Ищущий во мраке - Богдан Костяной

Я был рыжим мальчишкой с зелёными глазами, которого успокаивала уже немолодая, но вечно красивая мама, дуя губами на разбитую коленку.

Да, жизнь была хороша.

***

Поев и отоспавшись, мы выдвинулись дальше в путь. Всё-таки, место было не самое безопасное для сна.

Шли вдоль дороги, скрываясь в тени деревьев и развалин деревень. Иногда, в свете Луны проскакивали силуэты бродячих прокажённых, но их зрение и слух до того сели, что встань я перед ними во весь рост, они бы и не дёрнулись.

В теории, чем дальше мы отходили от Бригга, тем меньше прокажённых должно было оставаться. Но это лишь в теории…

– Чем это так… кхем-кхем… Господи, ну и вонь! – Марко накрыл нос рукавом.

Резкий запах нечистот настиг и нас с Этной. Разило на всю округу, отчего на глазах наворачивались слёзы. Воняло едва ли меньше, чем в госпитале Бригга. Стало даже интересно: насколько убийственным стал бы аромат внутри запертого помещения?

Этна не выдержала и исторгла из себя не переварившегося кролика. Я постучал по груди, блокируя рвотные позывы.

– Вот… кхем… возьмите! – сбросив рюкзак, я нарезал парусину и смочил её водой, соорудив наспех какие-никакие повязки. Мокрая ткань пропускала не так много смрада, удерживая большую часть снаружи. По крайней мере, можно было делать не глубокие вдохи и не валиться с ног.

– Что это? – повторил свой изначальный вопрос Марко.

Я капнул водой на палец и поднял вверх, определив, что ветер дует со стороны дороги. Пройдя между деревьев, и рассмотрев в свете фонаря небольшой участок брусчатки, я охнул: посреди дороги кто-то навалил просто гору дерьма.

«Поход… Да, вот почему помимо нечистот воняет ещё и гнилым мясом. Ублюдки наелись человечины, но, поскольку ни один прокажённый не следит за здоровьем, расползающаяся по их рядам диарея и прочие заболевания желудка, принуждают их регулярно испражняться. Честное слово, я могу разглядеть отпечатки пальцев на чьих-то откушенных фалангах, торчащих из кучи!»

– Дай посмотреть… – подошёл Марко, но резко пожалел об этом. Нагнувшись, мальчишка, вслед за сестрой, опустошил желудок прямо под ноги себе.

Увиденное не заставило меня содрогнуться. Интересовало меня в тот момент совершенно другое, и я решил донести это до детей.

– Мы не видели подобного раньше. Значит, поход двигался в ту же сторону, что и мы сейчас.

Моим словам нашлось довольно весомое подтверждение. Не рискнув подходить ближе к куче, я прошёлся дальше вдоль дороги и наткнулся на следы разных пар ног: маленькие и большие, босые и в ботинках – на каблуках иль без, с целыми пальцами или определённым их количеством. В общей сложности, около десяти человек, шедших вдоль дороги.

– И что… умг… делать? – спросила Этна, пытаясь сдержать накатывающую рвоту, чтобы даром не растерять весь свой ужин… или завтрак. Часы-то не работали.

– Следовать нашему пути. Отойдём от дороги слишком далеко и рискуем потеряться в лесу. Но впредь, идти будем в три раза тише. Минимум разговоров, и даже дышать следует меньше обычного. Понятно? – спросил я.

Дети молча кивнули. «Умницы», – улыбнулся я и решил отойти на то расстояние от дороги, на котором шли изначально. Пару сотен метров спустя смрад исчез, и мы вздохнули полной грудью.

Проходя мимо очередного дерева, Этна резко вскрикнула и рухнула на землю, теребя ногами. Обернувшись, я увидел тонкую, почти лишённую мышц руку, костлявыми пальцами сжавшую лодыжку девушки.

Истощённый, больше мёртвый, чем живой прокажённый сидел, прислонившись спиной к сосне. Его кожа свисала лохмотьями вместе с одеждой, во тьме казалось, будто он врос в ствол дерева. Ноги полностью скрывались под опавшими иголками. Судя по всему, Этна наступила на него, отчего слепая и глухая тварь, следуя искажённым инстинктам, дёрнулась в последний раз, безуспешно попытавшись причинить вред.

Ударом сапога, я сломал руку прокажённого пополам, будто, то и не рука была, а ветвь мёртвого дерева. Безвольно опустив на землю уничтоженную конечность, прокажённый продолжил… дышать.

– Этна, ты в порядке?! – спросил я, оторвав взгляд от… тела.

– Д-да! П-просто ис-спугалась н-немножечко… – заикаясь, ответила девчонка.

Я присел на корточки и задрал её штанину: мало ли, поцарапать успел? Но на деле, хватка полуразложившегося еретика даже следы пальцев не оставила. Настолько была слаба.

Это заставило меня вновь обернуться и заглянуть в опустевшие глазницы прокажённого.

«Что же ты такого натворил в прежней жизни, что до сих пор жив? Пусть твой язык отсох, уши завяли, а глазах копошатся черви, ты всё ещё дышишь!»

Грудь его практически незаметно вздымалась, ветер не давал расслышать тихое сопение из набившихся мокротой лёгких.

– Ну и урод… – прошептал Марко.

– Когда-то и он был человеком, – вздохнул я. – Хорошим или плохим… кто знает?

Я снял с пояса молоток и, замахнувшись так, чтобы закончить всё одним ударом, опустил боёк на макушку прокажённого. Вместе с мокрым хрустом, ветер унёс и последний вздох этого несчастного.

– Идёмте, не будем задерживаться, – произнёс я напоследок и шагнул вперёд.