Врач от бога - Ирина Градова

– Ну, – начал он, – как вы знаете, мне было поручено узнать как можно больше о Гаспарянах – главным образом, на предмет того, кому в семье выгодна его смерть. Я начал с соседей. Как выяснилось, отношение к семейству не самое лояльное: слишком часто я слышал комментарии типа «понаехали тут» и «турки нерусские»!

– Расисты чертовы! – сквозь зубы выплюнул Леонид. Я предположила, что, вероятно, и ему, с его то ли молдавской, то ли румынской фамилией, приходится сталкиваться с подобным отношением окружающих.

– Только у одной соседки мне удалось получить кое-какую полезную информацию, – продолжал между тем Кобзев. – Она сказала, что Гаспаряны проживали вместе со взрослым сыном Вартаном, который, как она пояснила, разведен и работает в автосервисе у отца его заместителем. Еще она отметила, что в последнее время у Вартана с отцом были какие-то трения, и сын даже ушел из дому, сняв квартиру где-то в центре, поближе к работе. Более подробно эта соседка затруднилась прояснить ситуацию, только сказала, что жена Гаспаряна после той знаменательной ссоры попала в больницу с инфарктом.

– Не после смерти мужа? – вскинулась я.

– Нет, – ответил Павел. – Мы тоже почему-то решили, что она оказалась в больнице после его смерти. На самом деле сначала Карину Гаспарян увезли с приступом, а муж ее умер почти через месяц.

– Вы выяснили что-нибудь еще? – спросил Мдиури, помешивая ложкой свою хлебную похлебку и глядя на всех нас поверх очков.

– Я съездил в автосервис, – кивнул Кобзев. – Их у Гаспаряна несколько, но только один находится в черте города – очень велика конкуренция. В автосервисе были не слишком откровенны – видимо, теперь, когда всем заправляет Вартан, работникам вовсе не с руки выносить сор из избы, рискуя испытать на себе гнев начальства. Все они, в отличие от соседки, отрицали, что у младшего Гаспаряна имелись какие-либо трения с отцом. С другой стороны, они ведь могли ни о чем и не догадываться: вряд ли Гаспаряны распространялись на работе о семейных проблемах! Зато один из парней, бухгалтер, рассказал, что у хозяина появились очень неприятные конкуренты. Именно из-за них ему пришлось ликвидировать несколько автозаправок в черте города и перенести их подальше, что, разумеется, совершенно невыгодно да и потребовало дополнительных затрат, связанных с переездом. Он сказал, что якобы в последнее время Гаспарян начал подумывать о том, чтобы и последнюю заправку перенести – слишком уж сильно на него давили. Сын этому противился, считал, что надо бороться за место под солнцем, нельзя так легко сдаваться. Вот, пожалуй, и все.

– Надо бы выяснить, откуда доставили в больницу тело Гаспаряна, – заметил Мдиури. Я увидела, что Вика сделала себе пометку в палм-топе.

– Тогда надо получить эту информацию по всем жертвам, как считаете? – предложила я.

– Правильно! – поддержал меня Лопухин. – Вдруг окажется, что их связывает место смерти? А я вот кое-что выяснил о чете Тюлениных. Оказывается, Анна Тюленина не просто являлась женой погибшего, но и была партнером в его адвокатской фирме. По образованию она тоже юрист, между прочим, и до свадьбы работала вместе с мужем. Как только Анна вступит в права наследования, она станет единолично управлять делом. Съездив на фирму, я застал сотрудников в раздрае. Каким-то образом просочилась информация о том, что Анна собирается продать фирму мужа, хотя он при жизни ничего подобного не планировал. Официально еще ни о чем не сообщалось, но многие ребята уже ищут новую работу!

– Да, – пробормотала Вика, – быстро она сориентировалась! А вот у Глушко таких денег и в помине не было – не говоря уж о собственном бизнесе. Хоть Петр Глушко вроде бы и работал программистом, но не в частной фирме, а в научно-исследовательском институте.

– А я-то уж решил, что их связывало хотя бы одно – материальный аспект! – разочарованно протянул Мдиури. – Глядите: Томилины, Тюленины, Гаспаряны – все не просто богаты, но и обладатели собственных фирм…

– А как же быть с тремя пьянчужками? – возразил Лопухин. – Не-а, деньги тут, очевидно, не главный мотив – или, по крайней мере, не единственный.

– Значит, у Глушко не было причин убивать жену? – подытожил Павел.

– Этого я не говорила! – ответила Вика. – У них есть дочь. Так как Петру грозило сокращение, да и вообще работа денег не приносила, у них с женой постоянно возникали ссоры. Время от времени, по словам соседей, она даже выставляла мужа за дверь, и он был вынужден ночевать у приятеля этажом ниже.

– А чего ж он не развелся? – поинтересовался Илья.

– Валентина грозилась отобрать ребенка. Жена того парня, у которого временами ночевал Петр, сказала, что Валентина уже и сама о разводе подумывала и собиралась уехать на родину, во Владивосток. В этом случае Петру было бы очень проблематично встречаться с дочкой – при его-то финансовом положении, ведь один билет туда черт-те сколько стоит!

– Значит, у всех пятерых первых жертв имелись проблемы, и их могли убить близкие или родственники, – задумчиво пробормотала я. – Однако всех их связывает употребление злополучного «Виталайфа», от которого в результате и наступила смерть, – и больше ничего!

– Ну, я бы не стал этого утверждать! – вдруг произнес Леонид, и все мы, уже успевшие забыть о его присутствии (он, по обыкновению, не проронил ни слова с самого начала разговора), удивленно уставились на патологоанатома. – Меня очень беспокоили три последние жертвы, которые на первый взгляд никак не связаны с предыдущими, – продолжал Кадреску, завладев всеобщим вниманием. – И я решил еще раз проанализировать свои записи. Дело в том, что отравление синильной кислотой – не отравление грибами, сами понимаете. Так вот, я уже говорил, что если первые пятеро, судя по состоянию внутренних органов и изменениям в них под воздействием яда, травились постепенно, то последние трое отхватили летальную дозу за один раз. Но, с другой стороны, давайте обратим внимание на то, о чем говорила Агния – а именно, на то, как быстро, практически одна за другой, умирали жертвы. Все они были разного возраста и обладали различной массой тела, а следовательно – разной сопротивляемостью яду.

– А ведь верно! – воскликнул Мдиури. – Даже если бы все они начали принимать «Виталайф» одновременно, то и тогда промежутки между смертями должны быть больше!

– Правильно, – подтвердил Леонид. – О чем говорят факты? О том, что каждая из жертв действительно травилась постепенно, но лишь последняя доза в каждом случае оказалась смертельной, а это вполне можно подгадать.

– Но это значит, – пробормотала я, – что все убийства не просто связаны между собой! – Я, кстати, впервые выговорила слово «убийство», не заменив его словами «смерть», «гибель» или «отравление». – Это значит, что существует один убийца, который…

– Боже мой, Леня, ты считаешь, что мы имеем дело с маньяком?! – прервал меня Илья.

– Этого еще не хватало! – отозвался Мдиури. – Ну, знаете ли, господа, маньяки – не наша компетенция, это дело соответствующих органов!

– Сомневаюсь, что это маньяк, – покачал головой Павел, задумчиво ковыряясь вилкой в своем бифштексе. – Если я вообще что-то смыслю в психологии и психиатрии!

Кобзев являлся признанным авторитетом в своей области, и к нему следовало прислушаться. Я только спросила:

– А что заставляет вас так думать?

– Ну, смотрите. Во-первых, маньяки-убийцы обычно не меняют «рисунка» своих преступлений: если они убивали своих жертв, медленно травя их цианидом, то почему трое последних оказались отравлены путем принятия одной, но смертельной дозы?

– А если, предположим, допустить, что последние трое не связаны с первыми пятью? – спросил Мдиури.

– Тогда существует второе возражение: маньяки, как правило, не занимаются убийством ради убийства, им требуется нечто, на чем они зациклены, – именно потому их называют «серийными» убийцами. Следовательно, наши жертвы должны иметь что-то общее. Обстоятельства смерти последних жертв схожи, но нам не удалось установить ни малейшей связи между первыми пятью – кроме «Виталайфа»!

– Согласна, – кивнула я, прокручивая в голове факты, высказанные Кобзевым. – И у меня есть третье возражение по поводу маньяка: чтобы медленно травить жертву, надо близко с ней общаться, знать, какие препараты она принимает и где их хранит!

– Значит, – прервал меня Илья, – нужно найти человека, который знал всех пятерых! Несмотря на все твои доводы, Паша, я все больше убеждаюсь, что мы имеем дело именно с больным ублюдком, который получает удовольствие от того, что медленно убивает людей изощренным способом!

– И опять же, – подытожил Мдиури, – эта версия никак не объясняет ни отравление последних, ни участие в деле «Виталайфа»!

– Кстати, – вставила Вика, до сих пор внимательно слушавшая нашу словесную перепалку, – не надо забывать о покушении на Андрея Эдуардовича и Агнию! Похоже, вы упускаете из виду, что их едва не убили по дороге из «Фармации», или вы считаете, что это – всего лишь досадная случайность?!