F 20. Балансировать на грани - Ольга Вечная

— Зачем тебе швабра? — спрашиваю я, выпучив глаза. — Где ты ее взял?

— Мне сказали, что у Вас, мэм, — пытался парадировать местный акцент, — что у Вас в номере жутких беспорядок, — он затушил сигарету о косяк, бросил ее в коридоре на пол, зашел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Ты хочешь поиграть в ролевую игру? — рассмеялась я, присаживаясь на кровати. Когда Олег подошел ближе, я увидела белое полотенце, заткнутое за штанины наподобие фартука.

— Заткнись, — он снял майку и спустил штаны, отбросил в сторону принесенный атрибут уборщика, после чего запрыгнул на кровать и прижал меня своим телом к матрасу.

— Значит, говоришь, таких уборщиков, как я, еще поискать? — проурчал он мне в ухо, а следом влажно облизал.

— Я думаю, что ты единственный в своем роде, и я действительно очень рада, что ты мой, — прошептала я, обнимая его бедра ногами и прижимая к себе. Помимо привычного аромата его кожи, от Олега пахло кремом против загара и табаком. Сводящее с ума сочетание. Хоть Олег и не отличался выдающейся мускулатурой, скорее был худощав для своего роста, он действительно мог бы сойти за актера из высокобюджетного порно-фильма. Особенно, когда полностью вошел в роль и прикрикнул на меня:

— Заткнитесь, мадмуазель. Лучше переворачивайтесь на живот и дайте мне полюбоваться на вашу попку. Да, молодец… О, бесы, да…

— Я уже не могу не требовать полной взаимности, Аль, — сказал он после нашей любви. Сначала он был сзади, властно шлепая меня по бедрам и никак не реагируя на просьбы снизить темп, впрочем, после первой минуты я просила лишь о повышении скорости его движений. Но кончил он сверху, Олег очень любил накрывать меня своим телом. Мне тоже нравилось, когда он прижимал меня своим весом к матрасу, никогда раньше не думала, что в миссионерской позиции можно испытать ярчайшую гамму наслаждений. Бывают минуты, когда нет ничего важнее, чем просто смотреть на расслабленное лицо находящегося внутри тебя мужчины, обнимать его за затылок, прижимая к своей шее, в любую секунду имея возможность коснуться его губ своими, выдохнуть ему в рот свое удовольствие и сладко застонать, ощущая при этом дрожь его загорелого тела от того, что он знает, как ярко я кончаю от его движений. Иногда он на миг замирает, еле сдерживаясь, чтобы не улететь, и в эту секунду для него нет ничего прекраснее, чем томительное ожидание оргазма, а для меня — предвкушения его экстаза, которое именно я подарю ему. Наш секс — демонстрирование принадлежности друг другу, потому что когда он внутри меня — я принадлежу ему, а он мне. И это невероятное, согревающее чувство сопровождает нас теперь каждую минуту, но зарождается именно в такие моменты, когда он сверху.

Он лежал на спине, а я — на его груди. В воздухе витал аромат секса, смешанный с моим дезодорантом и его кремом против загара.

— Ты сомневаешься во мне?

— Просто это уже не игра. Аля, я влюбился в тебя.

— Я тоже тебя люблю, я тебе много раз говорила об этом.

— Это другое. Не спорь, Аль, просто поверь, что тебе со мной будет тяжело.

— Без тебя я совсем не справлюсь.

— Тогда верь всему, что я тебе говорю. Иначе никто из нас не справится.

— Я буду.

Олег

Родной город встретил нас убийственным ливнем, некомфортными плюс десять по Цельсию, а квартира — затопленным потолком в ванной. В результате чего полночи решали вопрос с соседями, кто кому оплачивает ремонт, разумеется, последнее слово все равно было за Алей, я предпочитал не вмешиваться. В мои обязанности входило следующим утром дождаться рабочих и объяснить им, что от них требуется, а так же договориться о сроках и стоимости их услуг. Таким образом, на работу я опоздал примерно на два часа.

Что я чувствовал, когда шел в офис? Смертельно хотелось спать, подошвы моей обуви не касались, а растекались по асфальту, мне приходилось напрягаться при каждом движении, отрывая прилипший ботинок от улицы лишь для того, чтобы прижать его к ней через полметра. Было ощущение, что мое снотворное состоит исключительно из кофеина. После того, как я принимаю таблетку — желание спать испаряется, а вот утром, когда нужно тащить свой зад по каким-то делам — меня валит с ног от усталости. Хотя я прекрасно понимаю, стоит мне коснуться затылком подушки, как сон напрочь пропадет, будто он и не сидел в засаде весь день, заманивая мое сознание в свои сладостные путы столь желанного отдыха. К сожалению, было нельзя никому пожаловаться. Если вдруг мой врач заподозрит, что мне становится хуже, меня положат в больницу и начнут усердно лечить. Моему мозгу просто нужно еще немного времени, чтобы функционировать, как следует.

Поднимаясь в лифте, я думал о том, как отреагируют коллеги на мое появление. На самом деле, удачный план действий пока еще не успел родиться в моей голове, признаюсь, я понятия не имел о чем разговаривать с шефом, перед которым окажусь через пару секунд. Самый главный вопрос до сих пор оставался открытым: увольняться или нет? Но, бесы, мне хочется найти темный угол и подремать, хотя бы стоя, хотя бы минут десять. Опираюсь рукой о стенку лифта. Я не боюсь своего начальника, я не боюсь насмешек или порицаний со стороны коллег. Это не потому, что я смелый или отважный, просто мне известно о вещах, которых действительно стоит бояться.

Да, да и еще раз да. В наше время электросудорожная терапия является научно-обоснованным методом лечения, разумеется, строго добровольным и невероятно действенным. А что остается пациентам, которым не помогают медикаменты, а иссушающая душу депрессия не оставляет даже во сне? Отчаявшиеся, находящиеся на границе между жизнью и смертью или на подоконнике десятого этажа, если хотите, люди цепляются за любую возможность выбраться. У меня были пациенты, которые заглядывали мне в глаза, словно я был для них божеством, надеждой выбраться. «Вы уверены, что мне это может?» — «Считаю, вам стоит решиться». А дальше отдельная комната, если повезет — улыбающаяся медсестра, привязывающая к кровати, резиновый кляп, чтобы не откусить собственный язык. Лекарство под кожу, чтобы насильственно расслабить мышцы и не допустить переломов позвонков. «Это не займет много времени», — говорит врач и включает прибор, пропускающий ток через мозг. Это не больно. Я не пробовал, мне рассказывали, что ничего не чувствуешь под действием лекарств. А потерю памяти разве можешь чувствовать? Главное не забыть о своей вере, что ток поможет тебе вспомнить, что такое счастье.

Инсулинокоматозная терапия, спасибо появлению нейролептиков, применяется намного реже, чем раньше, как и некоторые другие процедуры, в нашем веке призванные ошибочными, но часто используемые несколько десятилетий ранее.