Окно в природу-2004 - Василий Песков

Переведем дыхание - как же быть? Этот вопрос пять лет назад я задал главному рейнджеру парка Крюгера. Человек откровенный, он сказал: «Выход один - оставлять столько слонов, сколько может их прокормить заповедник. Отстреливаем. Но выборочно, при тщательном контроле ученых и так, чтобы не волновать, не травмировать посетителей парка. Усложняют дело нам браконьеры, проникающие из Мозамбика (торговля слоновой костью продолжается). Зная, что пощады не будет, они все равно появляются в заповеднике. Бороться с ними и опасно, и трудно. Пришлось объявить: «Будем расстреливать с воздуха».

Сейчас в заповедниках Африки обитает около 300 тысяч слонов. Из них около двухсот тысяч - в Восточной Африке, где наиболее благоприятная для них обстановка, в Уганде, хотя во время недавней войны несколько тысяч слонов было застрелено браконьерами. Поскольку численность людей растет и вместе с ней растет нужда в пахотных землях, места для диких животных остается все меньше и меньше. Слоны и носороги при этом страдают в первую очередь. И мы уже никогда не увидим таких вот запечатленных на снимке массовых переселений слонов в поисках новых пастбищ. Спасительных пастбищ нигде уже нет. Значит, надо слонам держаться на заповеданных территориях, где лишние животные - драматическая помеха. Таковы жесткие условия сохранения дикой природы. Будем радоваться тому, что можем слонов увидеть пока что не только на фотографиях.

16.09.2004 - Их мы не видели

Африканская саванна - открытая арена жизни. Почти все, что в ней происходит, доступно взору. По этой причине именно в эти степи стремятся попасть исследователи живой природы и масса туристов. Есть, однако, немало животных, увидеть которых не удается. Одни немногочисленны - не попадаются на глаза, другие ведут ночной образ жизни. Все же кому-то случайно или целенаправленным поиском удается «невидимок» увидеть. Особо удачливые делают снимки. Сегодня мы публикуем фотографии разных животных, о присутствии которых в Уганде мы знали, расспрашивали о них, но не увидели и заимствовали их фотографии из книг об Африке.

Рыба, живущая в пересыхающих пойменных водоемах у Нила, способна, создавая из слизи кокон, ожидать в нем прихода дождей, когда низину вновь заполнит вода. Опытами установлено: рыба способна оставаться живой в своей капсуле и дышать воздухом до четырех лет.

Суданцы и угандийцы ловят её в воде на удочку и сетями, а когда вода испаряется, а дно водоема высыхает до крепости асфальта, тихо идут по тверди, прислушиваясь, не издает ли рыба где-нибудь характерные для нее звуки. Услышали - немедленно начинают раскапывать землю мотыгой... Велика ли добыча в слизистом коконе? Некоторые протоптеры достигают двух метров и весят полста килограммов.

В лесистой Уганде страусов почти нет, тем интересней было узнать, что этот снимок сделан в угандийской степи. Интересно в нем то, что видим мы страусиные яйца, насиженные прямо в песке, видим только что вылупившегося малыша, папу в «черном костюме» и маму, покрытую бурыми перьями.

В тайниках глиняных «замков» живет «царица» термитов. Она огромна в сравнении с «подданными», которые кормят и чистят «царицу». Ее же дело - рожать. И рожает она непрерывно. За двадцатилетнюю жизнь производит более двухсот миллионов яичек.

В озерах Уганды обитает несколько видов тилапий. Один из них интересен тем, что инкубирует икру во рту. Мало того, когда из икринок появляются крошечные мальки, убежищем им служит опять же материнский рот. Выбираясь поплавать, малыши при малейшей опасности устремляются к маме в открытые настежь «ворота». Мальков у маленькой рыбки - до шести десятков. Растут они быстро, и, чтобы теснота была для них терпимой, под нижней челюстью матери появляется вырост, напоминающий подклювный мешок пеликанов. По мере взросленья мальков мать дает им свободу поплавать, но на ночь понуждает все же собраться во рту.

И наступает момент, когда мальки при опасности уже не ищут спасительное убежище, а мать перестает замечать их отсутствие.

В саванне немало змей. Часть из них ядовиты и способны даже «выстреливать» ядом на расстояние, а есть безобидные для людей. К ним относится небольшая змейка, специализированная питаться исключительно птичьими яйцами. Те, кто видел её, рассказывают: «Трудно было поверить, что змейка способна овладеть яйцом, в несколько раз превышающим величину её головы. Но змея смело к нему подступает и, разинув невероятно широкую пасть, начинает, как чулок, обтягивать яйцо». Позвоночник острыми выростами выходит в горло змеи. Эти выросты раздавливают скорлупу, выплюнув ее, содержимое яйца змея проглатывает.

Странного зверя под названием трубкозуб редко увидишь даже на снимках. Древний житель планеты днем отсыпается в норах, а охотится ночью. Внешность трубкозуба (угандийцы зовут его «земляная свинья») занятна: уши - как у осла, горб - верблюжий, хвост - кенгуру, морда кончается свиным пятачком, язык походит на большого червя. Питается трубкозуб, весящий сто килограммов, исключительно термитами. Лапы его вооружены мощными когтями, разрушающими прочные сооруженья термитов. Зверь запускает в их лабиринты длинный липкий язык.

23.09.2004 - Две недели в Уганде

После захода солнца...

Прощальный свет

К озеру Мбуру, где кончался выбранный нами маршрут по заповедным землям, ехали мы местами обжитыми - банановые рощицы, кукуруза, плантации ананасов и зеленые волны чайных плантаций. Даже не верилось, что сохранился тут где-то островок дикой заповеданной жизни, как вдруг за уступившим дорогу нам стадом невероятно большерогих коров в кустах мелькнул полосатый матрасик зебры, за нею на поляне увидели мы стаю прыгавших через дорогу импал, и тут же сверкнула водная гладь Мбуру.

- Приехали, - сказал наш гид-шофер, указав на дымок за большою, как оказалось, столовой, палаткой.

- И жить в палатке? - спросила Женя.

- Да, - ответил Сам, уверенный, что это и есть настоящая жизнь в путешествии.

- Валера, Василь Михалыч, Володя! - обратилась Женя к мужской части нашей команды. - Палатки! Тут рядом, наверное, и львы, и змеи, и удобств, наверное, никаких. Звоните в фирму, пусть изменят программу.

Чертов мобильник в самом деле позволял позвонить куда угодно. Пришлось, заглянув в одну из палаток, выступить с небольшой речью.

- Женя, - сказал я на правах старшего, - житье в палатке ты запомнишь как самое лучшее в твоей жизни. Загляни: чистые постели, туалет, умывальник, вода для душа подвешена в мешке на столбе. И никто нас не съест...

Женя сдалась. Житье у Мбуру было действительно самым памятным за все двухнедельное путешествие. Палатки стояли не в ряд, в кустах к каждой вели дорожки, а чтобы вечером ты шел уверенно, у палатки зажигался старинный фонарь «летучая мышь», освещая дощечку на колышке с надписью: «Зебра», «Твига» («Жираф»), «Носорог» и так далее. Нам с профессором досталась палатка «Зебра», Жене и Валерию - «Твига», почтенной английской паре - «Тембо» («Слон»).

В полотняном приюте нам предстояло провести два дня и две ночи.

Утром я вспомнил Пушкина: «Сон в палатке удивительно здоров». Но главное открытие было в том, что местные звери паслись рядом с «шатрами», как называла палатки Женя. Зебры с любопытством разглядывали нас из кустов, местные кукушки, сверкая на утреннем солнце красно-бордовыми перьями, прятались по кустам, сорокопут кормил птенцов прямо у входа в нашу палатку.

Привлеченный запахом кухни (тоже палаточной), небоязливо нас разглядывал кабан-бородавочник. Присутствие этого джентльмена с челюстью экскаватора совершенно успокоило Женю, и она заявила, что райское место находится именно в этой точке земного пространства.

Поколесив после завтрака по извилистым путям заповедника, поснимав табунки зебр, водяных козлов и газелей, мы сели в большую лодку. На носу ее примостился молодой угандиец с «калашниковым». «От крокодилов обороняться?» - «На всякий случай...» - неопределенно кивнул наш страж, явно довольный вооруженностью.

«В Мбуру полно крокодилов!» - сулили нам книжки путеводителей. Наверное, крокодилы в самом деле тут были. Но скрытый нависшей над водою растительностью край берега прятал все, что на нем могло затаиться. Зато птицы были все на виду. Змеешейки отдыхали после нырянья за рыбой на спинах у бегемотов, неподвижно, как зачарованные, глядели в воду огромные рыжие цапли. Летали «наши» щурки и ласточки. На веточках над водою сидело множество зимородков. Маленькие, бирюзовые, вели себя так же, как зимородки на наших реках, а более крупные, пегие (черное с белым), охотились так же, как охотится на мышей пустельга - зависали над водой в одной точке и, высмотрев рыбку, ныряли.