Первая тайна академии Грискор (СИ) - Минаева Анна Валерьевна

На этот упрек он ничего ответить не мог. На какое-то мгновение Найджелу даже стало жаль Гвин Умильен.

— Дай мне время прийти в себя, — подала голос Валькирия, окидывая троицу Искателей гневным взглядом. — А потом я придушу всех четверых. В этот раз, Табита, ты уже не воскреснешь.

— И это будет справедливо, — согласилась студентка, спрыгивая со стола. Она повернулась к Найджелу и с угрозой добавила: — Только я ему первая шею сверну за то, что не предупредил о капитане стражи.

— Обсудим это потом, — в голове третьекурсника уже начал зарождаться план. — Сейчас есть более срочное дело. Замки нарушены, а Карвина мы не видели.

— Карвина? — Гвин повернулась за объяснениями к Табите.

— Все потом, — коротко бросила девушка и покосилась на двух других Искателей. Она о них слышала, но встретилась впервые. — Если сможете починить замки, я останусь. У нас еще два дня…

Закончить мысль она не успела. Над академией прозвенел колокол. Звуковая волна разорвала ночную тишину, заставила вздрогнуть тех, кто не спал в такой час.

Гвин вскинула голову к потолку, будто могла видеть сквозь него. Ноа резко развернулся, из его носа опять пошла кровь. А Джейкоб грязно выругался, ведь его старания только что пали прахом.

— Что это значит? — Табита выглядела испуганной. А колокол продолжал звенеть.

— Ничего хорошего, — Найджел постарался сохранить спокойствие, глядя на тот, как кольцо на большом пальце раскалилось докрасна. — Ничего хорошего.

16. Милред ван Темпф

Дочь графа ван Темпф дрожала от страха, как от холода, и ничего не могла с собой поделать. Еще немного, и у нее по-настоящему начнут стучать зубы. И это точно привлечет внимание тех, кто ее сюда привел.

Пока что Милред оставили одну в большом светлом помещении с огромным столом напротив входа и небольшим стулом, на который и посадили.

Да, люди императора оставили ее одну. Но надолго ли? Как скоро они вернутся, чтобы получить ответы на свои вопросы?

Милред обхватила себя руками и прикусила губу. Хотелось разрыдаться, чтобы кто-то пожалел, погладил по голове и решил возникшие проблемы.

“Я не Гвин, чтобы у меня все получалось”, — подумала девушка. И от этого стало так горько, так обидно, что прикушенная губа предательски задрожала. Она всхлипнула и разрыдалась.

По щекам побежали слезы жалости к самой себе.

Подумать только! Она впервые в жизни сама решилась на нарушение правил и тут же попалась! О ее ночной прогулке точно сообщат отцу! Обязательно сообщат!

Как скрипнула дверь, Милред не услышала. Она с головой нырнула в омут отчаяния, готовая позволить ему поглотить себя без остатка.

— Студентка ван Темпф, — голос раздавшийся с порога, заставил ее опомниться, спешно провести руками по щекам.

Но слезы стереть у нее не получилось. Девушка только размазала их по лицу. А когда Мили подняла глаза на сурового мужчину в темных одеждах из плотной ткани, так и вовсе испуганно икнула.

— Успокаиваемся, — сухо произнес мужчина, проходя внутрь и остановливаят напротив задержанной. Сейчас их разделял стол. Оперевшись ладонями о столешницу, человек императора подался вперед и втянул носом воздух. — Алкоголь. Так вы еще и выпили?

— Я…

Она испуганно дернулась, то ли собираясь бежать, то ли окончательно разрыдаться.

— Успокаиваемся, — без тени жалости повторил он. — Еще раз повторяю вопрос: где вы достали запрещенный на территории академии алкоголь?

— Я не пила, — пискнула она. — Это были конфетки с медовухой. Просто всю… весь пакет съела.

Она соврала так легко, что сама этому удивилась. Замерла на мгновение, прислушиваясь к собственным ощущениям и мысленно порадовалась.

Несмотря на страх и надвигающуюся истерику, Милред еще не сдалась. Была готов бороться до последнего за то, чтобы ее отцу ни о чем не доложили.

— А что делали на улице в запрещенное время? — продолжил допрос мужчина, прожигая задержанную взглядом.

“Он подозревает меня в убийствах?”, — к собственному ужасу подумала девушка. — “Он думает, что поймал убийцу?!”

Милред давно поняла, что со всеми этими смертями в академии Грискор не все так просто. Из-за простых смертей не присылают людей императора для проверок. Не вводят запрет на выход на улицу в темное время суток.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

О нет, все это выглядело так, будто в академии появился серийный убийца.

— Я, — она всхлипнула, но в голове уже начал рождаться план. — Я очень перенервничала… Очень. У меня ведь соседка яд выпила сегодня днем… Вы слышали?

Милред сама себя сейчас ненавидела за то, что говорит. Но остановиться уже не могла. Придуманная мгновение назад история могла спасти не только ее, но и коменданта общежития.

Мужчина на вопрос не ответил, прожигая девушку взглядом.

— Я… — ее голос стал тише. — Я хожу во сне. Так… так бывает, когда в жизни случается что-то эмоциональное. Уже и к лекарям обращались. И все никак не могу вылечить. Я… я не знаю, как оказалась на улице.

— То есть вы ничего не помните? — задавил ее вопросом дознаватель.

А Милред испуганно вжала голову в плечи. Ведь если она ничего не помнит… То она и может оказаться убийцей.

Паника накрыла леди ван Темпф удушающим покрывалом. Оно обвилось вокруг шеи, сдавливая горло все сильнее с каждым ударом сердца.

Она загнала себя в ловушку. Сама загнала себя в ловушку. Ложь сделала только хуже. Ложь всегда делает только хуже!

— Нет, помню! — испуганно воскликнула она.

— Действительно? — казалось, что мужчина не верил ни единому ее слову. — Но вы же только что сказали, студентка ван Темпф, что не помните, как оказались на улице.

— Я…

Милред запнулась и прижала руки к еще влажным щекам. Сейчас они горели. Прикосновение холодных дрожащих пальцев показалось настоящим спасением.

Как жаль, что она не могла спрятаться в ладонях, как детстве. Просто сказать, что она сейчас в домике.

— Хорошо, а что вы можете сказать о смерти вашей соседки по комнате? — продолжил допрос мужчина. — Вы с ней конфликтовали?

— Что?! — Милред аж встрепенулась и с удивлением посмотрела на дознавателя. — Нет! Конечно, нет! Она моя подруга!

“Была моей подругой”, — запоздало подумала леди ван Темпф и шмыгнула носом. Спазм сжал грудь, а к глазам подступили слезы. — “Ох, милая, была бы ты тут…”

Дверь в импровизированную допросную открылась в то самое мгновение, когда на Милред почти свалился еще один вопрос.

— Ректор пришел, — произнес тот, кого студентка ван Темпф не могла видеть. — Он хочет поговорить со своей студенткой.

— Решил испортить нам работу? — фыркнул первый, не сильно стесняясь присутствия первокурсницы. — Хорошо, пусть заходит.

“Он обо всем сообщит отцу”, — испугалась девушка, сползая по стулу. — “Отец будет расстроен. Он будет расстроен...”

Воздуха стало не хватать. Милред негнущимися пальцами вцепилась в подол платья, но так и не смогла ощутить прикосновение ткани. Будто бы ее не было вовсе. Будто бы и Милред не было.

Ничего не существовало вокруг, кроме удушения, которое навалилось на плечи и тянуло за собой в самый темный омут. Поднимая ил и песок, втаптывало в дно, где водились самые опасные демоны.

Демоны ее души.

Милред попыталась вырваться из этого капкана. Попыталась, как делала это каждый раз. Каждый проклятый раз, когда страх душил ее и нашептывал остановиться. Сдаться. Не делать следующий шаг.

“Я больше не боюсь!” — истерично подумала девушка, стараясь восстановить дыхание.

А перед глазами промелькнуло воспоминание одного дня. Простого. Обычного. Такого, как множество других.

Но почему-то именно его она сейчас вспомнила.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В огромном доме графа ван Темпф, как всегда, царила тишина. Слуги ходили на цыпочках, общались шепотом. Единственным громким звуком была мелодия, которая иногда разносилась по бальному залу. Это отец садился за рояль. И позволял себе сыграть что-то, что могло отвлечь его от документов и писем.