Адъютант генерала Май-Маевского - Павел Макаров

Вышли в море. «Гаджибей» загружен по самый буртик пулеметами, патронами и бензином, да и нас 10 человек. Шли часов 14 — 15. Погода стояла хорошая. Вдруг подул сильный ветер, а оставалось верст 70. Не успеваем черпаком воду отливать от сильной зыби, которая от ветра заливала за борт. Неожиданно Папанин бросился к мотору, остановил его. Оказывается, Ефимов прозевал какую- то трубку прочистить,— не подоспей Папанин на несколько секунд, и мы кормили бы рыб. Во время работы Папанина над мотором все замерли. Было полное молчание, ждали исхода, и благодаря его опытности мотор заработал. Все облегченно вздохнули, как дети обрадовались. Пошли дальше. Наступила темнота, рассчитываем часа через два будем воротить направо, на берег; хотя подрассчитали без штурмана, но угадали точно. Ночь темная, чернеются горы, подходим к берегу, слы­шится шум зыби, разбивающейся о скалы, держим прямо на берег и незнаем, что нас на берегу ждет, — может быть засада контр-разведки. С этим перестали считаться—лишь бы скорей выбраться на берег. Подошли к берегу, не поймем, где пристали. Нечего размышлять, скорей разгружать. Выставили дозор на дорогу, которая ведет в Судак. Быстро разгружаем снаряжения, патроны, бомбы и все таскаем подальше от дороги в ущелье, образовавшееся после пронесшихся дождей, и чтобы скрыть наши следы, т. Ефимов разделся, пробил дно в катере и затопил его. Теперь мы все очутились на суше в тылу Врангеля. Начались наши мытарства,—перетаскиваемся в глушь гор. Случайно наткнулись на нас два татарина; стали мы их расспрашивать, где зеленые.

Несмотря на то, что все крестьянство из татар было на­строено революционно, они нам долго не верили, что мы большевики и что прибыли из Советской России. После непродолжительных разговоров они стали к нам относиться более доверчиво, так как многие из нас были крымчаки, знающие татарский язык. Крестьяне почувствовали, что, мы не белогвардейцы, и быстро привели лошадей с подво­дами, погрузили снаряжение, и мы тронулись в лес к зе­леным. Вот краткая история нашего путешествия.

На другой день, приказ Мокроусова № 1 оповещал партизан о полной реорганизации повстанческого дви­жения. Отныне крымские леса разделялись на три района: Симферопольский, Карасубазарский и Феодосийский. Тов. Галько было поручено формирование 1-го конного полка в районе деревни Улу-узень, Ефимову — 2-го Карасубазарского в Карасубазарском районе. Я оставлялся на той же должности, переименовали лишь полк, соответственно району, в 3-й Повстанческий Симферопольский полк; т. Ку- яешу, приехавшему с Мокроусовым, поручалось формирование 1-го Феодосийского полка. На начальника штаба Александровского (Васильева) и Дерен Ай-Ярлы возлагалась подготовка восстания татарского насе­ления на берегу моря, в районе Алушта — Судак; т. Котлярову было поручено вести вербовку добровольцев в Подгородне-Петровской волости, Буланову — организация трех подрывных групп по линиям железной дороги Сим­ферополь— Севастополь — Джанкой — Феодосия и взрыв железнодорожных складов, фабрик и заводов, работающих на армию.

Всем отрядам и отдельным лицам, скрывавшимся в ле­сах, было предложено влиться в формируемые полки со­ответственных районов. Не подчинившиеся приказу объ­являлись бандитами, подлежащими наказанию.

Тов. Бабахан сдал свои обязанности т. Мокроусову и уехал в Советскую Россию.

Кроме приказа № 1, мы напечатали воззвание к сол­датам, казакам и офицерам белой армии и письмо рабочим завода «Анатра». Туда же командировали опытного ра­ботника Скрипниченко, ему же поручалось повсеместно подготовлять забастовки на заводах.

Все товарищи были снабжены деньгами, и работа за­кипела.

АЛЕША БУЛАНОВ.

Уход т. Буланова вызвал среди краснозеленных боль­шое сожаление, но мы отлично понимали, что только та­кому испытанному работнику мог Мокроусов поручить особо серьезное задание. Весь полк был осведомлен о не­давней боевой работе Алеши. В 1919 году в Симферополе организовалась группа коммунистов и анархистов под ру­ководством Луки Луговика, человека смелого и решитель­ного, испытанного подпольщика, участника революции 1905 года; в 1906 году приговоренного за выполнение террористического акта к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Его освободила Февральская революция.

Тов. Лука пользовался большим авторитетом среди подпольщиков. В подпольном Ревкоме он заведывал во­енным и мобилизационным отделами.

В его группу входили: анархисты Алеша Буланов, Сафьян Спиро-Берг с женой Лизой, Капилетти (Маркиз) и коммунисты Алексей Белый (Алексеев), Иван Чуднов, Яков Черный, Иван Карпов, Эмма (М. А. Кубанцева), Петр Карпов, Литвинов, Катя (Григорович), Васьковские, Майор (Городецкий) и др. В конце 1919 года из Москвы при­были командированные в крымское подполье Реввоенсоветом Республики тт. Михаил Чуднов и Сергей Полянский. Они были знакомы с Луговиком с 1918 года, еще со вре­мени первого подполья — после занятия Крыма немцами — и вступили в связь с его группой.

Группа эта занимала конспиративные квартиры по ка­зарменной ул. в д. № 47, на Красной Горке по Речной улице в доме Луговика, возле синагоги—у портного и по Феодосийской ул. в д. № 1 —у Н. И. Чудновой.

Это была первая подпольная организация, принявшаяся энергично работать среди частей Деникина. В конце но­ября ею (Луговиком, Булановым, Иваном Чудновым) были взорваны пути под ст. Сейтлером и произведено крушение воинского поезда белых. Предвидя, что придется уйти в лес, группа Луговика еще в начале осени 1919 года до­ставила туда шанцевый инструмент (ведра, лопаты, кирки, фонари и т. п.), закопав все это в укромном месте. Кроме распространения повстанческих воззваний и агитации, шла усиленная вербовка новых членов и заготовка паспортов.

В январе 1920 года, по доносу провокатора Хижниченко (впоследствии разоблаченного и в 1923 году расстрелян­ного по приговору Главсуда КрымАССР), произошел про­вал этой группы.

Были арестованы Алексей Белый (Алексеев), Маркиз (Капилетти). Немало пришлось потрудиться агентам по­литического розыска и контр-разведки, пока удалось аре­стовать т. Сафьяна (Спиро). Он был рыжий, и в один прекрасный день агенты контр-разведки стали хва­тать на улице всех рыжих и тащить их для выяснения личности к своему начальству. Было арестовано до со­рока рыжих, но нужного «рыжего» не находилось. И не удивительно: т. Сафьян (Спиро) догадался к тому времени перекраситься в черный цвет, а жена его Лиза из жгучей брюнетки, при помощи перекиси водорода, сделаться «блондинкой».

В конце же концов контр-разведке удалось его аресто­вать. Ему грозил расстрел. Луговик и Буланов, наряди­вшись в форму штаб-офицеров, подъехали на автомобиле к воротам тюрьмы, и по искусно сфабрикованному ордеру, за подписью полковника Леуса, начальника политического розыска, тюрьма выдала т. Сафьяна.