История Христианской Церкви I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.) - Филип Шафф

«Что нам сказать, когда мудрых силой влекут руки тиранов, а их мудрость злословием лишают свободы, когда их разоряют за [высокий] ум, не давая им [возможности] оправдаться? [Они не всегда заслуживают жалости.] Ибо какую выгоду получили афиняне, предавшие смерти Сократа и в наказание за то получившие голод и мор? Или жители Самоса, которые сожгли Пифагора, и их страна в одночасье была полностью засыпана песком? Или евреи, убившие своего Мудрого Царя, у которых с тех пор было отнято царство? Ибо справедливостью Бог воздал за мудрость [всем] троим. Ибо афиняне умерли от голода; а жителей Самоса покрыло море, и никому не было спасения; а евреи, уничтоженные и лишенные своего царства, рассеялись по всем странам. [Нет], Сократ не умер благодаря Платону; не умер и Пифагор благодаря статуе Геры; не умер и Мудрый Царь благодаря установленным Им новым законам».

Мы ничего не знаем о национальности Мары и его общественном положении. Д–р Пэйн Смит предполагает, что он был персом. Он писал из тюрьмы и хотел умереть «неважно, какой смертью». В начале своего письма Мара говорит: «Вот поэтому я написал тебе свидетельство о том, что я обнаружил в мире путем внимательного наблюдения. Ибо я внимательно наблюдал за жизнью людей. Я иду по пути познания и, изучая греческую философию, я узнал все это, хотя мои знания и потерпели крушение, когда произошло рождение жизни». Под «рождением жизни» он, возможно, имел в виду пришествие в мир христианства или свое собственное обращение. Но никакого иного указания на то, что Мара был христианином, нет. Совет, который он дает сыну, сводится лишь к тому, чтобы «посвятить себя мудрости, источнику всего доброго, непреходящему сокровищу».

§ 19. Воскресение Христа

О воскресении Христа из мертвых сообщают четыре евангелия, о нем говорится в посланиях, в него верит весь христианский мир, и каждый «день Господень» воскресение Господа празднуют как исторический факт, как чудо, ставшее венцом и божественным итогом всего Его служения, как основание всех надежд верующих, как залог их собственного будущего воскресения. В Новом Завете оно изображено деянием Всемогущего Отца, воскресившего Сына из мертвых,[211] и деянием Самого Христа, имевшего власть отдать жизнь и опять принять ее.[212] Вознесение было достойным завершением воскресения: вновь обретенная жизнь нашего Господа, Который есть «воскресение и жизнь», не могла закончиться еще одной смертью на земле, но должна была продолжиться в вечной славе на небесах. Поэтому апостол Павел и говорит: «Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога».[213]

Фундаментом Христианской Церкви является воскресение ее Основателя. Без этого события Церковь никогда бы не появилась на свет, а если бы и родилась, то умерла бы вскоре после рождения. Чудо воскресения и существование христианства так тесно связаны, что крах одного означает неизбежное крушение другого. Если Христос воскрес из мертвых, то и все остальные Его чудеса не подлежат сомнению, а наша вера несокрушима; если же Он не воскрес, то Он умер напрасно и наша вера тщетна. Только благодаря воскресению Его смерть даровала нам искупление, оправдание и спасение; без воскресения Его смерть означала бы крушение всех наших надежд; мы по–прежнему не имели бы искупления и находились бы под властью грехов. Евангелие мертвого Спасителя было бы нелепостью и жалким заблуждением. Так рассуждает апостол Павел, и его логика неопровержима.[214]

Таким образом, воскресение Христа — это вопрос, который определяет истинность или ложность христианской религии. Это либо величайшее чудо, либо величайшее заблуждение в истории.[215]

Христос предсказал и Свое распятие, и Свое воскресение, но первое было камнем преткновения для Его учеников, а последнее — тайной, которую они не смогли понять до тех пор, пока все не произошло.[216] Они, без сомнения, ожидали, что Иисус вскоре установит на земле Свое мессианское царство. Именно этим объясняется их полное разочарование и глубокое уныние после распятия. В результате предательства товарища, торжества священнической иерархии, непостоянства народа, смерти и погребения их возлюбленного Учителя они за считанные часы утратили свои мессианские надежды и оказались под градом оскорблений и насмешек со стороны врагов. Два дня они провели в страхе, на грани отчаяния. Но на третий день в учениках произошла полная перемена: уныние сменилось надеждой, робость — отвагой, сомнения — верой. Они с риском для жизни начали проповедовать Евангелие воскресения перед лицом неверующего мира. Эта перемена коснулась не одного–двух, а всех учеников; она не была следствием легковерия, но произошла вопреки сомнениям и колебаниям;[217] она была не поверхностной и кратковременной, но радикальной и окончательной; она повлияла не только на судьбу апостолов, но и на всю мировую историю. Перемена затронула даже главного гонителя христиан, Савла из Тарса, и он, один из самых светлых и мощных умов своего времени, сделался преданным и верным поборником Евангелия и оставался им до часа своей мученической смерти.

Этот факт очевиден для каждого, кто читает завершающие главы евангелий, и его открыто признают даже самые отъявленные скептики.[218]

Но перед нами встает вопрос: можно ли объяснить этот внутренний переворот в жизни учеников, оказавший огромное влияние на судьбы человечества, не связывая его с внешним переворотом, произошедшим в истории Христа; иными словами, была ли вера в воскресшего Христа, о которой открыто говорили ученики, истинной и непритворной, не была ли она лицемерной ложью или искренним самообманом.

Существует четыре теории, которые неоднократно подвергались критическому анализу и упорно отстаивались своими сторонниками с блестящей эрудицией и всевозможной изобретательностью. Исторические загадки не похожи на математические задачи. Никакие доводы в пользу воскресения не произведут впечатления на критиков, изначально согласных с философским предположением о невозможности чудес, и уж тем более на тех, кто отрицает не только воскресение тела, но и бессмертие души. Но факты — упрямая вещь, и если удастся доказать, что некая критически важная гипотеза невозможна и неразумна с точки зрения психологии и истории, то философия, положенная в основание этой гипотезы, будет перечеркнута. Задача историка — не воссоздавать историю на основе предвзятых мнений и не подгонять ее под собственные предпочтения, а восстанавливать историю на основе самых достоверных фактов и позволить ей самой говорить за себя.

1. Историческая точка зрения, изложенная в евангелиях и разделяемая всеми конфессиями и сектами христианской церкви. Воскресение Христа было реальным, хотя и чудесным событием, оно вполне соответствовало Его личности и предшествующей жизни и было исполнением Его собственного пророчества. В этот момент мертвое тело Иисуса вновь ожило благодаря возвращению Его души из духовного мира, а тело и душа Иисуса восстали из гроба к новой жизни, и на протяжении краткого времени — сорока дней — Он неоднократно являлся верующим, а потом вошел в славу, вознесшись на небеса. Целью этих явлений было не только убедить апостолов в реальности воскресения, но и сделать их свидетелями воскресения и вестниками спасения для всего мира.[219]

Истина вынуждает нас признать, что примирить между собой повествования евангелистов, создать непротиворечивое представление о природе тела, в котором воскрес Христос, как бы зависший между небом и землей и в течение сорока дней пребывавший то в естественном, то в сверхъестественном состоянии, — тела из крови и плоти, в котором были раны от гвоздей, но в то же время достаточно духовного, чтобы проходить сквозь закрытые двери и видимо вознестись на небеса, — весьма трудно. Но эти трудности не столь велики, как проблемы, которые породило бы отрицание реальности воскресения. Первые можно до известной степени разрешить, последние нельзя. Нам неизвестны все подробности и обстоятельства, которые позволили бы четко проследить очередность событий.

Но посреди всех разногласий непреложность великого стержневого факта самого воскресения и его основополагающих обстоятельств «еще более выделяется».[220] Несомненно, сорок дней после воскресения — самый загадочный период в жизни Христа, который выходит за рамки всякого обычного христианского опыта. Явления Христа немного похожи на ветхозаветные теофании, которые ниспосылались лишь нескольким верующим, но для всеобщего блага. Во всяком случае, факт воскресения — единственный ключ к решению психологической загадки внезапной, полной и необратимой перемены в умах и поступках учеников; это необходимое звено в цепочке, соединяющей их жизнь до и после смерти Христа. Их вера в воскресение была слишком явной, слишком сильной, слишком непоколебимой, слишком плодотворной, чтобы ее можно было объяснить как–либо иначе. Ученики показали, насколько сильна и отважна была их вера, когда вскоре вернулись в Иерусалим, самое опасное место, и там, под самым носом у враждебного синедриона, создали церковь–мать всего христианского мира.