что им грозит. Ослушаться они не посмели: девять посадников и купеческие старосты всех торговых рядов отправились в Новгород.

Василий приказал им ждать суда, который назначил на 6 января 1510 года. В тот день был церковный праздник Крещения. Московские вельможи объявили псковитянам, чтобы все они шли в архиерейский дом к великому князю. Посадников, бояр и купцов ввели в палату; менее именитых горожан оставили на дворе. Они готовились к суду с наместником; но Василий уже решил их судьбу. Думные великокняжеские бояре вышли к ним и сказали: «Вы пойманы Богом и государем Василием Иоанновичем». Знатных псковитян тут заключили в подвал, а «младших горожан», переписав, отдали новгородским детям боярским под стражу.

Один псковский купец ехал тогда в Новгород. Узнав неподалеку от города о случившемся, он бросил товар и помчался в Псков с известием, что посадники и все именитые люди брошены в темницы. Ужас объял псковитян. В псковской летописи сказано:

«От трепета и печали засохли наши гортани, уста пересмягли. Мы видали бедствия, язву и немцев перед своими стенами; но никогда не бывали в таком отчаянии».

Немедленно собралось вече. Были поданы разные предложения, в том числе идти войной на Василия, пока он сидит в Новгороде, и о приготовлении к защите города от осады. Однако победила «партия мира». Ее сторонники рассуждали так:

«Война будет для нас конечною гибелию. Успех невозможен, когда слабость идет на силу. И всех нас немного: что же сделаем теперь без посадников и лучших людей, которые сидят в Новгороде?»