Другие Мы - Елена Сокол

– Ты же собирался помогать мне с домашкой? – Усмехается другой Дин.

– Да. – Серьезно отвечает малец. – Снацала поцитаем про ослика!

– Уговорил. – Сдается мой двойник.

– Крис! Крис, ты тут? – Звенит женский голос.

И у меня обрывается сердце, потому что я узнаю его. Это мама. Я все же делаю короткий вдох и замираю снова, не дыша.

– Ты тут малыш! – Облегченно вздыхает она. Скрипит дверь, слышатся торопливые, легкие шаги от двери. – Прости, Дин, я только на секунду отвлеклась на разговор с твоим отцом, и этот проказник дал деру.

– Ничего, мы собирались почитать книжку. – Отвечает тот.

Я вижу перед собой ее ноги, обутые в мягкие тапочки с меховой оторочкой.

– Крис, сынок, Дин занят своими школьными делами, давай, не будем ему мешать.

Ее голос разрывает меня на части. Будто кто-то пропускает битое стекло через мельничные жернова, а полученное крошево сыплется мне в глотку. Это ужасно. Я стискиваю челюсти от боли.

– Ослик! Ослик! – Верещит пацан.

– Я обещал ему. – Говорит Дин.

– Мама сама тебе почитает, идем. – Уговаривает она.

– Неть, неть!

– На кухне есть вкусный йогурт. С бананом. Поедим и почитаем твою книжку.

– Все в порядке, мам, я побуду с ним, почитаю.

– Ну, что ты, дорогой, у тебя выпуск на носу, нужно заниматься: я же знаю, как это важно для тебя. – Ее ноги останавливаются рядом с ногами Дина, она обнимает его и целует, я понимаю это по звуку. – Крис, иди к маме на ручки. – Она снова принимается уговаривать младшего.

– Неть! Ня-я-я-я! – Визжит он, когда она берет его на руки.

– Йогурт с бананом, твой любимый. – Напевает мама. – Ослик тоже его любит, помнишь?

Новиков сказал, что время необратимо. Но что тогда происходит сейчас со мной? Я будто опутан паутиной из живых воспоминаний и вязну в них, не в силах пошевелиться.

С тех пор, как мама ушла из дома, она даже не пыталась со мной связаться или не боролась за меня. Хотя, я – большой мальчик, и прекрасно понимал, что «ушла» значило «отец выгнал ее», а «не пыталась» – означало, что он ее запугал.

Я злился, что она сдалась. Ребенку не нужно пытаться постичь это при помощи логики: мамы нет – потому что она не скучает и не любит тебя, этого всегда было достаточно.

И почему только сейчас, лежа в темноте под кроватью в чужом мире, я вдруг болезненно осознаю, что все эти годы был не прав? И понимаю, как сильно мне ее не хватает.

– Ослик будет йогурт? А Крис?

– Да!

В конце концов, я был достаточно силен для того, чтобы простить ей ее невнимание. Если мама действительно забила на меня, то это не мешало мне попытаться разузнать, как у нее дела, и навестить ее. Вдруг она нуждается в помощи? Вдруг ей живется очень плохо? Нужно было переступить через себя, через гордость, через отца…

Хотя, в глубине души я всегда знал: мама любила меня. И любит сейчас. Зачем же нужно было выпячивать свою гордость?

Я осторожно кладу руку в карман и нащупываю там ее часы. Время необратимо, но вдруг есть вещи, которые еще можно исправить?

– Ты чего? – Опускаясь на колени, заглядывает под кровать мой двойник. – Вылезай, они ушли.

Он отходит назад, и я выбираюсь из своего укрытия.

– Кто это был? Твой брат? – Спрашиваю у Дина, бросая взгляд на дверь.

– Крис? Да. – Кивает он. – А что… – У него округляются глаза, он спотыкается на полуслове. – О…

Я мотаю головой.

– Мама потеряла его на позднем сроке. – Произношу тихо. – Потом у них с отцом совсем разладилось.

– Боже…

– Не хочешь прогуляться? – Предлагаю я. – Мне нужно проветрить мозги.

– Хорошо. – Соглашается Дин.

Через десять минут мы уже идем вдоль темной аллеи парка.

– По правде говоря, – признается мой двойник, – рождение Криса не слишком помогло родителям наладить отношения.

– В моей вселенной у них вообще ничего не вышло. – Хрипло отвечаю я, засунув руки в карманы джинсов. – Произошедшее сломило маму, а отец продолжал жить так, будто ничего не случилось. Это неизбежно привело к тому, что они разошлись. Со скандалом.

– Мне жаль. – Тихо отзывается он.

– Мне тоже. Я не видел маму уже почти четыре года, и сегодня… сегодня мне было… странно.

– Понимаю.

– Давай-ка, зайдем сюда. – Предлагаю я, указывая на светящуюся витрину бара.

– Ты уверен? Это такое место… – Теряется Дин.

Я толкаю его в спину.

– Идем же!

– Алкоголь тебе все равно не продадут, если ты ради этого собираешься пойти в эту дыру.

– Всегда можно договориться! Не стони.

– Ну… ну, хорошо. – Нехотя, соглашается он. – А если нас увидят вдвоем?

– У тебя кепка. Опусти пониже козырек.

– Думаю, это плохая идея.

– Просто опусти его и не ной.

– Очень плохая идея.

Но мы уже входим в темное, прокуренное помещение, и я сразу провожаю своего спутника в дальний конец узкого зала – в одну из закрытых кабинок.

– Сиди здесь, сейчас принесу нам чего-нибудь.

Другой Дин пугливо озирается по сторонам, затем нерешительно опускается на стул.

– Да не бойся ты, все будет путем. – Обещаю я.

Оставив его одного, иду к бару, делаю заказ. Потом поворачиваю к уборной и вдруг вижу сидящих за столом за деревянной ширмой Артура и Винса. Они почти прикончили пиво и оглядываются в поисках официантки, чтобы потребовать добавки.

Не знаю, что срабатывает во мне в этот момент, но я резво устремляюсь к ним. Я так рад видеть парней, что испытываю что-то вроде облегчения – хоть кто-то знакомый в этой вселенной. У меня даже не сразу проскакивает мысль о том, что этой другие Артур и Винс.

– Привет! – Восклицаю, приближаясь. И когда они оборачиваются, до меня вдруг доходит. – Э… как дела, парни?

Они молчат. На их лицах написано удивление.

– Эй, это же я – Дин