Накануне и в дни испытаний - Владимир Новиков

Как же получилось, что на фронте и в резервных частях не стало хватать винтовок, которых до войны создали значительный запас? Как вышло, что "одни бойцы дерутся, а другие ждут освободившегося оружия"? Почему стал вопрос о почти шестикратном увеличении выпуска винтовок в Ижевске? Была ли виновата в этом промышленность вооружения?

Вот что писал Б. Л. Ванников по этому поводу: "Недостаточным уровнем производства вооружения некоторые пробуют объяснить тот факт, что в первые месяцы войны в армии не хватало винтовок и что ими лишь на 30 процентов обеспечивались вновь формируемые дивизии, а в тылу призванных обучали с помощью деревянных макетов личного оружия. К сожалению, действительно было много таких случаев в прифронтовых районах, и в глубоком тылу. Но объяснялись они далеко не теми причинами, о которых говорят многие из ссылающихся на эти факты. Что касается винтовок, то промышленность обеспечила ими армию в достаточном количестве. К началу войны армия имела около 8 млн винтовок".

То, что винтовок не стало хватать, не зависело от Наркомата вооружения. Велики были потери из-за неудачного для нас начала войны. Требование резко увеличить выпуск винтовок - реакция на эти потери. Вот только как их дать в том количестве, в каком они нужны? Производство их в Ижевске занимало больше половины площадей завода, и больше половины рабочих занимались этим делом. Остальные выпускали другую военную продукцию, которая столь же нужна была фронту. В мирное время выход один - строить новый завод, на что ушло бы несколько лет. А во время войны как следовало поступить?

Директор машиностроительного завода Михаил Александрович Иванов, которого назначили вместо меня, хорошо знал производство и в новой роли чувствовал себя достаточно уверенно. До этого он прошел заводскую школу, а в последнее время работал секретарем Удмуртского обкома партии по промышленности. Мог организовать и мобилизовать людей, подходил к делу трезво, вдумчиво. Узнав, что завод должен добиться выпуска 12 тысяч винтовок в день, думал, как это сделать. Вместе с главным инженером, главным технологом, главным конструктором, начальниками цехов провел значительную работу, совершенствуя технологию производства винтовок и сокращая время их выпуска.

На заводе внедрялось любое предложение, которое ускоряло изготовление винтовок. Слесарь-инструментальщик М. А. Калабин, например, применил такой способ штамповки одной важной детали, который позволил получать ее в 30 раз быстрее. Оригинальный метод зажима деталей и введение новых приспособлений позволили высвободить в одном из цехов 40 станков и 100 рабочих. Что-то усовершенствовали в каждом цехе, которых на заводе насчитывалось пятьдесят. Уже в первые недели войны трудолюбие и сметка тружеников завода позволили сократить время изготовления винтовок на одну треть. Большое достижение. Но увеличить выпуск винтовок следовало не на одну треть, а в шесть раз.

Русскую трехлинейную винтовку часто называют простой. И это так. Она проста в обращении и боевом применении. Но изготовить ее не так просто. Когда находишься в цехах, видишь, сколько труда вкладывают рабочие, мастера, инженеры, чтобы получить такую "простую" винтовку. На Ижевском заводе это особенно заметно. Тут изготовление винтовки начинали не с механической обработки деталей, как на других заводах, а со слитков металла, из которых получали все детали, включая и ствол.

Слиток подавали на блюминг для обжима, затем к прокатчикам на станы. Дальше прокатанный металл шел в кузницу, где с ним происходили другие манипуляции и где лица рабочих всегда были как бы опалены жаром от нагретых заготовок. Полученный профиль, или, как его еще называли, кузнечные заготовки, поступали в механические цехи.

Всегда любуешься проворством и сноровкой кузнецов, особенно при обработке стволов. Из круглой, небольшой по размеру заготовки вытягивали почти метровый металлический стержень. Очень ловко, вращая раскаленный металл специальными клещами и ударяя по нему небольшим автоматическим молотом, который рабочие называли колотушкой, мастеровые делали поковку прямой, как стрела. Дальше шла обработка на механических станках. Лишь перед самой войной стволы стали получать на так называемых высадочных машинах. Прежняя ловкость не требовалась, но работа была все же не из легких.

А сверление стволов? Приземистое здание сверлильно-токарного цеха тянулось метров на двести. Сразу на сотнях станков проделывали отверстия в стволах, чтобы затем с помощью пуансона получить нарезы. Полы выстланы деревянной торцовой шашкой, которая пропитана маслом. Рабочие и работницы в кожаных фартуках и тоже все в масле. Без специального масла ровного отверстия в стволе не получить. Цех с вредными условиями труда. А работают в основном женщины и подростки. Хотя каждый в смену получает бутылку молока, здоровье им не поправишь. Отсюда стволы идут и на другие заводы. И не только винтовочные. А ведь стволов - миллионы.

Был на заводе цех, который и до войны, и в ходе ее доставлял особенно много хлопот. В этом цехе изготавливали ложи для винтовок. Немудрено вроде обработать дерево, если бы лож не требовалось давать каждый день по 12 тысяч. До того, как попасть в цех, заготовка сохла на воздухе под крышей не менее года, а то и больше. Заводы Наркомата лесной промышленности поставляли нам около четырех-пяти миллионов заготовок лож в год. Склады для них занимали на окраине города площадь, равную 5-6 жилым кварталам.

Из этих заготовок в сушильных камерах выводили излишнюю влагу. Затем шла обработка дерева на станках, где с огромной скоростью вращалась фреза, отчего в цехе постоянно слышался резкий визг и все заполняла удушливая древесная пыль. Даже вентиляционная вытяжка, оборудованная у каждого станка, не могла сладить с тем количеством древесной пыли, что витала в воздухе. Толстым слоем она лежала на стенах и трубах. Куда ни глянешь, везде эта пыль. Выходишь из цеха - как в муке вымазанный. Ничто не избавляло от пыли. А работали здесь опять в основном женщины. В халатах, волосы туго завязаны платком, но все они - в древесной пыли. И дышат ею. Рабочий день здесь, правда, короче, семь часов, но ведь пыли и за час наглотаешься с лихвой.

В другом месте ложи полировали. Тут все обволакивал запах лака. Весь воздух, все стены и всю одежду пропитывал лак. Работали тоже одни женщины. Изделие легкое: дерево, да еще сухое. И мастер цеха - женщина. Спросишь бывало:

- Варвара Васильевна, ну как дела?

Ответит:

- Нормально, Владимир Николаевич. Только вот от запаха лака к концу смены все как пьяные.

Ложевой цех - это, по сути, специализированный завод. Здесь и свои ремонтники, и свой транспорт. В конце каждого конвейера крупные цифры: сколько должна смена сдать лож на данный час и сколько сдала фактически. Такое табло мобилизует.