Судьба Темного Меча - Маргарет Уэйс

— Что помешает им ослушаться моего приказа и отправить Джорама в Мерилон? Ничего. — Гаральд пожал плечами. — Я не смогу остановить их. Но, понимаете ли, отец, как мои личные телохранители, они поклялись повиноваться мне до самой смерти. Если они предадут меня и заберут парня, нарушив мой приказ, их встретят отнюдь не как героев. Как раз наоборот. За нарушение данной мне клятвы они подвергнутся самому суровому наказанию, которое допускает их орден. И что это за наказание... — Принц содрогнулся. — Я не могу даже представить. Нет. — Он улыбнулся и пожал плечами. — Они не пойдут на такое ради Джорама.

«Ради Джорама — нет, но ради принца Мерилона они решатся на все, что угодно», — подумал Сарьон и решил во что бы то ни стало сохранить свою тайну.

Принц ушел в свой шатер, а Сарьон устроился возле теплых источников. Он заметил, что Гаральд подозвал к себе кардинала, и Радисовик последовал за ним в шатер. Оставшийся на поляне Дуук-тсарит стоял тихо и неподвижно, глядя в никуда и на все сразу из-под своего черного капюшона. Развалившийся на мягкой траве у ручья Симкин дрессировал ворона, заставляя его говорить в обмен на куски колбасы.

— Ну, давай же, негодная птица, — говорил Симкин. — Повторяй за мной: «Принц — дурак!» Скажи это для Симкина, и Симкин даст тебе этот вкусный кусочек колбаски.

Птица мрачно смотрела на Симкина, склонив голову набок, но даже ни разу не каркнула.

— Тихо ты, идиот! — прошептал Мосия, обращаясь к Симкину, а не к ворону. Кивком головы юноша указал на шелковый шатер. — Тебе что, мало неприятностей?

— Что? О, Гаральд... Ерунда! — Симкин улыбнулся и погладил бороду. — Он поймет, что это просто шутка. Гаральд и сам любит пошутить. Однажды он привел на костюмированный бал во дворце живого медведя. Представил его как капитана Храпуна из королевского флота Зит-Эля. Это надо было видеть — как король пытается поддержать вежливую беседу с предполагаемым капитаном и старательно делает вид, что не замечает, как медведь жует его собственный шарф. Но медведю все-таки не дали приза за лучший костюм. А теперь, ты, красноглазое исчадие ада, — Симкин пристально уставился на ворона, — скажи: «Принц — дурак!», «Принц — дурак!» — Он говорил тонким, пронзительным голосом, подражая птице.

Ворон поднял желтую лапу и почесал клюв — это можно было принять за оскорбительный жест.

— Глупая птица! — с чувством сказал раздосадованный Симкин.

— Симкин — дурак! Симкин — дурак! — сказал ворон. Взмахнув крыльями, птица подпрыгнула, выхватила кусок колбасы из руки Симкина и улетела с добычей на ближайшее дерево.

Симкин весело рассмеялся, но Мосия помрачнел еще больше. Юноша подсел поближе к Сарьону, беспокойно оглянулся на Дуук-тсарит и тихо сказал:

— Как вы думаете, что с нами будет? Что принц собирается с нами делать?

— Я не знаю, — мрачно ответил каталист. — Очень многое зависит от Джорама.

— Да ну? Тогда нас всех повесят, — жизнерадостно сказал Симкин, усаживаясь на траву рядом с каталистом. — Сегодня утром они поссорились, дело дошло до драки. Принц разделал нашего бедного приятеля под орех, победил его всухую, а наш неизменно тактичный Джорам назвал его королевское высочество... — Симкин не сказал это слово, а показал на ту часть тела, которая имелась в виду.

— Во имя Олмина! — ахнул Мосия и смертельно побледнел.

— Молись, если хочешь, но не думаю, что это поможет, — подбодрил юношу Симкин. Он поплескал рукой в теплой воде. — Нам еще повезло, что он только назвал принца, ну, вы понимаете чем, а не превратил его в это самое, как случилось с несчастным графом де Шамбрэ. Это было, когда граф поссорился с бароном Роетке. Граф крикнул: «Ты — ..!» Барон в ответ: «А ты — ..!» Схватил своего каталиста, произнес заклинание — и граф превратился в это самое место, прямо перед дамами и всеми остальными. Отвратительное зрелище.

— Ты хочешь сказать, это все было на самом деле? — озабоченно спросил Мосия.

— Клянусь могилой моей матери! — отозвался Симкин и лениво зевнул.

— Нет, я не про графа, — резко сказал Мосия. — Я про Джорама.

Каталист посмотрел в сторону леса и печально сказал:

— Мне кажется, это правда.

— Повешение — не самый худший способ умереть, — заметил Симкин, вытянувшись на траве во весь рост и устремив взор в затянутое облаками небо. — Правда, есть ли хорошие способы — это еще вопрос.

— Людей больше не вешают, — раздраженно сказал Мосия.

— Ну, в нашем случае могут сделать исключение, — ответил Симкин.

— Симкин — дурак! Симкин — дурак! — прокричал ворон из ветвей дерева и подскакал по ветке поближе, надеясь получить еще один кусок колбасы.

«Дурак ли он?» — подумал Сарьон. И неохотно признал, что это не так. Если то, что сказал Симкин, — правда и Джорам действительно оскорбил принца, тогда... может быть, впервые в жизни, сам того не зная, на этот раз Симкин сказал правду.

Буря разразилась в полдень. Дождь лил из облаков, нависавших так низко, что, казалось, задевали за верхушки высоких, ветвистых деревьев. Кардинал дал принцу Жизненную силу, и Гаральд своей магией сотворил над поляной невидимый купол, чтобы защититься от ливня. Однако, чтобы энергии хватило на такую мощную магию, Гаральду пришлось убрать горячие источники. Сарьон с сожалением смотрел, как исчезают водопад и озерцо теплой воды. Но у каталиста возникло странное ощущение, когда он посмотрел вверх и увидел, как струи дождя падают с неба, но не долетают до земли, а рассыпаются брызгами, ударяясь о невидимую преграду.

— Мне жаль, что не стало горячих источников, но так гораздо лучше, чем прятаться целый день под навесом, правда, отец? — сказал ему Гаральд. — Под куполом мы хотя бы можем свободно двигаться на открытом воздухе. Если вам холодно, отец, передвиньтесь ближе к огню.

У Сарьона не было настроения разговаривать, но он все же пересел поближе к костру и даже вежливо пробормотал слова благодарности. Он то и дело поглядывал на лес за пределами прозрачной завесы. Прошло уже много часов — а Джорам все еще не вернулся.

Кардинал тоже попытался завести разговор с каталистом, но вскоре замолчал, заметив, что Сарьон обеспокоен и думает совсем о другом. Радисовик многозначительно посмотрел на принца и вернулся в шатер, чтобы заняться науками и медитацией.

Собравшись вокруг костра, Гаральд, Мосия и Симкин играли в таро. Игра шла неспешно — Мосия очень волновался из-за того, что играет с самим принцем, и потому постоянно путался в картах, даже пару раз выронил их, из-за чего карты пришлось пересдавать. Юный маг допускал такие вопиющие ошибки в игре, что Симкин в шутку предложил ворону занять место Мосии. Но Гаральд, ничуть не теряя достоинства и присущего ему спокойного, царственного величия, со временем сумел настолько успокоить Мосию, что тот отважился засмеяться в присутствии принца, а однажды даже предпринял слабую, неуклюжую попытку пошутить.