Птицеед - Алексей Юрьевич Пехов

– Амбруаз называет это умом.

– Ум молодых раздражает старых.

Элфи послушно хлопнула пушистыми ресницами, расширила глаза в притворном восхищении и проканючила:

– Хочу платье с кружевами и куклу.

– Так, по меньшей мере, ты не будешь отличаться от остальных, – одобрил я.

Она фыркнула с надменным презрением ко всем этим не находящимся рядом с нами «остальным».

– Это жутко скучно. Как они вообще живут?

– Прекрасно. После кукол сразу можно думать о балах и всё тех же платьях. Каждой юной ритессе такое в радость.

Девчонка закатила глаза:

– Каждой юной ритессе стоит прочитать хотя бы пару книг. В неделю. Но ты хитро уводишь разговор в сторону, Раус. Я правда смогу.

Доверие. Доверие, мои любезные друзья, вещь редкая и бесценная. Иногда за то, чтобы показать его близкому человеку, ты можешь потерять что-то невероятно… бесценное. Знать, что это может пропасть, но ты не станешь жалеть, если так случится.

– Хорошо, о юная дева. – Я протянул ей пинцет и приглашающим жестом указал на стул.

Она просияла и от восторга чуть подпрыгнула, стукнув каблуками туфелек об паркет. Хотела броситься мне на шею, но волей сдержала себя, сделала официальное лицо и присела в книксене:

– Я польщена оказанной честью, риттер.

Она заняла моё место, подвинула к себе увеличительное стекло, скорректировав его высоту, склонилась, придирчиво изучая клинок. Затем подцепила руну, поднесла её к выемке, и я затаил дыхание.

Её рука заплясала и пинцет пришёл в хаотичное движение.

Элфи тут же отдернула руну от Вампира и положила инструмент на стол:

– Не понимаю.

В этой фразе был затаённый вопрос.

– Всё просто, юная ритесса. Это необычные руны, в них свойства. И они… знают – я, заметь, просто использую подходящее слово, собственного разума в этих предметах нет, – что будет, когда попадут в паз. Растворятся в оружии. Станут его частью. Потеряют себя. И не желают этого.

– Нигде не читала о таком. То есть это она заставляет наши руки плясать? Но как же работают мастера?

– Они не рассказывают свои секреты.

Секундное раздумье:

– Я попробую ещё раз.

Она не спрашивала, и мне это понравилось. К совам сомнения. На них (и сомнениях и совах) далеко не уедешь.

Элфи сложила руки на столе, словно примерная ученица на уроке, несколько раз глубоко вздохнула и прошептала:

– Жизнь коварна и жестока даже к тем, кто волей рока Светозарным был. А ныне поглотил их кости Ил. В Ил ушли и Илом стали, Ил в конце и Ил в начале, и навеки замолчали те, чьей гибелью стал Ил. Лорд Кладбищ, Пепел, Вино, Старый Сад, Новая Песня, Громовая Гора, Честный Лорд, Ремень, Ледяная Пещера, Отец Табунов, Двенадцать Слов, Жёлтое Платье, Мастер Ламп.

Она перечислила Светозарных, которые считаются погибшими, и продолжила, называя уцелевших:

– Те, кто выжил в лунном свете, кто прошёл сквозь пыль столетий. Всё надеются, как дети, отыскать в Айурэ путь. Но проходят годы мимо, и судьба неотвратима – ни один не смог, вестимо, через Шельф перешагнуть. Дева Леса, Комариный Пастух, Вожак Облаков, Осенний Костёр, Раб Ароматов, Златовласка, Последняя из, Душитель Ночи, Галка, Горький Дым, Отдавший Слёзы, Старая Песня, Колыхатель Пучины, Медоус.

Элфи была маленькой, совсем крохой, и не давала спать никому. Её в то время мучили кошмары, и я много чего перепробовал. Но неожиданно сработала обычная детская присказка о Светозарных, которую знают все в городе. Это её мгновенно успокаивало.

Прошли годы, но некоторые вещи не менялись. В минуты волнения или тревоги она часто повторяла эти имена.

Элфи взялась за пинцет, и теперь её рука не дрожала. Руна Кровохлёба вошла в паз идеально ровно, и её волнистые края мгновенно начали плавиться, источая приятно пахнущий сизый дымок. Я отодвинул воспитанницу назад, вместе со стулом, подальше от стола.

Мало ли что.

Руна полностью растеклась, закрывая выемку, стала твердеть, и её цвет потускнел, приближаясь цветом к рукояти сабли.

– И что теперь? – отчего-то понизив голос до шёпота, спросила она, не сводя взгляда с Вампира.

– Теперь саблю стоит оставить в покое на несколько дней. Пусть эта «рана» заживёт.

– Мне уже хочется узнать, что она умеет.

– Пока я не попаду в Ил, ничего не узнаем.

Особенность свойства оружия – в первый раз оно пробуждается только в Иле.

– Я умру от любопытства.

– Займи себя чем-то. Разве тебе не пора на фехтование? Маэстро Эм уже скоро будет.

Фехтование она не очень любила, хотя и старалась заниматься со всей прилежностью истинной ритессы. В Айурэ клинку учат не только мужчин, но и благородных женщин. В большинстве своём это такой же этап общего образования аристократии, как игра на музыкальном инструменте или искусство танца. Многие ритессы знают, как держать рапиру или даже ту же саблю.

– Она показывает мне, как драться ногами.

– Что? – Мне подумалось, я ослышался. – Это ещё что за новшество?

– Говорит, что у меня сильные и длинные ноги. И при должном умении я смогу кому-нибудь сделать больно.

Нисколько не спорю с утверждением, что ноги у моей подопечной длинные, но не очень понимаю, как драка ногами вообще связана с фехтованием.

Мастера мне когда-то посоветовал Плакса, большой дока в этих делах, она учила Элфи уже пятый год, так что я не сомневался в её опыте.

– Ну… будет любопытно посмотреть результат, – сказал я, и в этот момент до моего уха донёсся слабый звонок, долетевший до нас через коридор и комнаты.

– А вот и маэстро. Сиди. Я открою.

– Рано для Эм! – крикнула она мне в спину, не боясь разбудить Амбруаза, который проспал всё интересное и теперь точно назовёт нас, по меньшей мере, совиными детьми. – К тому же она всегда приходит с уличной лестницы, а не с внутренней!

– Где мой разум?! – рассмеялся я, понимая, что действительно не подумал об этом.

Бронзовый колокольчик звякнул во второй раз, прежде чем я распахнул дверь.

На пороге стояла управляющая «Пчёлкой и Пёрышком». Она аденка, с востока, там, где полноводное Триречье оборачивается великим озером Махондад, похожим на пресноводное море, и пустыня осенью несёт над ним жёлтую пыль.

Золотистая кожа, немного раскосые глаза, полные губы, прямой нос, чёрные волосы заплетены в две тяжёлые толстые косы, которые гостья часто укладывала на голове в сложную причёску, скрепляя её многочисленными заколками, украшенными яшмой. На шее ожерелье из мелких коричневых ракушек. (Точно такой же браслет девушка подарила Элфи).

Среднего роста, гибкая, легконогая, она, признаюсь вам, в первую минуту знакомства захватила моё внимание.

Но здесь я бесконечно опоздал. Аденка давно была с альбиносом, и я не из тех людей, кто переходит дорогу в подобных вопросах. Так что ваш